Наступление на Рауделль не коснулось вильдеррской армии: ни живых ни немёртвых войск не потребовалось. Однако это не значило, что от храмовников не попросили помощи. Лазарет храма и городские лечебницы были переполнены ранеными. От них узнавали и новости о том, как идёт битва на границе.

Морг ежедневно пополнялся свежими трупами. Некроманты и лекари могли только порадоваться такому поступлению материалов для работы. Гвиг смотрела с ужасом на всё происходящее.

— Такие молодые! Они хотя бы осознают, за что умирают?

Они с Антонисом возвращались из лазарета, где их просили помочь.

— Не совсем. Им внушили, что это будет битва за земли, которые должны принадлежать людям. Военными очень просто манипулировать с помощью подобных установок. — Антонис сделал паузу. — Я, оказывается, тоже был таким.

— Что? — Удивилась Гвиг. — Неужели ты говоришь о…

— Да. Я спросил у Норксиса. Представляешь, я, оказывается, родом из Тирдасада! Ты с севера, там границы рядом, наверняка слышала, что это за страна такая.

— Конечно. Край ведьм и полукровок. Они ведь точно так же совершали набеги на Гердейлию в попытках урвать лишний кусок земли. — Начала вспоминать Гвиг.

— Да. Тогда как раз была крупная стычка, и несколько некромантов отправились туда, чтоб подобрать трупы. Там Норксис и нашёл меня, такого же молодого и глупого солдата с дырой в брюхе. Вот такая история. — Подытожил Антонис.

— Ну и как? Поменяло это знание что-то в твоей жизни? Перевернуло всё в голове?

— Нет, конечно. Ну разве что я ещё меньше хочу быть военным.

Антонис собирался сказать что-то ещё, но его окликнули по имени. Один из стражников храма сообщил, что Бэлригген срочно хочет с ним поговорить и ждёт на конюшне.

— Пойдём со мной. Я не знаю, чего ему надо, но раз сам явился — это неспроста. — Глаза Антонис беспокойно забегали.

— Я думала, он вообще уехал ближе к Рауделлю и как-то там тайком помогает эльфам. Он что-то об этом говорил, когда мы виделись последний раз. — Ответила Гвиг и поспешила за некромантом вниз по лестнице.

Эльф встретил их во всеоружии: с мечом на поясе, облачённый в лёгкую броню. Его загнанная лошадь, казалось, была счастлива, что ей наконец-то дали передышку и принесли ведро воды. Сразу же Гвиг и Антонис увидели, что на спине скакуна лежало завёрнутое в плащ тело. Бэлригген сильно запыхался и говорил с трудом, жадно глотая ртом воздух.

— Я знаю, что вы за такое не берётесь, но поверь, я прошу тебя не просто так. Воскреси его, я хорошо заплачу.

Антонис аккуратно снял труп с лошади, откинул капюшон и смахнул в сторону спутанные светлые пряди длинных волос. Перед ними лежал эльфийский юноша. Лицо его было не повреждено и имело очень бледный тон: очевидно, потерял много крови. Её следы были видны на промокшем плаще. Антонис, хмурясь, взглянул на Бэлриггена.

— Ты сам всё сказал: мы за такое не берёмся. Зачем он тебе?

— Он кое-что знает! Люди, которые сражались на стороне эльфов, предали наших. Мальчик точно знает, кто именно это был. Мне нужно выудить имена этих тварей, а потом делай с ним, что хочешь, хоть умертви снова.

Взгляд Антониса в миг налился яростью, Гвиг даже отступила на шаг назад.

— Сейчас за такие слова я положу тебя здесь, рядом с ним! Думай, что несёшь! — Воскликнул некромант.

— Да ладно, Антонис, прости, не горячись, но я умоляю, сделай это! У меня нет больше шансов узнать имена диверсантов, а так я смогу их устранить, и значительно помочь моему народу.

— Бэл, ты же понимаешь, всё зависит не только от меня. И срочно это сделать тоже не получится.

В глазах эльфа загорелась надежда.

— Три дня в среднем, насколько я помню?

Антонис не ответил, а вместо этого поднял тело на руки и бросил на друга мрачный взгляд. Тот просиял от радости.

— Спасибо! Ты не представляешь, насколько ценна твоя помощь.

— Будь пока в городе, если можешь. Деньги после отдашь.

