"Сэр, сейчас мы только набросали концепцию", — сказал он. "Пока я не соберу большую команду для репетиций, я не буду знать, является ли то, что я сейчас думаю, лучшим способом сделать это. Я также не могу сказать вам, как мы будем заходить и выходить — для этого нам нужен детальный авиационный план. Что я могу сказать, так это то, что если мы туда попадем, то сможем провести рейд. Но я не могу рекомендовать саму миссию, пока не сделаю домашнюю работу".

Я кивнула. "Тогда давай сделаем домашнее задание".

Две недели спустя, 29 марта, мы вновь собрались в ситуационной комнате, и МакРейвен сообщил, что чувствует большую уверенность в том, что рейд может быть осуществлен. С другой стороны, сказал он, выход может быть немного более "спортивным". Основываясь на своем опыте подобных рейдов и проведенных предварительных репетициях, он был уверен, что команда сможет закончить работу до того, как пакистанские власти узнают о происходящем. Тем не менее, мы рассмотрели все сценарии, в которых это предположение оказалось неверным. Что делать, если пакистанские истребители перехватят наши вертолеты на подлете или на вылете? Что если бин Ладен был на месте, но спрятан или находился в безопасной комнате, что увеличило бы время пребывания группы специального назначения на земле? Как бы группа отреагировала, если бы пакистанская полиция или военные окружили комплекс во время рейда?

Макрейвен подчеркнул, что его планирование было построено на предпосылке, что его команда должна избежать перестрелки с пакистанскими властями; а если бы власти столкнулись с нами на земле, он бы склонялся к тому, чтобы "морские котики" держались на месте, пока наши дипломаты пытаются договориться о безопасном выходе. Я оценил эти инстинкты; предложенный им подход был еще одним примером благоразумия, с которым я постоянно сталкивался при общении с нашими высшими военными командирами. Но когда американо-пакистанские отношения находились в особенно шатком состоянии, и Боб Гейтс, и я выразили серьезные сомнения по поводу этой стратегии. Удары американских беспилотников по целям "Аль-Каиды" в ФУТП вызывали растущее противодействие со стороны пакистанской общественности. Антиамериканские настроения еще более усилились в конце января, когда подрядчик ЦРУ по имени Реймонд Аллен Дэвис убил двух вооруженных людей, подошедших к его машине в оживленном городе Лахор, что вызвало гневные протесты против присутствия ЦРУ в Пакистане и привело к почти двум месяцам напряженной дипломатической драмы, когда мы добивались освобождения Дэвиса. Я сказал Макрейвену и команде, что не собираюсь рисковать, отдавая судьбу наших "морских котиков" в руки пакистанского правительства, которое, несомненно, будет испытывать сильное общественное давление по поводу того, посадить их в тюрьму или освободить — особенно если выяснится, что бин Ладена в комплексе не было. Поэтому я хотел, чтобы он усовершенствовал планы по выводу рейдовой группы несмотря ни на что — возможно, добавил два дополнительных вертолета для подстраховки группы в комплексе.

Перед тем как мы прервали заседание, Хосс Картрайт предложил новый, более хирургический вариант воздушного удара — с помощью беспилотника, который выпустит небольшую тринадцатифунтовую ракету прямо по Пейсеру во время его ежедневной прогулки. По словам Картрайта, побочный ущерб был бы минимальным, а учитывая опыт наших военных в уничтожении других террористов, он был уверен, что они смогут выполнить эту работу, избежав рисков, присущих рейду.

