С восьми утра понедельника телефон Ангелова стал трещать безостановочно. «Клара помощница» набрала аж три раза и, не получив ответа, прислала смс: «У нас проблемы. Срочно свяжитесь с офисом». За ней трубу стал обрывать «Глеб нач склад», и в довесок, в перерывах между ним, прорывались домогания «Юлия Ивановна глав бух».

К обеду мозг непривычно разбух, болезненно упираясь в черепную коробку. Чего только не запихнул в себя Кассиэль, чтобы избавиться от дискомфорта в голове. Аспирин, анальгин, активированный уголь — ничего не помогало.

В какой-то момент дребезжание телефона захлебнулось тишиной, но через минуту прокатилась продолжительная трель входного звонка. Кассу ничего не оставалось, как идти открывать дверь пришедшему, предварительно навесив на лицо ангеловскую улыбку, больше похожую сейчас на звериный оскал.

На пороге стоял неизвестный мужик, но, судя по задорному смешку, хороший знакомый Константина. Кассиэль предвкушал свой провал, пришлёпнув язык к нёбу, чтобы не дай чёрт не сболтнуть что-нибудь лишнее, когда гость вошёл в квартиру и стал похлопывать его по плечам и спине.

— Заотмечался, дружище, — интенсивно массировал телеса незнакомец, проталкивая своим рыхлым весом Касса вглубь. — Клариска в панике весь телефон оборвала, собиралась уже в полицию бежать, заявление писать, что начальник пропал.

Тут Кассиэль понял, что придётся погружаться в жизнь Ангелова куда глубже, чем отсиживание в берлоге и опустошение холодильника. Времени на постепенное втягивание не осталось. В ледяную прорубь надо было прыгать прямо сейчас и умудриться не захлебнуться.

— Два дня пил, — покивал Кас, отстраняясь и освобождая «дружищу» проход в кухню. — Сам себя не помню. Голова трещит так, что отрубить её охота.

— Голове твоей мы сейчас опохмелинчик дадим, а отлежаться не получится, — покачал головой мужик, по-хозяйски доставая из шкафчика кружку, наливая туда воду и бросая большую таблетку, создающую в стакане эффект аквариумного компрессора. — На таможне груз перепутали и прислали тебе на склад бабские трусы с лифчиками вместо клея и краски. Водитель небельмеса по-русски. Не смог объяснить кому предназначался товар.

Кассиэль взял протянутое пойло, продолжающееся шипеть и пузыриться, с опаской понюхал, сморщил чувствительный к обонянию нос и, сделав глубокий вдох, выпил залпом. От этой химозы свело желудок, заслезились глаза, свернуло в узел кишечник. Противнее в себя он ещё в жизни не запихивал, отчего его передёрнуло всего.

— Хорошо пошло, — заржал «дружище», похлопывая себя по ляжкам. — Это тебе не «Финляндскую» лопать, а, судя по твоему виду, жрал ты палёную водяру.

— Чёрт его знает, что я жрал, — на выдохе произнёс Кас, ища глазами, чем запить кислятину во рту. — Все дни слились в мутную массу.

— Ладно, собирайся. Проблемы заждались. Без тебя нам их не решить.

Кассиэль послушно пошёл рыться в гардеробной Константина, параллельно прикидывая в уме, как он будет разруливать навалившиеся проблемы. Знать бы ещё кто есть кто и чем занимается на фирме, а он даже не мог без подозрения выяснить имя гостя.

Всё-таки, Кас не зря учился на протяжение восьмидесяти шести лет мимикрировать среди людишек. Внутри этой расы нельзя было существовать без хитрости. Зарыв в одеяло телефон, Кассиэль поискал его по поверхностям, не забыл пошарить на кухне и растерянно уставился на «дружищу»:

— Слушай, набери меня. Не могу найти трубу.

Из спальни послышалась раздражающая трель, а на экране высветился абонент «Макар». Так Макарка стал путеводной звездой в жизненные дебри Ангелова. Он сам вызвался отвезти Касса в офис и помочь в решение проблемы, сам впрягся позвонить знакомому таможеннику, возглавляемому какой-то отдел.

С ним вообще было удобно передвигаться по коридорам и по складу компании. Кажется, Макар знал всех сотрудников по именам, и Кассиэлю оставалось только запоминать, а память у него всегда была отличная. Благодаря новому другу Кас за оставшиеся несколько часов узнал больше, чем за последние два дня, лазя по бумагам и просматривая содержимое облака.

