— Легко сказать… — с тоской проговорила девочка. — Мне же придётся возвращаться домой… Больше некуда.

— Слушай, а зачем тебе туда ехать? Живи у меня! — вдруг предложила Людмила.

Улыбка снова заиграла на её лице.

— Как это — у вас? — непонимающе уставилась на неё Марианна. — Разве так можно?

— А почему нет? — у Людмилы всё было легко и просто. — Если ты сама согласна, то кто может запретить?

В душе девочки вдруг птицей взметнулась радость. Вот оно, избавление! Больше не придётся терпеть родительские пьянки, их постоянные тычки и окрики, а, главное, чувствовать глухое к ней равнодушие и собственную неприкаянность. «А как же Сонечка? — мелькнула отрезвляющая мысль. — Без меня ведь она пропадёт!» Но мозг быстро нашёл нужное оправдание: «Я поправлюсь и через некоторое время попрошу Людмилу забрать Сонечку. Та наверняка не откажет. А сейчас какой от меня Сонечке толк? Я сама еле ноги таскаю».

И с лёгким сердцем она согласилась.

— Только как меня с вами отпустят? — спохватилась Марианна. — Вы же человек посторонний…

— Ну, не такой уж и посторонний! — рассмеялась Людмила. — Во-первых, я твоя спасительница, почти что крёстная… А, во-вторых, скажем, что я тебе родня — ну, например, двоюродная тётка… И родители поручили мне тебя забрать.

— А поверят? — с сомнением спросила девочка.

— Я думаю, им всё равно, — философски заметила Людмила. — С родителями врачам не удаётся нормально переговорить. Оставить тебя здесь они тоже не могут. И возиться со всей этой историей, конечно, неохота. А тут я — «родственница», готовая тебя забрать…

Когда подошёл срок выписки, они так и сказали. И им, похоже, поверили. Или сделали вид, что поверили. А что? Девочка сама изъявила желание уйти с родной тёткой, тем более от её родителей так и не получилось добиться вразумительного ответа. Документы у этой женщины в порядке, согласие девочки задокументировано, и адрес, по которому она отправляется, тоже записан. Так что с больницы взятки гладки. А в полицию об этом случае криминального аборта они, конечно, уже сообщили. Вот пусть там и разбираются. Девочка, слава богу, выжила и выздоравливает.

Очутившись на свободе, Марианна глубоко вздохнула. Наконец-то, она поживёт нормальной жизнью! Может быть… Во всяком случае, квартира Людмилы оказалась очень уютной, и девочке даже выделили отдельную комнату. О том, что ей придётся быть на иждивении чужого человека, она пока не задумывалась. Главное — свобода и возможность спокойной жизни!

Марианна быстро шла на поправку, сил прибавлялось с каждым днём. В том, что с ней случилось, был единственный, но для неё весьма существенный плюс — от стресса, а, может, и от правильного питания в больнице она сильно похудела. Теперь её было не узнать, и никто не посмел бы назвать её Булкой. Просто слишком уж нелепым было бы это прозвище по отношению к весьма стройной девице, на которой одежда висела мешком.

— Слушай, надо тебя приодеть, — как-то раз, озабоченно глядя на неё, проговорила Людмила. — В твоём прежнем балахоне теперь поместятся две таких, как ты…

Девочка только сейчас обратила внимание на то, что ходит в одном и том же — в своей старой одежде, доставшейся ей от прежней жизни. После больницы она её выстирала, высушила и снова надела.

— Ну что вы… — смутилась Марианна, — не надо. Вы и так меня кормите, а теперь ещё новую одежду покупать…

— Ничего, девка, это пустяки, — как всегда, сверкнула крепкими зубами Людмила. — Придёт время — и ты, я надеюсь, отплатишь мне добром за добро…

— Конечно! — горячо откликнулась девочка.

Тогда она не придала значения этой загадочной фразе. Людмила её приодела, научила пользоваться косметикой, умело подчёркивая достоинства и скрывая недостатки, и даже отвела в салон красоты, где ей привели в порядок волосы. В итоге получилась вполне симпатичная особа.

— Да ты у нас красотка! — радовалась хозяйка. — Прямо конфетка! Лакомый кусочек!