С этими словами некромант развернулся, показывая, что разговор окончен. Гвиг помогла донести тело до комнаты Антониса, а после поднялась в лазарет за необходимыми реагентами. Он же в это время принял молитвенную позу перед своим алтарём и стал просить у Повелителя благословения.

— Я просто сумасшедший, зачем согласился? — Причитал Антонис, пока Гвиг подготавливала всё для ритуала. — Ещё и с памятью. Не представляю, что он будет вытворять, если у нас вообще что-то получится.

— Вот и посмотрим. Ты точно хочешь, чтобы я осталась?

— Точно. Пусть это будет наша совместная работа. Почувствуешь, каково это — быть некромантом. Тебе уже давно пора попробовать.

Взгляд Антониса излучал уверенность, но было заметно, что он немного волнуется.

Теорию ритуала воскрешения Гвиг знала хорошо, но ни разу даже не видела процесс вживую. Она без колебаний смешала в миске необходимые компоненты, чтобы получить специальную мазь. Антонис тем временем обтирал труп эльфа: тело на алтарь нужно было класть чистым.

— Ого, неплохо так ему досталось. Посмотри. — Позвал он.

Гвиг подошла ближе и увидела, что грудь эльфа была пронзена насквозь чем-то круглым. Из раны уже почти не текла кровь, но процесс разложения ещё не успел коснуться этого тела.

— Похоже на копьё. — Продолжал изучать рану Антонис. — Пытаться восстанавливать сердца и лёгкие бессмысленно, они ему всё равно не понадобятся, так что нам же легче.

Гвиг поняла, о чём он говорил.

Когда некромант готовит труп к воскрешению, он не в силах залечить и скрыть следы того, что стало причиной смерти человека. Однако, если на теле имеются другие повреждения или болезни, то их можно исправить. Так у Антониса не вышло сшить Гвиг перерезанное горло, но с трудом он восстановил ей голосовые связки, чтоб она хоть как-то могла говорить.

— Мазь готова.

— Хорошо. — Кивнул Антонис и протянул руку. — Я намажу, а ты пока налей в миску эфирные чернила.

На этом моменте и Гвиг стало волнительно. Эфирные чернила использовались некромантами и магами для письма по воздуху. Некоторые заклинания не нужно было произносить: они работали иначе, от выведенных в пространстве магических символов. У неё самой было мало опыта в подобном, зато она не раз видела, Как умело этим методом пользовался Антонис при призыве особых зомби.

— А благословение? — Спросила Гвиг. — Ты получил его?

— Повелитель редко посылает какие-то знаки. Если он сейчас мне его не дал, то просто не отпустит душу, и мы сразу это поймём.

Тело, обмазанное вязкой прозрачной субстанцией, покоилось на алтаре. Световые сферы кидали множество бликов на бледную кожу. Кончики грязных длинных волос эльфа сосульками свисали вниз с каменной плиты. Гвиг представила, что на этом самом месте в таком же неприглядном виде когда-то лежала и она. Ей тут же стало неловко, но она перехватила равнодушный и сосредоточенный взгляд Антониса. Он был поглощён работой, и вряд ли одновременно с ней вспоминал тот день. Закатав рукав, некромант окунул палец в чернила и принялся не спеша выводить руны. Символы появлялись и застывали в воздухе, прямо над грудью мёртвого эльфийского юноши.

Наконец, Антонис закончил и вытер палец висевшим на поясе полотенцем. Три коротких строчки были начертаны ровно посередине относительно лежащего тела. Некромант посмотрел на Гвиг.

— Сейчас приготовься. Я хочу, чтоб ты раскрыла переход, а душу удержать попробуем вместе. Это эльф, с ним управиться будет наверняка сложнее, чем с человеком. Ты же знаешь, как надо удерживать душу?

Гвиг знала. Она много раз читала про то, как при переходе из царства мёртвых обратно в мир живых душа, не желая возвращаться, пытается вырваться. Некромант особым способом захватывает её и держит до тех пор, пока руны призыва не исчезнут, и ритуал не завершится.

Она беспокоилась, боялась, что у неё не получится. Тогда всё сорвётся, они не помогут Бэлриггену, и в храме не появится воскрешённый эльф. Но времени на то, чтоб поразмышлять над возможными исходами, совсем не было.