К вечеру удалось найти хозяина лифчиков, обменяться перепутанными фурами и забуриться в ночной клуб весёлой компанией, чтобы отметить курьёзный случай. Феликс, хозяин сети бутиков нижнего белья, оказался неплохим парнем, а выпив, просто душевным мужиком.

Уйдя отлить, рыжий бородач вернулся с тремя тёлочками, готовыми за выпивку и жратву продолжить более тесное общение. И если Макар похотливо потирал ладоши, то Кассиэлю пришлось эту похоть играть, брезгливо вспомнив белых.

Эти мерзкие меховые крылья могли натягивать на член кого угодно — хоть женщину, хоть козу. Чёрные были избирательны и чистоплотны, вступая в половую связь лишь с претенденткой родить чистокровного небарийца. Никакого удовольствия. Только цель продолжить род.

Здесь помогла слабая переносимость людишек высоких градусов. Проводив Макара и Феликса с двумя нимфами в сауну, Кас посадил оставшуюся девицу лёгкого поведения в такси, сунул водителю купюру и попросил высадить полу спящее тело где-нибудь в парковой зоне.

Вернувшись домой, он, наконец, сумел расслабиться, смыв с себя тяжёлый и нервный день. Никто не заподозрил подмену Ангелова, приняв Кассиэля за него. Можно было спокойно внедряться ещё глубже, врастать в имидж Костика, присасываться и паразитировать на созданной империи Константина Михайловича.

Инге осточертели эти мертвенно-голубые стены больнички, окаймлённые белой полосой короба с проводкой, будто лентой на похоронном саване. Даже при токсикозе её так не тошнило, как от капельниц и от уколов. Сочувствующие взгляды санитарок раздражали до зубовного скрежета, а контроль со стороны лечащего врача просто бесил.

Станислав Альбертович заходил несколько раз за дежурство, а в выходной приезжал вместе с Ларисой и умудрялся незаметно провести психологический опрос. Инга не знала, чего к ней прицепился доктор, не обделяя вниманием. Вроде, с Ларкой у них завертелось с ходу, а он всё сталкерил, обозначая свою непонятную заинтересованность.

— Лар, поговори со Станиславом. Пусть выпишет меня домой, — взмолилась Инга на четвёртые сутки, готовая лезть на вертикальную поверхность. — Я сама пыталась, но он и слушать не хочет.

— Стасик считает, что тебе ещё нужно полежать под присмотром, — заурчала ласково Лара, преданно заглядывая в глаза. — Вдруг осложнение после операции, а нам ещё рожать.

— Кому нам, Бойцова? — недобро усмехнулась Инга. — Если ты имеешь себя с доктором, то при чём здесь мои репродуктивные органы? А если меня на вы, то в наши планы пока не входит беременность.

Как бы больно не было, но Инга старалась чаще говорить о несостоявшемся материнстве, чтобы переступить образовавшуюся трещину, переболеть сбои в груди и быстрее вернуться в привычную реальность. Работа всегда помогала отвлечься от горестных мыслей. Когда от сердечного приступа умер отец, Ингу спасла именно нагрузка в офисе.

Маму Машкова почти не помнила и не знала, что с ней. Ей было шесть лет, когда та собрала ночью вещи и исчезла из их жизни, оставив записку, что полюбила другого мужчину. Папа взял на себя тяжкий груз воспитания дочери, заменив собой обоих родителей. Он сумел окружить Ингу безмерной любовью и заботой, отчего та очень редко ощущала нехватку матери.

А три года назад Лариона Машкова не стало. Ещё утром он чмокнул дочь и уехал на завод, где двадцать лет отпахал главным инженером, а вечером ей позвонили, сообщив прискорбную новость. Тогда Ларка взяла на себя похороны, поминки, обзвонила всех родственников и друзей, пока Инга лежала прибитая горем и не могла поверить, что самого родного человека больше нет.

В пустую квартиру не хотелось возвращаться — там она в полной мере чувствовала своё одиночество. Новый проект оказался как нельзя кстати, загрузив большую часть суток. Благодаря ему Инга выплыла, научилась дышать, не захлёбываться от слёз, думая о папе.