А вот что они охраняли, лемминги с пола увидеть не смогли. Эти штуки у меня ассоциировались с мангалами и с вентиляционными трубами на крышах домов. То есть, из чёрного камня вырастали серые камни, ровными рядами уходящие вдаль. Иногда ряды прерывались проходами. Высота этих мангалов была около полутра метров, а ширина — порядка девяноста сантиметров.

— Ну и чем они там занимаются? — задал я риторический вопрос.

— Да похрен. Мы пришли уничтожать, а не изучать — пафосно произнёс Дамиан.

— Думаешь, пора? — спросил его Николай.

— Я не могу позволить себе терять людей.

— Мы не знаем, что может ждать нас в следующих комнатах… — голос Николая звучал не очень уверенно.

— У нас достаточно боеприпасов. — отрезал Дамиан.

— Хорошо. Я распоряжусь. — сказал Николай и удалился.

— Что-то ты раскомандовался. — бросил я Монфору.

— А ты что, думаешь тут кроме тебя умных людей нет?

— Просто мне казалось, что мы всё выяснили. Или нашему уговору конец?

— Это решение слишком далеко за пределами твоих полномочий. Но ты можешь возглавить атаку на охранников.

— Ты сказал, что у нас достаточно боеприпасов. Что ты собираешься там взорвать?

— Термоядерную бомбу. — сказал он с таким видом, будто объясняет папуасу причину своего превосходства. Я решил, что он сошёл с ума, и стал дожидаться Николая.

Оборотень подтвердил слова Дамиана, и про бомбу, и про то, что нам придётся атаковать защитников.

Магия может многое. Она может игнорировать законы физики, как это делает магия стихий, может нарушать их, как магия созидания, а может взаимодействовать с ними, как магия жизни. И внезапно, магия жизни действительно позволяет собрать бомбу на основе ядерного синтеза, то есть, термоядерный заряд малой мощности.

Насколько плотными могут стать кости лемминга? Чем больше энергии он поглощает, тем плотнее они становятся. Рано или поздно, при повышении плотности, им придётся ужаться настолько сильно, что атомы начнут склеиваться в новые элементы. Вот для этого и нужны десятикилограммовые зверьки, которые даже передвигаются с большим трудом.

Первый взрыв лемминга произошёл у химика Астрапортского департамента Роберта Оппена. Николай рассказывал эту историю как самый настоящий анекдот, пока мы ожидали доставку монстров для атаки. А началось всё с того, что монстроловы решили улучшить пилюли для заживления переломов. Роберт был третьестепенным специалистом и производил впечатление человека странного, но весьма одарённого, и разработку улучшенной пилюли поручили именно ему.

Странность его казалась совершенно безобидной: он любил кормить своего лемминга, который был лишь незначительно модифицированным. Его имплант лишь подавлял врождённую агрессию монстра, а в остальном прожорливый и любопытный зверёк сохранял самостоятельность. Управлять им через терминал было невозможно. Такие лемминги были популярны в качестве питомцев, среди причастных к межмировым делам, как символ покорения природы во всех мирах и во всех проявлениях.

— Да, я помню, у отца был такой. Таскал его в клетке, и никогда не позволял к нему прикасаться! А потом он куда-то исчез. — вспомнил Дамиан.

По слухам, лемминг Роберта весил всего восемь килограмм. Роберт любил его гладить, и часто вытаскивал из клетки. Однажды он замешал состав, призванный ускорить рост костной ткани у живых организмов, и отошёл чтобы сделать об этом запись. Лемминг в это время сидел на столе, заинтересовался белой пастой в прозрачной чашечке, подошёл и съел её.

А через пару минут в департаменте Астрапорта прогремел жуткий взрыв, в котором погибло несколько десятков человек, и сотни монстров вырвались на свободу! С тех пор, таблетки для роста костей исчезли из всех аптечек, а контроль за леммингами ужесточили в разы. Расследование инцидента курировал лично император, и он же дал этому явлению название — термоядерный взрыв.

— Этот мир не перестаёт удивлять. — только и смог ответить я.

— Так ты действительно монстр? Не человек, и из другого мира? — спросил Дамиан.