Марианна и сама себя не узнавала. Неужели вот эта стройная девушка с высокими скулами и большими глазами — это она? Куда только подевались толстые щёки, грузная фигура и тяжёлая походка? Но в душе оставалась всеми гонимой и презираемой «коровищей». Детские комплексы преодолеть ох как непросто, да и не привыкла она ещё к новому облику.

Что и говорить, девочка боготворила свою благодетельницу, подарившую ей вторую жизнь. Привязалась к ней всей душой. «Была бы она моей мамой! — иногда думала Марианна. — Как было бы здорово!» Но, увы, родителей не выбирают. Кстати, надо бы их навестить и посмотреть, как там Сонечка. Такая мысль часто посещала Марианну, но всякий раз она старалась отложить этот визит, придумывая разные, на её взгляд, весомые оправдания. Уж очень ей не хотелось возвращаться в тот гадюшник, о котором и вспомнить-то не получалось ничего хорошего. Ну, может, и было это хорошее, только очень давно, когда она ещё под стол пешком ходила.

Однажды Людмила, критически оглядев её, вдруг сказала:

— Ты, я смотрю, набралась сил, похорошела…

— Да, спасибо вам большое! — горячо поблагодарила Марианна, не ожидая подвоха. — Если бы не вы…

— Это счастье, девка, что я тогда подоспела вовремя… — заметила Людмила. — Ну вот, теперь и ты можешь сделать для меня доброе дело…

— С удовольствием! — живо откликнулась Марианна. — А что надо?

Глава 13

Олеся

Наутро Олеся проснулась свежей и отдохнувшей. В первые мгновения не могла понять, где находится, а потом вспомнила. В квартире было тихо. Наверное, все ещё спали. Ну, Вершинин — понятное дело. Актёр, привыкший к ночному образу жизни. Они, наверное, просыпаются ближе к полудню. А Влад с Региной? Олеся взглянула на часы — всего семь утра. Конечно, народ ещё досматривает сны! Это она жаворонок и любит вставать пораньше.

И отправилась на кухню. «Приготовлю-ка на завтрак блинчики», — решила девушка. И на правах члена семьи, наконец, позволила себе открыть холодильник. Ого, есть молоко, кефир и даже сметана. Блинчики со сметаной — объедение! Надо смешать молоко и кефир — так получится вкуснее. Олеся и муку нашла, и всё остальное, что требовалось. Даже изюм в банке! Обнаружив глубокую миску, быстренько замесила в ней негустое тесто. И принялась выпекать.

Горка готовых блинчиков с изюмом быстро росла, а по квартире поплыл умопомрачительный запах. Вскоре на него потянулись домочадцы — сначала пришёл Влад, потом, как ни странно для такого раннего часа, появился Вершинин, и даже сонная Регина заглянула.

— Что у нас за пир? — обрадованно спросил Влад.

— А я думал, дождёмся с завтраком Агриппину… — удивлённо проговорил отец. — Но ты молодец, дочка!

Впервые он назвал её «дочкой», и Олеся чуть покраснела от неожиданности и удовольствия.

— Садитесь скорее завтракать, пока блины горячие… — позвала она, выставляя на стол тарелки и сметану в красивой креманке.

Регина, как обычно, презрительно фыркнула, но от блинчиков не отказалась.

— Ого, с изюмом! — воскликнул Влад, уминая за обе щеки. — Вкусно!

— М-м-м, замечательно! — не отставал от сына Вершинин. — У Олеси золотые руки.

Девушка от похвалы снова немного зарделась.

— А можно ещё? — спросила Регина, которая уже пожалела о том, что положила себе на тарелку только один блинчик.

— Конечно! — обрадованно воскликнула Олеся. — Это же для всех. Тебе понравилось?

Девочка неопределённо пожала плечами — держала марку, но ела с аппетитом.

— Слушай, а у тебя на сегодня какие планы? — после завтрака спросил Олесю Влад.

— Даже не знаю… — смущённо проговорила та. — Наверное, поеду на вокзал за обратным билетом. С вами познакомилась, пора и домой…

— Да ты что⁈ — изумился Влад. — Только ведь приехала — и сразу домой! Поживи немного. Мы тебе Москву покажем. Или надо на работу?

— Я пока ещё учусь, — сказала Олеся. — И у нас каникулы.