Серьёзные угрозы обнаруживались разведчиками, и ими же выбамбливались. Эйвов больше не было, а чего ещё стоило в этом мире бояться, я даже не уточнял.

Зато здесь был очень красивый рассвет, когда горизонт сначала краснеет, потом белеет, а потом появляется огромное жаркое солнце, раскрашивающее облака в оттенки оранжевого.

Переход был достаточно лёгким, а когда солнце вошло в зенит, мы стали готовиться к стоянке. Проведя в пути около восьми часов, все устали и проголодались, поэтому, когда мы разносили приказ о занятии ближайшей поляны, это встречало большой энтузиазм у водителей и пассажиров.

Многоножки составлялись ровными рядами в одной стороне, а те, что несли на себе скамейки рассредотачивались по периметру. Из этих деревянных конструкций будет состоять основа стен лагеря. Голодные люди отправились рубить лес, а водители приступили к кормёжке своих многоножек и грузов в тенте. Почти все они были забиты монстрами. Одних только леммингов с нами ехало три «тента», а уж сколько мы везли шестируков, я не пытался даже считать.

Ада не торопилась садиться. Наоборот, убедившись, что наша авиация успешно добралась до места в полном составе, она развернула штурмовик и полетела на базу. Я удивился, но вопросов задавать не стал. По воздуху мы преодолели путь колонны за полтора часа, и сели возле главного ангара. Ещё с воздуха я заметил огромную гору припасов, наваленную на площади, и Ада, едва коснувшись земли, бросилась к ней. Меня же встречал Эдвард. Он был довольно приветлив, и предложил отдохнуть с дороги. Я не устал, потому отказался. Мы вновь покормили пиявок, а потом загрузили их в специальные мешки, которые я видел впервые. Эти мешки и сбрую штурмовика мы отнесли на площадь, где к сетке, лежащей под ящиками с едой, уже прилаживали свежих пиявок.

Я узнал восьмимоторный грузовой дрон, который недавно собрал. Толково придумано! Видимо, он будет таскать нам еду на протяжении всей миссии. Ада зарылась в россыпь тюков, наваленную поверх ящиков, и заснула. Эдвард проконтролировал сборку летательного аппарата, а потом уселся в седло и оторвал его от земли. Я, вместе с мешками и сбруей, остался в «кузове», где-то рядом со спрятавшейся вампиршей. У грузовика полёт занял целых три часа, и за это время я успел получить сообщения о готовности всех задуманных улучшений.

Пользуясь случаем, полностью осмотрел своё тело, и остался весьма доволен. Глина стала чуть темнее на вид, но в целом я не стал страшнее, чем был до этого. Зеркала не было, поэтому я использовал вместо него Эдварда. Он сказал, что лицо действительно очень похоже на то, что рисует иллюзия. Наконец, я решился переключиться в интуитивный режим. Лёг поудобнее, ожидая мощнейшего приступа боли, но его не последовало. Так, лёгкий зуд по всему телу. Зато ощущение силы и могущества просто переполняло. Я взял банку с консервированным молоком, выпавшую из какого-то мешка сверху, и сжал её в кулаке. Банка лопнула от силы нажима, и заляпала всё вокруг густой белой жижей. Эдвард выразил своё недовольство долгой матерной речью, но я и сам знал, что поступил как дурак.

Встречный ветер сорвал всё, что мог, а остальное впиталось в мешки и высохло, так что последствия моего идиотизма почти никто не видел. Я попытался посчитать, насколько я стал сильнее. Получалось, что если базовая магопроводность в три единицы позволяла мне быть наравне с тренированным человеком, то после добавления кристаллов я получил дополнительно пять, и половину от базовой, итого шесть с половиной. Значит, я теперь сильнее обычного человека как минимум втрое.

Мда, а органов до сих пор некомплект…

Когда мы прибыли на место, лагерь уже был построен. Он напоминал базовый, только в миниатюре: та же засека по краям поляны и частокол внутри. Здесь было более строгое разделение на зоны: в одной стороне стояли многоножки, в другой — палатки. Туалет стоял едва ли не на самом видном месте: никакой интимности, зато хищники в лес не утащат. Он представлял собой коробку из плетней, поставленную над воронкой от взрыва, а от жилой зоны его отделяла парковка многоножек.

