Весь тихий час они вместе с Диной искали мяту, собирали клевер, резали крапиву и чертополох, дотягивались до березовых и дубовых ветвей, отыскивая молодые побеги. Хотя Ева никогда не увлекалась ботаникой, большую часть нужных трав она нашла сама. И не только общеизвестные, вроде того же ивана-да-марьи. Заветное перышко словно вело ее, указывая дорогу.

— А ты попроще сбор не могла придумать? — вытирая тыльной стороной ладони пот, поинтересовалась к концу их поисков совершенно запыхавшаяся Ксюша.

— Мне его Василиса Мудрицкая надиктовала, — слегка обиделась Ева.

— Это дочка Андрея Васильевича, что ли? — уточнила Ксюша. — Так я ее, получается, тоже знаю. Она приезжала в прошлом году на биостанцию. Собиралась замуж за моего одноклассника Ваньку Царева. Постой, — подруга осеклась. — Это ж она, получается, тогда только вернулась из плена?

Ева нервно сглотнула.

— То-то я смотрю, у нее вид какой-то был заморенный и следы на руках и шее явно от веревок, — пробормотала Ксюша.

Дина на них глянула удивленно, но вопросов задавать не стала, а Ева еще раз подумала, какой опасности подвергается в своих странствиях по сети Филипп. Впрочем, скверна, которую несли с собой Карина и ее окружение, могла затронуть даже тех, кто оказывался на пути дочери олигарха совершенно случайно, как тот же Вадик.

Хотя Филипп отписался о том, что они благополучно добрались до города, сделали рентген, который перелома не показал, и возвращаются, он также уточнил, что состояние пациента ухудшилось. В травмпункте предложили госпитализацию в районную или даже областную больницу, но Вадик слышать об этом не захотел. Ему как-то раз довелось побывать в отделении гнойной хирургии с ее достаточно специфическим контингентом, и он решил, что антибиотики ему и тетя Зина сумеет проколоть.

Подготовив травы, Ева с Ксюшей и не находящая себе место от волнения Дина стали думать, где их лучше заварить. В электрическом чайнике не хотелось, а за устойчивость к кипятку стенок казенного графина они поручиться не могли бы. Тут Ева вспомнила про френч-пресс, который привезла с собой. В отличие от суровой туристки Ксюши, чьи вещи умещались в рюкзаке, она обычно путешествовала с большим чемоданом и что-то брала просто на всякий случай.

Хотя они с Ксюшей чай пили достаточно часто, даже в жару предпочитая его коле и прочим прохладительным напиткам, ради экономии времени и сил заваривали обычно в пакетиках. Френч-пресс, так и не востребованный, лежал на дне чемодана, дожидаясь своего звездного часа. Вот только, когда Ева открыла замок, она сразу поняла, что в ее вещах опять кто-то копался. Не так бесцеремонно, как сорока, но для глаза аккуратного, привыкшего все систематизировать человека все равно заметно. Да и перышко снова нервно трепетало за пазухой.

Достав френч-пресс, Ева в тревоге потянулась к потайному кармашку. Наличные деньги, часть из которых она сегодня отдала Вадику с Филиппом на дорожные расходы, и документы обнаружились на месте. А вот в целлофановом пакетике с шерстяным свитером поблескивало что-то явно постороннее.

Ева протянула туда руку и тут же отдернула, точно наткнулась на ядовитый шип агавы. В складках вывязанного крупными косицами ворота-хомута лежал усыпанный драгоценными камнями золотой кулон, выполненный в виде свернувшейся змеи. Хотя идеально ограненные камни имели достаточно глубокий черный цвет, то, как они заиграли, поймав проникающие сквозь шторы солнечные лучи, красноречиво говорило о том, что это бриллианты. Изумрудные глаза змеи смотрели с торжеством и нескрываемой издевкой.

— Что случилось? — подалась к Еве встревоженная Дина. — Это ведь не твое? — уточнила она, указывая на кулон.

Ева покачала головой, нервно обнимая рукой все еще висевшую на шее привеску в виде сокола. Работа родича Филиппа отличалась изяществом и тонкостью исполнения и стоила явно намного дороже магазинного ширпотреба. И все же серебряная привеска с перышками, напаянными зернью, не могла тягаться с тоже явно авторским шедевром ювелирного искусства, стоимость которого Ева даже боялась прикинуть.

