В течение второй половины XII в. герцогская курия, подобно королевской курии в Англии или во Франции, действует то в виде торжественного собрания[372], то как администрация. Чиновников было очень много. Некоторые из них служат безразлично и в Нормандии, и в Англии. Например, канцелярия, сопровождавшая короля в его путешествиях, была учреждением общим, руководимым чаще всего нормандцем. Но существовали высшие должностные лица, особые для Нормандии: кравчий (Bouteiller), коннетабль, великий сенешал[373]. По Grand Coutumier de Normandie этот последний имеет надзор за землями и охотой государя, раз в каждые три года посещает все части герцогства и заботится о том, чтобы поддерживать там кутюмы и мир. Он принимает жалобы от населения, наряжает следствие, не оставляет ни одно преступление безнаказанным[374]. Он является в то же время и главой суда. Это иногда сеньор, иногда духовное лицо, как Ротру Уорвикский, епископ Эврё, или Ричард Ильчестерский, епископ Винчестера. Дольше всего эту должность занимал Вильгельм Фиц-Рауль (с 1178 г. по 1200 г.). Это был настоящий вице-король, неутомимый ревизор, законодатель; он был разъездным судьей и шерифом в Англии[375]. После него Иоанн Безземельный в течение четырех лет назначил трех сенешалов, одного за другим. Филипп-Август, еще более недоверчивый, совсем уничтожил эту должность. Единственная должность, которая может сравниться с ней в Нормандии, это — должность коннетабля, которой сеньоры Оммэ владели как наследственным леном. Измена Вильгельма Оммэ в 1204 г. явится одной из главных причин успеха Филиппа-Августа[376].

Местное управление до Плантагенетов принадлежало, главным образом, двум десяткам виконтов, должность которых часто была наследственной[377]. Генрих II считал их неспособными помогать ему в деле домeниальной реорганизации, которое он вел в течение всего своего царствования. Он произвел реформу, уже намечавшуюся Генрихом I и Жоффруа[378]. Приступая к обследованиям, чтобы вернуть утраченные земли и доходы[379], он одновременно учреждал новых агентов администрации и суда, которые стали называться бальи (baiIls)[380]; этот термин отличался такой же неопределенностью, как и наше выражение «доверенный человек», и часто служил для обозначения второстепенного чиновника. Но и слову этому, и учреждению суждено было получить общее распространение; нормандский бальи и английский шериф станут прототипами бальи капетингского. Происхождение нормандских бальи очень темно, потому что нам неизвестен точный смысл слов, употребляемых в хартиях, да и сами составители этих последних, возможно, затруднились бы дать им точное определение. Во всяком случае из документов 1172 г. видно, что в это время уже существовали «бальяжи» или «баллии», обозначавшиеся именами чиновников, которые ими заведовали; так например, северная часть Котантена была baillie Осберта де ла Гёза, а Понт-Одемер был главным городом baillie Вильгельма Мопалю[381]. И такое обозначение округа именем чиновника характерно для бальяжей нормандских и французских раннего периода[382].

Хотелось бы иметь возможность сказать для ясности изложения, что бальи заменил собой виконта и что это он, с этих пор, охранял замок, творил суд, собирал доходы. И примеры этому были. Но в то же время должности бальи, виконта, кастеляна, прево могли и существовать одновременно, и соединяться, и дробиться. В Бессене мы видим наследственного виконта, кастеляна, бальи и двух прево. В Во-де-Вир одновременно существовали два бальи, виконт и прево[383]. Подобное смешение не казалось необыкновенным в средние века. Учреждения в то время скорее наслаивались, чем заменяли собой одно другое.

Роль этих чиновников, и старых и новых, была фискальная и судебная. Финансы и юстиция в Нормандии держались на старинном очень прочном фундаменте, который Генриху II оставалось только обновить. Мы располагаем лишь отрывочными, однако очень важными документами, касающимися нормандских финансов в XII в.[384] Бесчисленные записки с распоряжением о выдаче денег, без которых не производилась никакая уплата, почти все утрачены, так же как и тексты обследований, произведенных с целью восстановления королевских прав. Указания, которые у нас имеются, дают право предполагать, что герцогский домен, очень значительный во времена Вильгельма Завоевателя, был разорен, расхищен и уменьшился во время междоусобий XII в. и большого восстания 1173–1174 гг. То, что от него осталось, приносит всего 12 000 марок дохода. Мы видели, что капетингский домен состоит из разбросанных в разных местах владений и прав. Тоже было и с герцогским доменом в Нормандии. Например, в Руанской епархии города Руан, Дьепп, Арк, Лион (Lions), Лильбонн, Монтивилье, Фекан и Блоевиль имеют своим сеньором герцога, т. е. в них находятся его владения и права, никому не отчужденные, и в некоторых кварталах его откупщики собирают для него налог с домов; в Авраншском виконтстве из отрывка росписи домениальных сборов, мы узнаем, что старый город (cité) и башня в Авранше, городские луга и каштановая роща принадлежат к домену Генриха II[385]. У короля имеются большие леса, находящиеся под строгим надзором из-за дичи. Но штрафы и возмещения убытков, получаемые герцогскими судами, барыши от английской и анжуйской монеты, обращавшейся в герцогстве[386] налоги на торговлю и на рыбную ловлю являются источниками доходов более значительных. Наконец, если у короля оказывается крайняя нужда в деньгах, он взимает чрезвычайные налоги, феодальную «помощь» (aides), щитовой налог. В общем герцогство является для Плантагенетов значительной финансовой силой, тем более, что монета там была в изобилии и что неудобные платежи натурой с давних пор уже почти исчезли. Этой силой Ричард и Иоанн Безземельный будут злоупотреблять; не знаю уж, не следует ли даже сказать, что они высосали из Нормандии все ее жизненные соки.

Финансовая администрация имеет самое большое сходство с той, которая была в Англии: она развивалась параллельно в обеих странах[387]. Курия короля-герцога в тех случаях, когда она занимается финансами, носит название Curia domini regis ad scaccarium[388] («Курия короля, заседающая в Палате шахматной доски»). Палата эта (Échiquier) находится в Кане, где хранится и казна. Сессии ее происходят два раза в год, как и в Англии, — на пасхе и в день св. Михаила, под руководством сенешала Нормандии и казначея. Рядом с важными особами, носившими название баронов Шахматной доски, там были, во времена Генриха I, судьи, являвшиеся компетентными чиновниками; при Генрихе II там еще находятся бароны, но этот термин уже не обозначает непременно сеньоров; специалисты взяли над ними верх, и епископы, которых мы видим в канской Палате шахматной доски в конце его царствования, являются прежними чиновниками, награжденными бенефициями. Система счетоводства, в основе, та же, что и в Англии, но одновременное существование старых и новых откупщиков, виконтов, прево, бальи, на обязанности которых, как и шерифов по ту сторону Ламанша, лежало производить сборы и сдавать счета, чрезвычайно осложняло работу нормандской Палаты шахматной доски. Назначение Палаты было принимать и проверять доходы и субсидии, разбирать спорные дела, очищать счета. Когда епископ Ричард Ильчестерский, чиновник английской Палаты шахматной доски, сделался сенешалом Нормандии в 1176 г., нормандская Палата получила сильный толчок, ожививший ее работу: откупа были пересмотрены, собраны были недоимки, в некоторых случаях накопившиеся за двадцать лет. В итоге англо-нормандская финансовая администрация была по обе стороны Ламанша единой до своим методам, компетенции и относительному обилию средств, которые она доставляла государю.