Теперь возможные варианты действий были в фокусе. Макрейвен должен был проконтролировать строительство полномасштабной модели комплекса в Абботтабаде в Форт-Брэгге, Северная Каролина, где команда "морских котиков" проведет серию генеральных репетиций. Если я решу санкционировать рейд, сказал он, оптимальным временем для его проведения будут первые выходные мая, когда пара безлунных ночей обеспечит "морским котикам" дополнительное прикрытие. Оставшись невысказанным, он выразил очевидную озабоченность тем, что с каждым шагом, который мы предпринимали для планирования и подготовки, и с каждым прошедшим днем все больше людей проникали в наш секрет. Я сказал Макрейвену и Картрайту, что еще не готов принять решение о том, какой вариант мы будем использовать, если вообще будем. Но для целей планирования я сказал: "Предположим, что все идет своим чередом".

В то же время в Белом доме продолжались обычные дела. Я отслеживал ситуацию в Ливии, войну в Афганистане и греческий долговой кризис, который снова разгорелся и снова начал влиять на американские рынки. Однажды, возвращаясь из ситуационной комнаты, я столкнулся с Джеем Карни, который сменил Роберта Гиббса на посту пресс-секретаря. Джей был бывшим журналистом, который сидел в первом ряду и наблюдал всевозможные исторические моменты. Он освещал распад Советского Союза в качестве московского корреспондента журнала Time и был в самолете Air Force One с президентом Бушем утром 11 сентября. Теперь он говорил мне, что только что провел часть своего ежедневного брифинга для прессы, отвечая на вопросы о том, действительно ли мое свидетельство о рождении.

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Дональд Трамп вклинился в национальный политический диалог. Мы с моими советниками полагали, что, выжав из него все, что можно, СМИ постепенно устанут от его одержимости моим рождением. И все же, как водоросли в застойном пруду, количество материалов о его конспирологических размышлениях росло с каждой неделей. В кабельных передачах шли длинные сегменты, посвященные Трампу и его теориям. Политические репортеры искали свежие углы зрения на социологическое значение биртеризма, или его влияние на мою кампанию по переизбранию, или (с едва заметной иронией) на то, что это говорит о новостном бизнесе. Главным предметом обсуждения стал тот факт, что документ, который мы выложили в интернет в 2008 году, был "коротким" свидетельством о рождении, которое является стандартным документом, выданным Департаментом здравоохранения штата Гавайи, и может быть использовано для получения паспорта, номера социального страхования или водительских прав. Однако, по мнению Трампа и его единомышленников, короткая форма свидетельства ничего не доказывает. Почему я не предъявил оригинал длинной формы моего свидетельства о рождении? спрашивали нас. Была ли информация в длинной форме намеренно опущена в короткой форме — возможно, какая-то подсказка о том, что я мусульманин? Была ли подделана сама длинная форма? Что скрывал Обама?

Наконец я решил, что с меня хватит. Я вызвал советника Белого дома Боба Бауэра и сказал ему, чтобы он пошел вперед и получил длинное свидетельство о рождении из его дома в переплетенном томе, где-то глубоко в недрах офиса Vital Records на Гавайях. Затем я сообщил Дэвиду Плуффе и Дэну Пфайферу, что планирую не только обнародовать документ, но и сказать что-то публично. Они посчитали это плохой идеей, утверждая, что я только подпитаю историю, и в любом случае, отвечать на такие нелепые обвинения было ниже моего достоинства и достоинства президента.

"В этом, — сказал я, — как раз и дело".

27 апреля я вышел на подиум в зале для брифингов Белого дома и поприветствовал прессу. В начале я отметил тот факт, что все национальные телевизионные сети решили прервать свои регулярные программы, чтобы показать мое выступление в прямом эфире, что они делают крайне редко. Я отметил, что двумя неделями ранее, когда я и республиканцы в Палате представителей представили резко контрастирующие бюджетные предложения с глубокими последствиями для нации, в новостях вместо этого доминировали разговоры о моем свидетельстве о рождении. Я отметил, что перед Америкой стоят огромные задачи и важные решения; что нам следует ожидать серьезных дебатов и иногда яростных разногласий, потому что именно так должна работать наша демократия, и я был уверен, что у нас есть силы, чтобы вместе построить лучшее будущее.