В момент, когда мы заходили на посадку, лагерь как раз отбивался от «нападения» диких многоножек. При всей дороговизне переброски металла в другой мир, я совсем не удивился, что решётки для копчения оказались здесь. При том, это явно не из лагеря, они бы свои не отдали. На край поляны дронами выгнали целых два диких «тента», и заставили их выпустить волны своих всепожирающих детёнышей. Они пролились на поляну, и побежали прямо в расставленные коптильни. Люди настолько ничего не боялись, что ходили между решётками и разжигали под ними угли. Когда все насекомые оказались на земле, лётчики расстреляли опустевшие «тенты», а на коптильнях включились манки. Наступил самый ответственный этап работы: ходить между дымящими решётками и распределять рвущихся «домой» насекомышей равномерно, иначе пропекутся недостаточно хорошо.

Но это так, закуска. Настоящий ужин привезли мы. Эдвард забрал Аду и понёс в её особую палатку, которая являлась просто куском ткани на невысоких колышках, прикрывающим вырытую в земле ямку. Тем временем, дежурные по кухне разобрали груз и через пятнадцать минут огромный дрон улетел: формально, Эдвард в операции не участвует.

Такое нежелание объяснялось немым протестом против происходящего в департаменте, и играло мне на руку, лишний раз подтверждая, что Монфора он ненавидит больше, чем меня. Но правила говорят, что должно быть наоборот, в нём борются противоречия, что делает его непредсказуемым. Моя вина лишь в том, что я не принадлежу к привычным расам, но являюсь магом, следовательно — я монстр. Формальный критерий не позволяет ему считать меня своим. Ада же ориентируется не на букву, а на дух правил, и такой подход мне больше по душе. При всём безумии вампирши, я знаю, что от неё ждать.

Пока летели, я припрятал ещё две банки с молоком, одну с мясом, а также кусок вяленой свинины со специями. Может пригодиться для обмена, или чтобы подкормить Лену. На ужине я не появился, но следил за оборотницей издалека. Она занимала один из командирских шатров в центре лагеря, куда я и пробрался. Там она готовилась лечь спать: валялась на лежанке, глядела в читалку и ела копчёных многоножек из чашечки. Она очень обрадовалась моему появлению и сказала:

— Я уже хотела пойти искать тебя!

— Ты же хотела посекретничать. Кстати, козырное местечко тебе выделили! А я где живу?

— Здесь. Все маги должны жить в одном шатре, но Дамиан…

— Нахер Дамиана. — перебил её я.

— Да, это точно.

— Здесь нам не помешают? — спросил я.

— Нет, хотя зверьки иногда бегают к Николаю в соседний шатёр. Так что будем говорить тише.

— Чему тебя научила княгиня? — шёпотом спросил я.

— Многому. — многозначительно прошептала Лена.

— Что-то полезное для решения твоей проблемы?

— Да, разумеется. Это… сложная тема. Нужно начать издалека.

— Я люблю обстоятельные истории, раскрывающие все детали — признался я. Это, почему-то, заставило Лену смутиться.

— Магия она… Это энергия, направленная в определённом направлении, вот. Но это не единственный способ заставить энергию двигаться. Она постоянно перетекает, знаешь, как холодное становится тёплым. И маги, они, как бы нагреваются, когда колдуют. Но не только. — она осеклась, посмотрев мне в глаза, а потом зажмурилась, и прикрыла их руками.

— Да, я знаю. У меня есть особая часть тела, которой я могу переливать энергию.

Лена вскочила, едва не опрокинув чашку с копчёностями. Она убрала руки от глаз и с ужасом смотрела на меня.

— Ты… Ты уже делал это?

— Ну да, много раз. В том числе и с тобой.

— Что, когда я спала? Перед трансформацией? — она вжалась в стену шатра от испуга, едва не опрокинув его.

— Нет, когда ты его трогала. Там, в машине, помнишь?

— Не помню… Так, подожди, ты о чём?

Я решил, что лучше один раз показать, чем долго рассказывать, и начал расстёгивать комбинезон.

— Аааа! Зачем ты? — Лена сместилась к выходу, готовая сбежать в любой момент.