То ли её неусыпная забота о сестрёнке дала свои плоды, то ли Господь помог, но малышка выправилась и стала на удивление улыбчивым очаровательным ребёнком.

— Смотри, какая Сонька красотка, — бывало, бубнил отец в редкие минуты трезвости. — В кого же ты такая уродина, Булка?

Она лишь сильнее прижимала к себе сестрёнку и, глотая слёзы, убегала в детскую. Вот тут, с малышкой на руках, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Для Сонечки она была самой лучшей и любимой — та ей всегда улыбалась, и, если не видела рядом, то начинала плакать. Лишь бы их никто не беспокоил! Пусть только мать кормит малышку, а всё остальное она сделает сама. Их никто и не беспокоил. Матери с отцом было не до них, соседи же думали, что рядом живёт обычная семья, каких много — родители ходят на работу, а старшая девочка (вот ведь молодец!) помогает им и так трогательно заботится о сестрёнке.

Училась она кое-как, в основном, на тройки. В школу ходила не каждый день, а когда родилась Сонечка, то и вовсе стала часто пропускать занятия. Зачем ей эта школа, где все её дразнят, смеются над грузной внешностью и плохими оценками? Тем более что дома вечно нетрезвая мать того и гляди уронит Сонечку или обварит кипятком. От таких мыслей у неё кровь стыла в жилах. Как можно обидеть этого маленького ангела, чудо чудесное, бесценное сокровище? И ноги сами несли из школы домой.

Учителей не очень-то заботили её пропуски занятий. Ведь было ясно, что эта тупая толстая девица не сможет учиться дальше — ей дай бог окончить 9 классов и пойти в училище. Как-нибудь они её дотянут, выдадут аттестат и распрощаются. «Классная» для порядка спросила, почему она так много пропускает.

— Учти, с двойками не переведут в следующий класс! — строго сказала учительница. — Ты и так плохо учишься, а ещё на занятия не ходишь. В чём дело?

— У меня мама болеет… — соврала девочка, хотя, по сути, это было правдой. — И ещё сестрёнка маленькая. С ней некому сидеть.

— А отец? — равнодушно спросила учительница.

— Он много работает… — опять соврала она.

К тому времени отца за пьянство перевели в сторожа, да и то грозились совсем уволить.

«Ох как надоели эти проблемные семьи! — раздражённо подумала учительница. — Нарожают детей, а потом не знают, что с ними делать…»

— Постарайся не пропускать занятия, — дежурным голосом произнесла она, не глядя на девочку. — И дома занимайся.

— Хорошо, — кивнула та.

На этом воспитательный момент был исчерпан. Из чего она поняла, что надо поменьше привлекать к себе внимание и создавать видимость учёбы. Всё равно в старшие классы её не возьмут. Вот только куда пойти после 9-го? Никто из взрослых никогда не вёл с ней бесед о будущей профессии и не интересовался, что ей ближе. До недавнего времени она и сама не знала. Но теперь, чем больше возилась с Сонечкой, тем отчётливее понимала, что хотела бы работать с детьми. Совсем маленькими, трогательными и беспомощными. Она была бы им нужна, и они отвечали бы ей любовью на заботу. Решено! Надо будет спросить, куда конкретно можно пойти учиться после школы, чтобы потом посвятить себя детям.

Глава 4

Олеся

Олеся редко включала телевизор. Как и вся молодёжь, она больше зависала в интернете. И с друзьями общалась, и музыку слушала, да и обо всех новостях узнавала именно оттуда. Другое дело мама — та обожала сериалы, посвящала им всё свободное время, но смотрела их исключительно по телевизору. Вот и сейчас, когда завершилась очередная серия её любимого фильма, она стала переключать кнопки на пульте в поисках чего-нибудь интересненького. Как вдруг замерла и уставилась на экран. Там как раз происходил диалог героев, и звучал приятный мужской голос.

Заметив реакцию матери, Олеся тоже посмотрела на экран и тут же поняла, в чём дело. Оказывается, главного героя фильма играл Сергей Вершинин. Между прочим, её отец! Пусть лишь биологический, но всё-таки отец. Девушка его сразу узнала. Конечно, это уже был не тот молодой мужчина, что на фото, которое она видела, но вполне узнаваемый и респектабельный.