При этом от вложенного помимо пакета в прозрачный файл кулона исходила явная угроза, будто змея и вправду могла ожить и ужалить. Ева потянулась, чтобы убрать ее подальше от своих носильных вещей, мало ли что, но ее опередила Ксюша.

— Не трогай! — бросилась она наперерез. — Отойдите в сторону и постарайтесь ни к чему здесь не прикасаться.

Ева и совершенно сбитая с толку Дина повиновались. В том, как и с какой именно целью сюда попал злополучный кулон, сомневаться не приходилось. Потерпев неудачу с похищением пера, Карина не успокоилась, готовя новые ловушки. Если бы не желание помочь Вадику, Ева вряд ли притронулась к полупустому чемодану. Все необходимое, включая косметику, лекарства и кошелек с наличкой, которой они расплачивались с водителем за сладости, она хранила в платяном шкафу или в тумбочке. Или это заветное перышко опять ее уберегло?

— Вот сука! — имея в виду Карину, выругалась Ксюша. — Совсем берега потеряла!

Она достала телефон и сначала просканировала свои ладони, потом взяла отпечатки пальцев у Евы и Дины.

— Что ты задумала?

— Надежда, конечно, небольшая, но вдруг удастся что-то найти, — проговорила Ксюша, с почти профессиональной сноровкой обрабатывая черным порошком, в котором Ева не без удивления опознала готический грим, ручку шкафа и чемодан. — А потом потрясу кастеляншу. Может быть, видела кого.

— Ты прямо как мисс Марпл, — нервно хохотнула Дина.

— Почему как? — фыркнула Ксюша. — Я криминалистику, между прочим, проходила.

— Кажется, мне придется взять на себя еще и экологов, — вздохнула Ева.

— К началу занятий управлюсь, — пообещала Ксюша. — Вы мне только полдник в класс принесите. И можно порцию Балобанова тоже. Он все равно сладкое не любит.

Насчет последнего утверждения Ева могла бы поспорить. Выпечку тети Гали, которой та радовала обитателей лагеря, Филипп ценил, но просьбу подруги выполнила. Филипп обещал вернуться только к ужину и уверял, что в городе пообедал. Когда она принесла в класс экологии два кольца с творогом и немного остывший чай, Ксюша уже ее ждала, ведя одновременно оживленную переписку со своим приятелем из следственного комитета.

— Что-то удалось узнать? — осторожно спросила Ева.

Ксюша удовлетворенно кивнула.

— Конечно, Карина — баба ушлая, — начала она бодро, откусывая сразу половину кольца, — но ее подручным не хватает профессионализма. Хотя к кулону прикасались, очевидно, только в перчатках, на крышке чемодана удалось кое-что найти. Там же у тебя замок мудреный, без должной сноровки не откроешь. Уборщица сначала отпиралась, потом призналась, что видела в коридоре незнакомую женщину, по описанию похожую на Танечку Еланьину. Отпечатки я уже отправила, хотя в базе, как и следовало ожидать, их нет. А еще мне не нравится, что ты вчера оставалась одна в кабинете Карины и прикасалась не только к столу, но и к той же чашке. На файле твои отпечатки, и где они могут еще оказаться, я даже представить не возьмусь.

Ева почувствовала, как от лица отхлынула кровь, стуча в виски предобморочным набатом. Хотя, оставшись одна, кроме чашки она ни к чему не прикасалась, кто знает, какое еще видео могла сфабриковать, чтобы ее погубить, Карина. Ева в ужасе представила себе зарешеченные помещения следственного изолятора, отчисление из института и крушение всех надежд, да что там говорить, всей жизни. Бедные родители! Мама точно не переживет. Папа будет бороться, но хватит ли у него сил и денег на хорошего адвоката? Но при этом она понимала, что даже под угрозой тюрьмы и сумы не отдаст Карине перо.

— Монтаж годится для информационного вброса и подогрева общественного мнения, а специалисты фальшивку без труда распознают, если, конечно, захотят, — успокоила ее Ксюша. — В конце концов, кулон ты нашла, отпечатки пальцев с чемодана сняли, так что врасплох нас застать не получится.