— Зря копаем. Кощея там уже давно нет. Его видели за двести пятьдесят километров отсюда пару часов назад.

Вдруг все работы прекратились как по команде, и воины начали подтягиваться к складу оружия.

— Что случилось? — обеспокоился Турон.

Николай оглянулся. Со стороны леса к ним приближался небольшой конный отряд.

— Картошка.

— Что? Алё, какая ещё картошка?

— Самая обыкновенная, белорусская. Бульба.

— О-о! Уж не сам ли это Антон Николаевич объявился?

— Он самый.

— Маша, беги скорее сюда, Антон на проводе.

— Наташа, отец попросил разыскать вас. Вы сейчас где?

— А ты знаешь, где отец?

— Да, и где Илья тоже. Я поддерживаю с ними связь.

— Ну и где же вы все?

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Антошка-Антошка, за пару месяцев твоего отсутствия я почти забыла, какой ты зануда. Мы на корабле.

— То-то я смотрю, источник твоего сигнала находится где-то в пятидесяти километрах от берега. Как там у вас обстановка? Вы в плену?

— Да нет, у нас всё нормально. С чего это вдруг такие вопросы?

— Отец сказал, что у вас там война идёт. Вот я и подумал: раз вы на корабле, то возможно, вас взяли в плен.

— Нет-нет, всё не так. Никакой войны тут нет, и мы не в плену, и ещё… В общем, это наш корабль. Теперь говори, где ты?

— Не знаю, не знаю… Отец сказал, что война есть. И к тому же я не вижу никакого корабля — только источник твоего сигнала. Никакие электронные устройства вашего корабля не фиксируются. Поэтому пока не выдам свои координаты.

— Какие ещё электронные устройства, Антошка? Это же парусник!

— Не знаю, какие-нибудь навигационные приборы, бортовой компьютер, привод паруса. Ладно, буду вам звонить периодически, оставайтесь на связи.

— Антон, подожди, как же нам найти отца?

— А зачем вам его искать? Если, как вы говорите, у вас там всё нормально, то сидите где-нибудь в одном месте и ждите, он сам вас найдёт.

— Дай-ка мне с ним поговорить, — Маша едва не упала, зацепившись за канат.

— Всё, не беги, он уже положил трубку, — Наташа жестом остановила сестру. — О! Вот и мой Натан.

— Капитан Львовский!

— Да, госпожа Львовская!

— Нашлись наши родственники.

— Превосходно, что мы будем делать?

— Ничего. Мы направляемся в ближайший порт, распродаём товар, а затем возвращаемся домой и ждём с нетерпением их появления.

— Хороший план.

— Конечно, хороший. К счастью, не надо никого спасать.

— А сколько надо ждать?

— Не знаю, представь, что у тебя отпуск.

Наташа шла и всматривалась в дома. Из всех сооружений в городе ей больше всего понравился белый трёхэтажный дом с серой отделкой из массивного камня, резко отличавшийся от других домов необычной архитектурой. Это был единственный дом в городе (по крайней мере из тех, что видела Наташа), украшенный скульптурами и резьбой по камню. Над этим домом потрудился умелый зодчий.

— Далеко ещё до твоего дома?

— Нет, скоро придём.

— То же самое ты говорил час назад.

— Город очень большой, мы даже не дошли ещё до Башенной площади.

— Натан, Башенная площадь очень далеко отсюда. Если нам туда, то мы не прошли ещё и четверти пути.

— Ты уже так хорошо ориентируешься в городе?

— Достаточно хорошо, и не пытайся водить меня за нос, как в прошлый раз.

— У меня и мысли такой не было. Мы же специально вернулись домой, чтобы отдохнуть, поэтому не стоит так нервничать, любовь моя. Я даже согласился с твоими требованиями — предоставить людям отпуск, как это принято у вас в Бе… Бе…

— Беларуси, — поправила его молчавшая до сих пор Мария.

— Точно, в Беларуси. Так что — отдыхайте, дамы, у нас впереди два дня отпуска.

— Натан, не два дня, а двадцать, мы же договаривались.

— Двадцать дней — это очень много. За это время я успею разориться. Да и команду потом не соберёшь.