— Для тебя, мой юный друг, я могу быть кем угодно. — сказал я и сменил иллюзию на Натана. Когда шок Дамиана прошёл, я снова поменял облик, и теперь стоял со своим обычным лицом, но в плаще, рубашке и кожаных штанах.

— О, он уже знает? — хмыкнул Николай, глядя на мой перфоманс.

— Мы договорились продолжить выяснять отношения в Урбосе. Итак, какова наша задача?

— Доставить клетку вглубь зала и не дать эктоплазме сожрать лемминга раньше времени. Предлагаю классическую схему: две торпеды, три мага, драконы в арьергарде. Прорубаемся на пятьдесят метров и откатываемся.

— Я смогу прикрыть нас от пыли воздушным щитом… — начал я.

— Расслабься, боец, твои фокусы не нужны. Я поставлю кинетический барьер, через который ничего не проникнет. Воздух ненадёжен, знаешь ли.

— Тогда попробую сосредоточиться на уничтожении турелей.

— Приемлемо. — кивнул Николай.

Наконец, монстры и подкрепления подошли, а вместе с ними прибыли новости. После разбора трупов от утреннего побоища, выяснилось, что внутри каждого робота, вне зависимости от типа, находится одно и то же. Механизмы непонятного назначения, а между ними — большие пустоты, в которых при «жизни» хранится эктоплазма. Конечности же, внешне схожие с человеческими, внутри напоминают конечности «тентов». При том, внутренняя камера похожа на окуклившееся насекомое. А может и не похожа, потому что распилить торс аккуратно ещё не успели, а повреждённые в бою могут быть похожи на всё что угодно. Правда, наши планы от этого никак не менялись, так что мы стали готовиться к атаке.

Шестируков заправляли стимуляторами, а драконы снаряжали алебарды накопителями. Николай проверил взрывного лемминга и начал командовать атаку.

Не отклоняясь от описанной схемы, мы запустили две торпеды — столько, сколько позволял узкий проход — и через пять секунд ворвались сами. Первые роботы уже лежали, разорванные в клочья, а эктоплазма потихоньку съедала наших берсерков, убежавших дальше, чем мы вообще планировали пробиваться. Турель переключилась на нас, и я отправил Лену искать, кто её наводит, а сам вступил в перестрелку. Казалось, что турель целится только в меня. В любом случае, Дамиан надёжно отбивал все залпы, принимая их телекинезом. В боях со множеством целей его трудно использовать, зато один на один — это страшное оружие, которым он едва не одолел меня возле замка.

А сама турель оказалась крепким орешком! Когда я убедился в том, что молнии до неё долетают, я сразу же кинул прожигающий заряд, и это заставило турель спрятаться в потолок. Но только лишь для того, чтобы через несколько секунд вернуться из нового места и продолжить обстрел. Не знаю, сколько бы мы ещё с ней разбирались, но Лена выковыряла забрало последней копии брони Дамиана, и турель решила, что на этом её миссия закончена: скрылась в потолке и больше не появлялась. Мы ждали десять секунд, тридцать… Алебардисты заняли периметр, и они же первыми заметили, как из каменных ванн поднимаются люди.

Ну, как сказать «люди»… Мои копии. В том облике, который я обычно носил на публике. Одетые в лётный скафандр, так полюбившийся мне за время приключений в этом мире, они вылезали из углублений между камнями и пытались атаковать нас магией! Стихийной магией! Получалось даже хуже, чем у меня в самом начале, но ведь, это же просто невозможно! Как пыль смогла скопировать недоступную ей магию?

Продержались эти жалкие пародии недолго. Одного, с нескрываемым наслаждением, изрубил Дамиан, а остальных разнесли алебардисты и Лена. Я стоял, ошарашенный происходящим, и изредка получал слабенькие молнии. Они сбили с меня иллюзию, и в итоге один из драконов чуть не рубанул меня алебардой.

— Эй, осторожнее! Я свой!

Дракон перехватил оружие одной рукой, а второй взял меня за голову, потёр пальцем лицо.

— Вы слеплены из одного теста. — озвучил вывод гигантский ящер.

— Отставить. Этот — мой. — гаркнул Дамиан.

Он подошёл ко мне и с силой похлопал меня по плечу.