Еще одним надежным убежищем был баскетбол. Когда мне позволял график, Реджи Лав организовывал игру на выходных, собирая несколько своих приятелей и резервируя для нас время на крытой площадке на армейской базе Форт МакНейр, в штаб-квартире ФБР или в Министерстве внутренних дел. Забеги были напряженными — за парой исключений, большинство постоянных участников были бывшими игроками колледжа первого дивизиона в возрасте от двадцати до тридцати лет — и хотя мне было неприятно признавать это, я обычно был одним из самых слабых игроков на площадке. Тем не менее, пока я не пытался делать слишком много, я обнаружил, что могу держать себя в руках, ставить подборы, кормить того, кто в нашей команде был горячим, и бить джамперы, когда я был открыт, бежать в отрыв и терять себя в потоке и товариществе соревнований.
Эти пикап-игры были для меня продолжением жизни, связью с прежним собой, и когда моя команда побеждала команду Реджи, я старался, чтобы он слышал об этом всю неделю. Но удовольствие, которое я получал от игры в баскетбол, не шло ни в какое сравнение с трепетом и стрессом, когда я болел за команду четвертого класса Саши.
Они называли себя "Гадюки" (респект тому, кто придумал это название), и каждое субботнее утро в течение сезона мы с Мишель ездили в небольшой общественный парк в Мэриленде и сидели на трибунах вместе с другими семьями, бурно болея всякий раз, когда одна из девочек была близка к тому, чтобы забросить мяч в корзину, крича Саше напоминания о том, что нужно отходить в бокс или вернуться в защиту, и делая все возможное, чтобы не быть "теми родителями", которые кричат на судей. Мэйзи Байден, внучка Джо и одна из лучших подруг Саши, была звездой команды, но для большинства девочек это был первый опыт игры в организованный баскетбол. Очевидно, то же самое было верно и для их тренеров, дружелюбной молодой пары, которая преподавала в Сидуэлле и которая, по их собственному признанию, не считала баскетбол своим основным видом спорта. После наблюдения за восхитительной, но хаотичной первой парой игр, мы с Реджи взяли на себя труд составить несколько пьес и вызвались провести с командой несколько неформальных тренировок в воскресенье днем. Мы работали над основами (дриблинг, пас, проверка того, чтобы шнурки были завязаны перед выходом на площадку), и хотя Реджи мог быть немного слишком напряженным, когда мы проводили тренировки ("Пейдж, не позволяй Изабель так бить тебя!"), девочки, казалось, получали столько же удовольствия, сколько и мы. Когда "Вайперс" выиграли чемпионат лиги со счетом 18:16, мы с Реджи праздновали так, будто это был финал NCAA.
Полагаю, каждый родитель ценит такие моменты, когда мир замедляется, ваши стремления отодвигаются на задворки сознания, и все, что имеет значение, — это ваше присутствие, полное присутствие, чтобы наблюдать чудо взросления вашего ребенка. Учитывая все то время, которое я пропустил с девочками за годы предвыборных кампаний и законодательных сессий, я больше дорожил обычными "отцовскими делами". Но, конечно, ничто в нашей жизни уже не было абсолютно нормальным, о чем мне напомнили на следующий год, когда, в истинно вашингтонской манере, несколько родителей из конкурирующей команды Sidwell начали жаловаться тренерам Vipers и, предположительно, школе, что мы с Реджи не предлагаем тренировки их детям. Мы объяснили, что в наших тренировках нет ничего особенного — что это просто повод для меня провести дополнительное время с Сашей, — и предложили другим родителям помочь организовать собственные тренировки. Но когда стало ясно, что жалобы не имеют никакого отношения к баскетболу ("Они, наверное, думают, что то, что их тренируешь ты, можно указать в заявлении на поступление в Гарвард", — насмехался Реджи) и что тренеры "Вайперс" чувствуют себя ущемленными, я решил, что для всех будет проще, если я снова стану просто болельщиком.
