— Как ты себя чувствуешь, Лар? — склонился над ней Стас, всё это время ожидающий её просыпания.

Смена давно закончилась, алкогольные пары́ выветрились, первый шок после знакомства с крылатым отцом прошёл, а в остатке его ждала пустая квартира, которая будто покрылась толстым слоем пыли без Ларисы, и сама Лара, перемотанная бинтами после операции.

Сейчас Бойцова совсем не соответствовала своей фамилии. Не было сил биться за выживание, не было желания что-либо говорить. Она закрыла глаза, сглотнула песчаную сухость во рту, дёрнула ресницами, смахнув одинокую слезу. Хотелось забиться в раковину, заплакать, разрыдаться, завыть, но пустота настолько заполонила собой пространство, что полностью выместила живые чувства.

— Попей, — поднёс Стас стакан к отёчным губам, испещрённым трещинками с запёкшейся кровью. — Станет легче.

А станет? Когда-нибудь конечно, но не сейчас. Сколько не всасывай в себя воду, истерзанному телу не будет легче. Лара всё же обхватила трубочку, сделала пару мизерных глотков и ощутила тошноту, так похожую на токсикоз, что уже не придёт с утренним кофе.

— Прости, я не смог спасти нашего ребёнка, — опустился на колени Стас и уткнулся лбом в ледяную руку. — Но мне удалось сохранить важные органы, так что у нас будут другие дети.

Другие… В данный момент это определение ассоциировалось с предательством и безразличием. Потом Лара обязательно поблагодарит за шанс Станислава, но в эту минуту по венам пронеслась злость. Злость на себя, что засиделась до ночи и попала в ловушку, злость на тех мразей, что развлекись за её счёт, злость на Долгова за его мастерство и жалость.

— И шрамы мы все уберём, чтобы тебе ничего не напоминало о случившемся, — зачем-то добавил он, сминая пальцы и прикасаясь к ним губами. — Ты только поправляйся, Лар, и возвращайся ко мне. Не представляешь, чего я пережил, когда Костя привёз тебя.

Крик застрял в глотке, стремясь наружу, зацепился за наждак и завис в невысказанном возмущение. Лариса не представляла, что он пережил, потому что пережитое ей напрочь стирало все переживания окружающих. Подумаешь. Испугался, испытал дискомфортный страх, на мгновение окунулся в состояние бессилия. Всего лишь то, что накрыло её в первые минуты злополучной встречи.

— Инга приезжала. Провела здесь ночь, а утром её забрал Костя, — продолжал вести сам с собой беседу Долгов, пытаясь достучаться до застывшей в вакууме Лары. — А ещё Константин оказался не Константином. У него заковыристое имя Кассиэль. Представляешь, как его дразнили в школе?

Лариса открыла глаза и слегка повернула голову, с недоумением посмотрев на тёмную шевелюру, давящую тяжестью на её руку. То ли галогенная лампочка неудачно отбрасывала свой свет, то ли в волосах Стаса появилось больше седины.

— Лар, скажи что-нибудь. Пожалуйста, — плечи Долгова сотрясла мелкая судорога, из гортани вырвался совсем немужественный всхлип, на ладонь просочилась тёплая влага. — Ты можешь. Я знаю.

Говорят, мужчины не плачут, потому что у них нет слёз. Ложь. Станислав плакал четвёртый раз в своей жизни, не считая младенчества. Первый раз он рыдал на могиле матери, скребя ногтями по крышке гроба. После авария, выкидыш и смерть Анюты. И вот теперь, стоя на коленях возле любимой женщины, закрывшейся от него.

Им бы вместе пережить это горе, вместе найти силы и идти дальше, вместе окропить солью потерю и посмотреть в будущее. Стас тонул в безысходности. Он не мог потерять Лару, как когда-то потерял Анюту. Проклятые ангелы, постоянно вмешивающиеся в судьбы его близких.

— Я устала, — прошелестела невесомым голосом Лариса. — Можно мне поспать.

Кажется, она провалилась в темноту, не договорив фразу. Наркоз, седативные препараты, большая потеря крови, в следствии чего жуткая слабость и затуманенность в голове. Сон, это лучшее лекарство. И если просыпаться много-много раз, то душа излечится и успокоится.

Лара проспала около четырёх часов и, смахнув дрёму, застала Стаса в том же положение, что до сна. Он всё так же стоял на коленях, нежно перебирал пальцы, водил губами по руке, боясь перестать её касаться.

