И так мне захотелось взглянуть на него, что просто мочи нет. Но как назло эти двое не сводили с меня глаз.

«Наглеть, так, наглеть», — подумала я, и попросила сипло чаю, горло де промочить.

Рыжик ухмыльнулся, и ничего не ответив, принялся наливать напиток. Его сиятельство именно в этот момент отвлёкся на какие-то свои бумаги.

«Сейчас!» — решила я и молниеносно нырнула под стол, на ходу незаметно вытащив нужный мне листок из кармана.

Оказавшись под столом, раскрыла письмо. А это было именно письмо, при чем точно от леди, судя по цвету бумаги и запаху духов, которым оно благоухало. Посредине красивым почерком выведена лишь одна фраза: «Ты должен выбрать меня». Не успела я подумать о смысле послания, как мои действия были замечены.

— Эй, ты что там делаешь? — удивился Аден.

Я тут же вынырнула с совершенно равнодушным видом.

— Вот, — сунула рыжику под нос уже сложенный, как и было, листок. — У вас выпало.

Тот уж было протянул руку за бумажкой, как его успел перехватить герцог и, не глядя на нас, засунул письмецо под стопку бумаг.

Тут меня злостью накрыло. «Это что ж за тайные послания такие?»

— У его сиятельства сегодня намечается весёлый вечерочек?! — ухмыльнулась нагло и понимающе подмигнула.

Вроде, я ж тоже мужчина, значит, солидарен с ним. А у самой кошки на душе скреблись, и улыбочку пришлось держать из последних сил.

— Это с кем же? — удивился и Аден, чем поддержал мою игру.

Я тоже поддалась вперёд, уж больно интересен ответ.

— Не ваше дело, — заявил его сиятельство.

Мы с рыжиком переглянулись, как два заговорщика.

— А ты вообще кыш отсюда! — поднял Давей лицо от бумаг и глянул на меня грозно. — Придёшь завтра за своим серебряным.

Правильно, пора и честь знать, вскочила и попятилась, а его сиятельство проводил таким жутким взглядом, до костей пробирающим. «Неужели таки узнал?»

Вылетела пулей из кабинета, пронеслась по коридору, миновав холл и двор с разбегу, и лишь за воротами перевела дыхание.

Если узнал, почему ничего не сказал, не схватил за шкирку и не встряхнул хорошенько? Эти действия были бы вполне понятны. «Значит… скорей всего, не узнал. Ох!» — даже в жар кинуло.

Маскировка у меня на высшем уровне, он может догадаться, только уловив знакомый жест или взгляд, или тот же запах. Надо быть внимательней. Что-то в его глазах поменялось, это точно, но что, я никак не смогла разгадать. Какие мысли роятся в этой тёмной голове с такими светлыми и ясными глазами — попробуй, разберись.

И всё же отношение его к беспризорнику в моём лице как-то изменилось, едва уловимо, но все же изменилось. «Неужели догадался, кто под маской? Только делал вид, что не узнал? Но зачем это?» Да уж, с его замысловатыми играми и многоходовыми комбинациями, мне совсем ничего не понять.

Неожиданно в памяти всплыло злосчастное письмо на розовой бумаге. От злости сжала руки в кулаки и перед глазами мушки замелькали. Это что ж ему за дама пишет? «Ты должен выбрать меня», — вспомнила текст послания. И к чему это? Неужели, Давей ходит не только ко мне, а ещё к какой-то… И та другая узнала о моём существовании и решила ему подсказать, как тому поступить? Или это тонкий шантаж? Нет, как-то не логично получается. Женщины обычно не пишут подобные записки, они разбираются во всём радикально. Приходят домой к сопернице, и устраивают грандиозный скандал или, на худой конец, расцарапывают той лицо. Или же воздействуют на мужчину своими тайными приёмами, стараясь привязать покрепче и отбить охоту ходить налево.

Тогда, о чем эта записка? И почему в груди словно камень образовался? Я не буду не я, если не разберусь во всём.

Всю дорогу домой строила коварные планы. Одно ясно: я никогда не буду одной из… И он должен это осознать и принять.

Дома весь оставшийся день размышляла: и когда смывала с себя грим, и когда игралась с Соули, и во время обеда и ужина мысли были заняты одним и тем же. Уложив малышку спать, вновь поднялась на чердак в ожидании герцога.