Несмотря на несколько таких неприятных инцидентов, нельзя отрицать, что наш статус первой семьи давал массу преимуществ. Музеи по всему городу позволяли нам посещать в нерабочее время, чтобы избежать толпы (мы с Марвином до сих пор смеемся над тем, как он решил стратегически расположиться перед большим и очень подробным портретом обнаженного мужчины в галерее Коркоран, опасаясь, что девочки могут его увидеть). Поскольку Американская ассоциация кинокомпаний присылала нам DVD-диски с новыми фильмами, кинотеатр Белого дома часто использовался, хотя вкусы Мишель и мои часто расходились: Она предпочитала романтические комедии, а мои любимые фильмы, по ее словам, обычно включали "ужасные вещи, происходящие с людьми, а потом они умирали".
Невероятный персонал Белого дома также облегчил нам прием гостей. Нам больше не нужно было беспокоиться, как большинству работающих родителей с маленькими детьми, о том, чтобы после долгой рабочей недели собрать все силы на походы по магазинам, готовку или наведение порядка в доме, который выглядит так, словно по нему прошелся торнадо. Наряду с посиделками по выходным с нашим постоянным кругом друзей, мы начали устраивать небольшие ужины в резиденции каждые несколько месяцев, приглашая художников, писателей, ученых, бизнесменов и других людей, чьи пути мы пересекались и хотели узнать их получше. Обычно ужины затягивались далеко за полночь, наполненные вином беседы, которые вдохновляли нас (Тони Моррисон, одновременно царственная и озорная, рассказывала о своей дружбе с Джеймсом Болдуином); наставляли нас (сопредседатель моего Совета советников по науке и технологиям, д-р. Эрик Ландер, рассказывающий о последних достижениях в области генетической медицины); очаровывали нас (Мерил Стрип, наклонившись, тихо произносит на мандаринском языке слова песни об облаках, которую она выучила для участия в спектакле много лет назад); и в целом заставляли меня лучше относиться к перспективам человечества.
Но, возможно, самое лучшее развлечение в Белом доме связано с музыкой. Одной из целей Мишель как первой леди было сделать Белый дом более гостеприимным — "народным домом", в котором все посетители чувствовали бы себя представителями, а не удаленной, эксклюзивной крепостью власти. Работая с социальным отделом Белого дома, она организовала больше экскурсий для местных школьных групп и запустила программу наставничества, которая объединяла детей из неблагополучных семей с сотрудниками Белого дома. Она открыла Южную лужайку для угощений на Хэллоуин и устраивала вечера кино для семей военнослужащих.
В рамках этих усилий ее офис организовал для нас регулярную американскую музыкальную серию в тандеме с общественным телевидением, в которой некоторые из ведущих артистов страны — такие известные имена, как Стиви Уандер, Дженнифер Лопес и Джастин Тимберлейк, но также и начинающие, как Леон Бриджес, и живые легенды, как Би Би Кинг — проводили часть дня, проводя музыкальные семинары с местной молодежью, а затем выступали перед парой сотен гостей на сцене Восточного зала или иногда на Южной лужайке. Наряду с концертом в рамках премии Гершвина, который Белый дом традиционно устраивал каждый год в честь ведущего композитора или исполнителя, три или четыре раза в год эта серия давала моей семье места в первом ряду на живой, звездной музыкальной феерии.
Были представлены все жанры: Motown и бродвейские мелодии, классический блюз и Fiesta Latina, госпел и хип-хоп, кантри, джаз и классика. Музыканты обычно репетировали за день до своего выступления, и если мне случалось быть наверху в резиденции, когда они выступали, я мог слышать звуки ударных, баса и электрогитары, отдававшиеся в полу комнаты Treaty Room. Иногда я пробирался вниз по черной лестнице резиденции и проскальзывал в Восточную комнату, стоя сзади, чтобы не привлекать внимания, и просто наблюдал за работой артистов: дуэт выяснял свои гармонии, хедлайнер настраивал аранжировку с домашней группой. Я восхищался мастерством владения инструментами, щедростью, которую они проявляли по отношению друг к другу, когда соединяли разум, тело и дух, и чувствовал укол зависти к чистой, недвусмысленной радости от их начинаний — такой контраст с политическим путем, который я выбрал.