— И время его не берёт… — то ли с досадой, то ли с одобрением проговорила мать. — Изменился, но хорош… Хотя теперь и по-другому.

Она заметно разволновалась. Видно, прошлое ещё не перегорело, не отпустило её до конца. Отец и, правда, оставался привлекательным мужчиной — он, что называется, заматерел, обрёл солидность и заметную проседь в волосах, но это его ничуть не портило.

— А ты никогда не пробовала с ним связаться? — осторожно поинтересовалась дочь.

— Зачем? — тут же спросила мать, наконец, отводя взгляд от экрана.

— Ну мало ли, может, он тебе обрадовался бы… — неуверенно проговорила Олеся.

— Шутишь? — та иронично изогнула бровь. — Он, как только сел в поезд, и думать обо мне забыл…

— А если нет? — с азартом предположила дочь. — Вдруг он вспомнил бы ваш недолгий роман и понял, что ты для него — единственная?

— Ой, Олеська, какая же ты у меня романтическая идеалистка! — усмехнулась мать. — Ну, это я тебя такой сделала своим книжным воспитанием. Если бы он захотел, то мог бы запросто приехать! За столько-то лет — ни звонка, ни письма, ни открытки… Я ведь и адрес не меняла, так что ему легко было бы меня найти…

— Можно связаться с ним хотя бы для того, чтобы сообщить о моём существовании… — задумчиво проговорила Олеся.

— Да зачем ему это⁈ — воскликнула мать. — Думаешь, он обрадовался бы? Ты извини, дочка, но для него это стало бы лишь досадной помехой. И потом, родить тебя было исключительно моим решением.

— Мам, но ведь всё меняется в жизни… — продолжала гнуть свою линию Олеся. — А вдруг у него, кроме меня, больше нет детей? Ну, предположим! Я поискала о нём информацию в интернете, но о детях ничего не пишут. Он ведь уже немолодой… А люди в возрасте становятся сентиментальными и вспоминают о своих отпрысках…

— Думаю, это не тот случай, — жёстко констатировала мать. — К сожалению. Насколько я тогда успела его узнать, он — закоренелый эгоист, и никто ему не нужен. Вершинина интересовала лишь работа. Он всегда говорил исключительно о себе любимом. Как я справился с этой ролью? А с той? Как выглядел? И прочее, прочее. Вот что его волновало прежде всего! Моя жизнь для него — ерунда. Чем дышу, как себя чувствую — какая разница?

— Зачем же ты… — начала было Олеся и замолчала.

Но мать поняла её мысль.

— А затем, что была влюблённой дурочкой… Мне такие моменты казались несущественными. Я их попросту не замечала. Он — красавец, талантище, герой! А выбрал меня! В моём представлении именно это было главным…

— Трудно ведь быть мудрой, когда тебе так мало лет… — попыталась оправдать её дочь.

— Да уж, — кивнула мать. — С годами-то понимаешь, что дело не в красоте и известности избранника. Важно то, как он к тебе относится. Ведь вам предстоит идти по жизни рядом долгие годы. А за это время многое может произойти. Ключевой момент — что он за человек, а остальное — наносное… Но я это больше для тебя говорю, что называется, на будущее. У нас-то с твоим отцом его попросту не было. Так, короткий романчик.

— Но ведь влюбляешься сначала во внешность! — возразила Олеся. — Должен же человек тебе нравиться!

— К сожалению, в молодости это так, — согласно кивнула мать. — Природе главное что? Чтобы людей потянуло друг к другу, и они дали начало новой жизни. А дальше — хоть трава не расти. Ребёнок родился — цель достигнута, ведь род человеческий тогда продолжается. А как там мать с отцом друг к другу относятся, случайная между ними связь или сильная любовь, природе не существенно. Важно, что вот он, ещё один организм как результат их близости…

— Да ты, мамуль, философ! — воскликнула дочь.

— Есть немного, — грустно улыбнулась мать. — Обожглась в жизни — вот и стала философом. Слушай, а к чему ты обо всём этом говоришь? Чувствую, у тебя в голове зреет какая-то мысль…