— Тебе не мешало бы поехать домой и немного отдохнуть, — хрипло произнесла Лариса, тронутая щенячьей преданностью. Долгов напомнил ей пса, лежащего в ногах у остывающего тела хозяина. — Ни к чему меня сторожить. Не убегу.

— Нет, — слегка отстранился Стас и глянул тоскливой серостью. — Я не оставлю тебя одну, буду всё время рядом. Не могу зайти в квартиру, где нет тебя.

— Тогда мне надо быстрее выздоравливать, чтобы вернуться домой вместе с тобой, — растянула губы в подобие улыбки и погладила Стаса по волосам. — Знаешь, я обдумала твои слова. Мы справимся и начнём всё заново.

— Ты поправишься. Очень быстро. Лично прослежу за твоим выздоровлением, — пообещал Станислав, почувствовав, как в груди поднимается надежда.

Вместе. Они переживут этот кошмар вместе. Они шагнут в совместное будущее вместе. И сейчас они вместе, несмотря ни на что.

Ингу ломало от взрывоопасного коктейля чувств. Чего там только не смешалось, сталкиваясь и вызывая острую реакцию. Неверие сплелось с доверием, страх с уже привычной защищённостью, ненависть болезненно контактировала с любовью. А главное, мозг отказывался воспринимать новость о новой беременности.

Они не предохранялись, но Инга даже не могла подумать, что получится так быстро после выкидыша. Ступор…Сейчас Инга готовилась бы к родам, если б не вмешался Ангелов и не толкнул её хладнокровно под несущийся автомобиль.

И тут Машкову словно ошпарило холодной водой, царапающей кожу колючими льдинками. Алекс. Он с самого начала выбрал её, провёл с ней ночь, удостоверился в положительном результате и скрылся, продолжая, скорее всего, наблюдать издалека. Инге предстояло стать инкубатором на ножках, родить и… А дальше что?

— Что стало бы с моим ребёнком после рождения? — вылетела в зал, врезаясь в тихую беседу между Кассом и Рамиэлем.

— Ты бы его растила, любила, вкладывала силы, а по исполнении трёх лет хоронила бы маленькое тельце с выдранной душой, — повернулся к ней Кас, отставляя стакан с мутной жидкостью. — У смесок лишь одно предназначение. Проводники энергии, питающие прожорливую машину.

— То же самое ждёт нашего малыша? — подрагивающими губами прошептала Инга, складывая руки на животе в защитном жесте.

— Я не допущу, Ин, и пойду на всё, в том числе на бунт против белых, ради вашей безопасности, — поспешно ответил Кас, вложив всю возможную уверенность в голос. — Я уничтожу всех, кто посмеет с недобрыми намерениями посмотреть в сторону тебя и нашего ребёнка.

— То есть, толкнув под автомобиль, ты фактически спас меня от страданий в будущем, — то ли спросила, то ли утвердительно констатировала Инга. — Пережить выкидыш проще, чем смерть любимого малыша.

— На тот момент я не думал об этом, — не стал врать Кассиэль, решив больше не раскармливать между ними ложь. — У мня было задание спровоцировать гибель человека с меткой и координаты его нахождения. Ты пострадала от случайного стечения обстоятельств и моей невнимательности.

— И ты решил исправить оплошность? Соблазнить меня и воспользоваться… — она не договорила, задохнувшись от пришедшей в голову гнилостной мысли. В груди моментально образовалась неправильная воронка, не засасывающая в себя, а выбрасывающая в кровь чрезмерную дозу кортизола. Во рту пересохло, в глазах потемнело и нещадно защипало.

— Я полюбил тебя, испытав неизведанное ранее тепло и потребность, — сорвался к ней Кас, ловя оседающее тело и прижимая к себе. — Небарийцам не присуще проявление чувств, но тебе удалось коснуться моего сердца и вдохнуть в него жизнь. Мне не нужно исправлять оплошность и нет никакого желания пользоваться. Я хочу прожить с тобой вечность и вырастить совместно много детишек. Состариться рядом и понянчить внуков.

От такого признания раздражающая воронка в груди схлопнулась, оставив вместо себя отупляющую пустоту. Сердечная мышца забилась спокойнее, размеренее, лениво перекачивая потеплевшую кровь. Только в глазах всё ещё ощущалось жжение от слёз, прорвавших выстроенную плотину.