— То есть, — неуверенно начал Атон, глядя в глаза своей спутницы. — Ты хочешь завернуть нас в кору и ветки, тем самым сделав нас тяжелее?

— Да, хочу, — с улыбкой ответила друидка.

— Но здесь нет растений, — Атон посмотрел в проход, пытаясь найти хоть какой-то кустик.

— Вот, — Авива запустила руку в свою сумку и, достав небольшой мешочек, открыла его, явив взгляду гвардейца множество разных семян. — Владыка Адэхи положил мне много проводников, на тот случай, если рядом не будет растений.

— Ты можешь вырастить из семечка дерево? — в удивлении протянул Стрэйб.

— Растить дерево заняло бы у меня не один час и истратило бы все мои силы, — покачала головой девушка. — Я возьму его за основу, проращу из него корни, и они оплетут наши руки и ноги, сделав нас тяжелее. Так мы сможем противостоять ветру.

Атон смотрел на Авиву, и в душе бродили смешанные чувства: в нем боролись реалист и практик. С одной стороны, гвардеец понимал, что всё это звучит, как минимум, странно и даже смешно. С другой — он уже много раз видел ворожбу и не мог быть уверен даже в том, что видел хотя бы малую часть из того, на что она способна. Так почему это не может быть правдой?

Пока Атон рассуждал — “быть или не быть”, Авива подошла к нему и, положив руку с семечком на его грудь, произнесла.

— Прошу, только не дёргайся, — набрав в грудь побольше воздуха, друидка нежно прошептала. — Ysgewyll (Прорастай).

Знаки на теле девушки вспыхнули изумрудным, в то время как Стрэйб ощутил движение под ее рукой. Атон точно видел, что в руках у друидки было лишь семечко, но сейчас он своими глазами видел, как из-под тёплой ладони Авивы в разные стороны начали расползаться маленькие корни. Они с предельной аккуратностью оплели его грудь, затем — плечи и бёдра, и в конце — руки и ноги. Когда всё тело Атона было в тонких, не больше двух сантиметров в толпищу, корнях, Авива отошла от него на шаг и сжав кулак, который направила на центр груди, вновь произнесла.

— Tewychu (Утолщение).

Гвардеец не успел даже вдохнуть, когда малюсенькие корни буквально на глазах стали набухать и за пару секунд стали походить на корни векового древа.

— Не давит? — спросила друидка, когда всё было кончено.

Атон аккуратно пошевелил головой, затем повёл плечами, поднял одну, затем — другую руку, а после то же проделал с ногами. Корни неприятно давили на тело, в некоторых местах даже тёрли, но в целом гвардеец чувствовал, что стал в разы тяжелее и что теперь жуткий ураган, что бушует снаружи, ему не помеха.

— Нет, всё хорошо, — наконец ответил Стрэйб. — Твоя идея сработала как нельзя лучше. Ты молодец.

— Тогда сейчас я закутаю себя, и можем идти, — с лёгким румянцем на щеках ответила Авива.

Одно дело смотреть на то, как тебя оплетают корни, но совсем другое — когда эти же корни оплетают кого-то другого. Глядя на то, как друидка проделывает те же манипуляции на себе, Атон невольно затаил дыхание. Стрэйб никогда не был большим ценителем искусства, но почему-то сейчас, смотря на то, как маленькое семечко на глазах становится почти что деревянным доспехом, он ощутил странную приятную дрожь, а вместе с тем — трепет и радость.

“Это прекрасно. Ворожба природы, может, и не самая сильная, но воистину — самая красивая”.

Когда Авива закончила, она выглядела почти так же, как и её спутник — разве что её корни выглядели чуть толще и больше, компенсируя худобу хозяйки.

— Я готова, — сообщила друидка, примеряясь к новому весу. — Ты готов?

— Всегда готов, — с улыбкой ответил Атон.

Первой их убежище покинула друидка. Она всё также шла с трудом и опиралась на посох, но сейчас была заметная разница с тем, как она пробиралась до пещеры. Идти стало в несколько раз проще. Отстав на пару шагов, вслед за ней вышел гвардеец. Ветер, который поджидал его, словно охотник, тут же накинулся на него, стал бить по его телу могучими лапами, но теперь сдвинуть с места мужчину ему уже было не под силу. Порывы всё ещё хлестали по глазам, а вой оглушал, но это были мелочи — теперь, по крайней мере, Атон был уверен, что ветер его не свалит с ног.

