Это было захватывающее зрелище, хотя наше стремление к судьбоносным энергетическим прорывам почти гарантировало, что некоторые инвестиции в рамках Закона о восстановлении не оправдаются. Наиболее заметный провал был связан с решением расширить программу кредитования Министерства энергетики, начатую при администрации Буша, которая предоставляла долгосрочный оборотный капитал перспективным компаниям, работающим в сфере чистой энергии. В целом, программа гарантирования займов Министерства энергетики имела впечатляющий послужной список, помогая инновационным компаниям, таким как автопроизводитель Tesla, вывести свой бизнес на новый уровень. Процент невозврата кредитов составил всего 3 процента, и предполагалось, что успехи фонда с лихвой компенсируют горстку неудач.
К сожалению, один из самых крупных дефолтов произошел при мне: кредит в размере 535 миллионов долларов США компании по производству солнечных батарей под названием Solyndra. Компания запатентовала технологию, которая тогда считалась революционной, но, конечно, инвестиции были сопряжены с риском. Когда китайцы наводнили рынки дешевыми солнечными батареями с высоким уровнем субсидирования, компания Solyndra начала испытывать трудности и в 2011 году разорилась. Учитывая размер дефолта — не говоря уже о том, что моя команда организовала мое посещение калифорнийского предприятия компании как раз в тот момент, когда начали раздаваться первые финансовые сигналы — Solyndra стала PR-кошмаром. Пресса неделями освещала эту историю. Республиканцы ликовали.
Я попытался принять это как должное. Я напомнил себе, что это неотъемлемая часть президентства, что ничто и никогда не работает точно по плану. Даже успешные инициативы — хорошо выполненные и с самыми чистыми намерениями — обычно таят в себе какие-то скрытые недостатки или непредвиденные последствия. Доводить дело до конца означало подвергать себя критике, а альтернатива — играть безопасно, избегать споров, следовать за опросами — была не только рецептом посредственности, но и предательством надежд тех граждан, которые поставили тебя на пост.
Тем не менее, по прошествии времени я не мог удержаться от того, чтобы не поворчать (иногда я действительно представлял себя с паром, выходящим из ушей, как в мультфильме) о том, как неудача Solyndra затмила замечательный успех Акта восстановления в активизации сектора возобновляемой энергетики. Даже в первый год действия нашего "лунного удара по чистой энергии" экономика начала оживляться, создавались рабочие места, начался всплеск производства солнечной и ветровой энергии, а также скачок в энергоэффективности, и был мобилизован арсенал новых технологий для борьбы с изменением климата. Я выступал с речами по всей стране, объясняя значение всего этого. "Это работает!" хотелось кричать мне. Но экологические активисты и компании по производству экологически чистой энергии, казалось, никого не волновали. Приятно было знать, как заверил нас один руководитель, что без Закона о восстановлении "вся солнечная и ветряная промышленность в США, вероятно, была бы уничтожена". Это не помешало мне задуматься о том, как долго мы сможем продолжать отстаивать политику, которая приносит долгосрочные дивиденды, но при этом каким-то образом приводит к тому, что нас бьют по голове.
-
Наши инвестиции в чистую энергию были лишь первым шагом в достижении наших целей по выбросам парниковых газов. Мы также должны были изменить повседневные энергетические привычки американцев, будь то переосмысление компаниями способов обогрева и охлаждения зданий или принятие семьями решения о переходе на экологически чистые технологии при покупке следующего автомобиля. Мы надеялись добиться некоторых из этих изменений с помощью законопроекта об изменении климата, призванного склонить стимулы в сторону экологически чистой энергии во всей экономике. Но, по словам Лизы и Кэрол, нам не нужно было ждать действий Конгресса, чтобы изменить хотя бы часть поведения бизнеса и потребителей. Мы просто должны были в полной мере воспользоваться нашими полномочиями по регулированию в соответствии с существующим законодательством.
Самым важным из этих законов был Закон о чистом воздухе, знаковый законодательный акт 1963 года, который уполномочил федеральное правительство контролировать загрязнение воздуха, что привело к установлению в 1970-х годах обязательных для исполнения стандартов чистого воздуха. Закон, который был подтвержден при поддержке обеих партий в Конгрессе в 1990 году, гласил, что EPA "должно путем регулирования" установить стандарты для ограничения автомобильных выбросов, которые «по его мнению, вызывают или способствуют загрязнению воздуха, которое, как можно обоснованно ожидать, может угрожать здоровью или благосостоянию населения».
Если вы верите в науку о климате, то углекислый газ, вытекающий из выхлопных труб автомобилей, однозначно считается загрязнением воздуха. Очевидно, администратор EPA президента Буша не верил (в науку, то есть). В 2003 году он решил, что Закон о чистом воздухе не должен был давать агентству полномочий по регулированию парниковых газов — и что даже если бы они были, он все равно не стал бы использовать их для изменения стандартов выбросов. Несколько штатов и экологических организаций подали в суд, и в решении по делу "Массачусетс против EPA", принятом в 2007 году, узкое большинство Верховного суда США постановило, что EPA президента Буша не смогло применить "обоснованное суждение", основанное на науке, при принятии своего решения и приказало агентству вернуться и переделать свою домашнюю работу.
В течение следующих двух лет администрация Буша ничего не предпринимала, но теперь мы были в состоянии взять решение Верховного суда на вооружение. Лиза и Кэрол рекомендовали нам собрать научные данные, вынести заключение о том, что парниковые газы подлежат регулированию EPA, и немедленно использовать эти полномочия для повышения стандартов топливной эффективности для всех легковых и грузовых автомобилей, построенных или проданных в США. Обстоятельства не могли быть более благоприятными для такого рода нормотворчества: Хотя американские автопроизводители и Объединенные авторабочие (UAW) в целом выступали против повышения стандартов топливной эффективности, мое решение продолжать выделять миллиарды денег из TARP на поддержание их отрасли на плаву сделало их "более открытыми", как так деликатно выразилась Кэрол. Если мы будем действовать достаточно быстро, подумала Лиза, мы сможем ввести правила в действие до начала следующего модельного года автопроизводителей. В результате снижения потребления бензина в США можно будет сэкономить примерно 1,8 миллиарда баррелей нефти и сократить ежегодные выбросы парниковых газов на 20 процентов; мы также создадим полезный прецедент для регулирования Агентством по охране окружающей среды других источников парниковых газов в последующие годы.
Для меня этот план не представлял собой ничего сложного, хотя мы с Рамом согласились, что даже при наличии автопроизводителей, если EPA выпустит новые стандарты пробега, это создаст много политических проблем. В конце концов, лидеры GOP считают сворачивание федеральных норм приоритетом номер один, наравне со снижением налогов для богатых. Бизнес-группы и крупные консервативные доноры, такие как братья Кох, вложили значительные средства в продолжавшуюся десятилетиями кампанию по превращению слова "регулирование" в ругательное слово; нельзя было открыть редакционную страницу The Wall Street Journal, не найдя там нападок на вышедшее из-под контроля "государство регулирования". Для противников регулирования плюсы и минусы повышения стандартов пробега имели меньшее значение, чем то, что символизировало новое правило: еще один пример того, как невыборные вашингтонские бюрократы пытаются управлять жизнью людей, подрывать экономическую жизнеспособность Америки, нарушать права частной собственности и подрывать представление отцов-основателей о представительном правительстве.