— Ты ничего не понял! — Отпуск оплачиваемый. Команда никуда не денется, если ты сохранишь им средний заработок за это время.

— Как это — они будут отдыхать, а я им за это ещё и платить должен?

— А мне очень нравится вон тот дом со скульптурами, — решила сменить тему Мария.

— Ой, и мне тоже, — поддержала её Наташа.

— Однажды, — сказал Натан, — я подобрал в море человека. Несколько лет назад. И он оказался главным королевским скульптором. История, которую он мне поведал, была ужасна. Ясон, так звали скульптора, работал при дворе Турона и строил какое-то сооружение, по-моему, оно называется «Стоунхендж». И вот как-то раз Ясон отправился в плаванье — далеко, через океан, чтобы добыть какие-то редкие камни, необходимые для строительства. Когда они возвращались обратно, его прямо посреди океана выбросили за борт без всякого объяснения причин. Просто выбросили и всё. И руку порезали, чтобы акул да гигантских морских червей подкормить, шибко падких на запах крови. Они не оставили ему никаких шансов, он ведь даже плавать не умел. Представляете, какая жестокость? Могли бы просто убить, раз он им так мешал, так нет же, надо было сделать так, чтобы человек помучался. Хотя, может быть именно это его и спасло. Я шёл тем же курсом и через двенадцать часов подобрал его.

— Подожди-ка, а что он делал эти двенадцать часов? Неужели какой-то тайный доброжелатель бросил ему в последний момент спасательный круг, аптечку и свисток для отпугивания акул?

— Нет, его спасли дельфины.

— Но ведь дельфины плавают недалеко от берега.

— Не всегда. Некоторые дельфины заплывают очень далеко. Факт то, что я снял его со спины дельфина. Бедолагу даже наблюдатель с вышки не заметил. Дельфины начали биться о борт корабля — только тогда мы увидели это чудо.

— Что же было дальше?

— Дальше? Ясон не захотел возвращаться к Турону, сами понимаете, почему. Он решил начать новую жизнь, правда, жить ему было негде, денег у него не было. Поэтому я любезно согласился предоставить ему своё жилище. Всё равно большую часть времени провожу в море.

— О, Натан! Ты такой добрый.

— Разумеется, не бесплатно, я ведь торговец. Я нанял его на работу управляющим. И вот за пять или шесть лет он пристроил к дому левое крыло, соединил его с основным домом этой огромной верандой, построил во дворе фонтан и наставил везде этих скульптур. Они есть во дворе, дома. Встречаются в самых неожиданных местах и выглядят, как живые, ночью даже испугаться можно. Таких скульптур здесь в городе ни у кого больше нет.

— Погоди, погоди. Ты хочешь сказать, это и есть твой дом?

— Угадала.

— Тогда почему мы прошли мимо него?

— Мы не прошли мимо него, просто парадный вход с другой стороны, надо обойти этот квартал, чтобы попасть в дом.

Внутри дом оказался просторным, как дворец. Несмотря на это в нём, было тепло и уютно. Ощущение некоторого сходства с земной архитектурой, неизбежно возникающее, когда смотришь на дом снаружи, здесь, в глубине комнат, полностью утрачивалось.

— Потрясающе! — Воскликнула Наташа. О, Натан, неужели мы хоть две недели поживём в нормальных условиях? Маша, смотри, какая красота! А мы ещё собирались в Египет ехать.

Время летело. Минуло пять дней. У молодожёнов полным ходом шёл медовый месяц, и это было заметно всем, кроме них.

Однажды утром Маша прогуливалась по саду. Наслаждалась приятными ароматами и фотографировала некоторые растения. Если бы кто-нибудь взглянул на неё в этот момент, показалось бы, что она занята каким-то очень серьёзным делом, и это — абсолютная правда. Нет на свете ничего, к чему человек относился бы также серьёзно, как к собственному хобби. Маша фотографировала каждое растение несколько раз с разных сторон, старательно отгибая лишнюю траву, чтобы потом можно было создать его виртуальный образ. Создание виртуального гербария — это и было её главным хобби, которым она увлекалась с детства, и которое в семье Котовских не разделял больше никто. Вдруг где-то недалеко зазвонил телефон — долго и настойчиво, но трубку никто не брал.