Спуск с горы, к удивлению, оказался буквально в двух шагах от их укрытия. Когда Стрэйб оказался на краю, прикрывая глаза рукой от бушующий стихии, он посмотрел вниз и нервно сглотнул. “Высоко, даже слишком”. После оценки высоты он взглядом прошёлся по тропе, по которой им предстояло спускаться вниз, и от безысходности стиснул зубы.

“Даже козьи тропы выглядят как мостовая по сравнению с этим… Боже, дай мне сил не упасть”.

Первой на подобие тропы ступила Авива. Судя по тому, как она жалась к стене, примериваясь к каждому шагу, путь предстоял ой какой непростой. Радовало одно — дорога, ведущая вниз, не особо крутая, иначе такому увальню, как Стрэйб, спуск показался бы адской пыткой. Пока они спускались, гвардеец смотрел исключительно себе под ноги, а в небольшие минуты передышки, когда Авива проверяла дорогу впереди — не очень надёжную на вид — своим посохом, Атон разглядывал то, что их ожидало внизу.

Долина внизу была весьма живописной. Зелёные луга, небольшие лесные островки, холмики, покрытые цветами, и небольшие овраги, в некоторых из которых гвардеец смог различить блики воды. Одним словом — местность внизу выглядела так, словно её рисовал очень счастливый ребёнок, и в корне отличалась от серых и мрачных скал, где сейчас передвигались гвардеец и друидка. Помимо красочных пейзажей, Атон успел заметить и то, что ветер внизу куда слабее, чем на высоте. Недалеко от горы росли молодые деревца, и их кроны, хоть и клонились к земле, но не так сильно, как могли бы. Значит, внизу намного спокойнее.

После небольшой передышки путники вновь двинулись вниз, делая очередной шаг лишь полностью удостоверившись в том, что он не станет последним. К удивлению Атона, он оказался прав — чем ниже они спускались, тем ветер меньше свирепствовал, теряя силу с каждым пройдённым метром. На очередной передышке Стрэйб вдруг заметил, что ветер, пусть и становился слабее, но его влияние на равновесие человека почему-то всё больше усиливалось. Взглянув на свою грудь, Атон с ужасом понял, что его деревянная броня осыпалась, и теперь в ней зияют дыры.

“Ворожба Авивы сработала неправильно? Или даже она не смогла противиться ударам стихии?”

— Авива, — пытаясь перекричать рёв ветра, Атон окликнул свою спутницу. — Твой деревянный утяжелитель не выдерживает. Он осыпается.

— У меня тоже, но я не знаю почему, — с трудом перекрикивая рёв, ответила друидка. — Такого не должно быть. Семя должно поддерживать жизнь в корнях.

Ответ девушки гвардейцу сильно не понравился, но поделать уже ничего было нельзя. Придётся ускорить шаг, если они не хотят остаться голыми на середине дороги, прижатыми к скалистому склону, где в любой момент их может снести дикий ветер.

“Вначале осыпался туннель, теперь осыпается деревянная броня. Здесь явно что-то не так”.

На последнем отрезке пути ветер почти не ревел, а его сила значительно ослабла. Броня, которая почти вся слетела с путиков, словно старая кожа с ящерицы, уже была не особенно нужна, но с ней бы Атон чувствовал себя значительно увереннее. Когда до заветной и такой желанной земли оставалось всего ничего, Авива остановилась.

— Обрыв, — крикнула она, обернувшись.

— Вашу же, — выругался гвардеец. — И что, возвращаемся?

— Я не видела других троп, а значит — другой дороги нет, — ответила друидка и, с трудом повернувшись к спутнику лицом, посмотрела ему в глаза. — Мне нужно, чтобы ты подержал меня.

— Что? — спросил гвардеец, думая, что ему просто послышалось.

— Подержи меня, — девушка указала на свою талию. — Я выращу мост, но для этого мне нужны обе руки и уверенность, что я случайно не упаду.

Атон, который уже не мог прикидываться глухим, аккуратно подошёл к своей спутнице, когда та вновь развернулась, и стараясь ни о чём таком не думать, взял её за талию. Едва Авива убедилась, что её крепко держат, она выудила из своего мешочка маленькое семечко и аккуратно бросила его под ноги. Когда семя улеглось, друидка опустила руки на уровень бёдер и начала медленно их поднимать.