Солнце скрылось за горизонтом, выглянула луна, а его сиятельство так и не пришёл.

А у меня внутри зарождалась буря. Как представлю его с другой, всю передёргивает, даже пальцы на руках немеют. Дальше ждать не было сил. Что ж, хоть потешу своё самолюбие и испорчу ему свидание.

Собиралась я быстро. Для моего похода платье — совсем не подходящая одежда, потому надела мужские штаны и рубашку. Глянула на себя в зеркало. Штаны неприлично сильно обтягивали бёдра, а ворот рубашки был слегка великоват, открывая больше нужного. Понятно, что в таком виде на улицу лучше не показываться, но зато для моего дела очень удобно, а плащ, накинутый поверх, скроет неподобающую одежду.

До особняка его сиятельства добиралась в наёмном экипаже. В это время суток их, как никогда полно. Балы ещё в самом разгаре.

Карету остановила недалеко от дома, и остаток дороги прошла пешком. У парадных ворот в скуке маялась стража, потому, не замедляя шага, прошла к черному ходу. Но и там меня ждало разочарование — он тоже хорошо охранялся. Надо же, а в день кражи никого не было, а все потому, что тогда меня ждали. А вот сегодня, похоже, не ждут.

Обходить весь забор по периметру в поисках лазейки слишком далеко, да и лень. И еще неизвестно существует ли она. Потому найдя довольно тёмное, скрытое от фонарей место, легко перемахнула через забор. Со Шкетом мы и не такие преграды преодолевали. На время затаилась, если кто-то смог меня заметить, то скоро объявится. Просидев в кустах пару минут и убедившись, что за мной никто не следует, поднялась и двинулась через сад к дому.

Далее, крадучись, проследовала к окнам кухни, где в прошлый раз обнаружила открытое окно. Но и здесь меня ждала неудача. Все окна были закрыты наглухо.

Да только для нас, профессионалов своего дела, это сущий пустяк. Хотела уж было тихонько вскрыть замок, как мне в голову пришла совсем шальная идея. Обойдя вновь дом по кругу, высмотрела два единственных светящихся окна на втором этаже. Вспомнив расположение комнат, высчитала, что именно это — окна спальни его светлейшества.

Ага, значит, не спит. Вот мы сейчас и проверим, чем это сиятельная особа занимается в это время суток.

Злость придала мне сил, и я принялась карабкаться по стене дома, цепляясь за выступы и обвивший стену дома плющ, продираясь к заветному окну.

Добралась. Вцепившись за выступающие камни подоконника, заглянула внутрь.

Комната пребывала в полумраке, освещаемая всего двумя свечами. Одна стояла у изголовья кровати, и к моей огромной радости, там никого не было, и даже постель не была смята, значит Давей не ложился. Вторая освещала стол, где и находился в данный момент его сиятельство, склонившись над какими-то бумагами, он сосредоточенно водил пером.

«Работает мой герцог», — улыбка сама собой расплылась на моём лице. Прижалась лбом к стеклу и замерла. В неровном свете свечи, он казался ещё более загадочным. Но долго мечтать в подобном положении не получилось, стали затекать руки. Потому я тихонько поскреблась по стеклу. Давей поднял голову и обвёл пространство вокруг невидящим взглядом, и вновь наклонился, вернувшись к работе. Постучала сильнее, на этот раз он резко поднял голову. Какое-то время пытался разглядеть, что же его потревожило.

По мере того, как его глаза стали различать мой силуэт за окном, выражение их кардинально менялось. Сначала появилось удивление, затем пришло понимание, и наконец, глаза стали увеличиваться, и в них промелькнул испуг. Герцог так резко вскочил, что только чудом не перевернул стол. Подлетев к окну, с такой силой рванул на себе створку, что, казалось, высадит и раму. Хорошо, что окно открывается внутрь, иначе лететь бы мне вниз.

— Мари! — выдохнул он и, схватив меня в охапку, втащил внутрь с такой скоростью, что я успела только ойкнуть.

Давей обнял так крепко, что мой нос оказался расплющенным о его грудь. Какое-то время мы стояли не шевелясь. Я вдыхала его терпкий аромат, в блаженстве закрыв глаза, а он учащенно дышал мне в макушку.