Орфография

С чем у иностранных студентов не возникает проблем, так это с орфографией. В этом плане русские школьники могут им только позавидовать. Средний русскоязычный ребенок приходит в школу со словарным запасом в несколько тысяч слов, и написать эти слова ему непросто, потому что пишутся они совсем не так, как слышатся. Изучению орфографии посвящены добрых шесть—восемь лет школьного курса, и мальчишки так и покидают стены школы, не вполне уверенные, какую букву нужно писать в слове «девчонки», когда так отчётливо слышится «ё». Иностранцы учат написание слова одновременно с произношением, поэтому обычно пишут более грамотно, чем русские школьники, и ошибки делают совсем не там, где их делают русские.

Пунктуация

Зачем ставить запятые перед «но», «что» и «чтобы», англичанам совсем непонятно, а у нас, между прочим, за это снижают оценку на целый балл. Почему нужно ставить тире в предложении «Лондон – столица Великобритании» тоже непонятно, не проще ли написать «Лондон есть столица Великобритании»? Ведь так оно и есть. В английских школах пунктуацию вообще перестали изучать.

Объяснить разницу между употреблением двоеточия, тире и точки с запятой не удаётся вообще. Впрочем, этих нюансов и сами русские не улавливают. Современные писатели по сравнению с классиками значительно укоротили предложения, и, если бы Толстой написал предложение длиной в полстраницы на страницах современной газеты, не исключено, что постоянно спешащий читатель не стал бы дочитывать его до конца. И заняло бы оно целую колонку!

На этом этапе я перестаю мучать читателя анатомическими подробностями родного языка и призываю ещё раз порадоваться, что нам не пришлось его учить во взрослом возрасте, после напряжённого рабочего дня и за совсем немаленькие деньги. Может, после этого английские лексика и грамматика покажутся вам совсем несложными и даже захочется их ещё раз повторить. И тогда вы осознаете, почему именно английский без системы родов, падежей, с короткими внятными словами стал языком международного общения.

В общем, учите английский! И не забывайте русский!

В ответ на мою критику английских феминисток, которые находятся в бесконечном соревновании с мужчинами на предмет «быстрее, выше, сильнее», мой студент, умудрённый жизнью мужчина сорока шести лет, руководитель крупного подразделения, неожиданно заявляет, что на самом деле я тоже феминистка, просто какого-то другого типа. Потому что, если бы я таковой не была, я бы сидела дома, рожала детей, жила на деньги мужа, спрашивала его мнение по поводу каждого решения и пыталась угодить его прихотям. Но нет же, я получила образование, мигрировала в другую страну, зарабатываю собственные деньги, трачу их по своему усмотрению и даже вполне себе состоялась профессионально. Мужа моего, надо понимать, тоже не родители для меня выбрали, и живу я с ним не потому, что деваться некуда.

Слова моего собеседника надолго погружают меня в глубокие раздумья, ведь я никогда не видела себя феминисткой. При нашей следующей встрече я признаюсь ему, что мне никогда не приходилось бороться за равные права с мужчинами просто потому, что я получила все эти права от рождения. Собственно, от рождения их получила уже моя мама, а может, даже и бабушка, потому что советская власть ещё задолго до их появления на свет позволила женщинам не только голосовать, но и получать образование, работать и зарабатывать наравне с мужчинами, выходить замуж и разводиться со своими мужьями и вообще принимать независимые решения относительно своей жизни. Я, как и моя мама, просто воспользовалась этими правами, приняла их как должное. Мне никогда не приходило в голову, что советские женщины получили равные возможности с мужчинами намного раньше тех же англичанок или француженок, и получили их практически без борьбы. Француженки, как я слышала, даже не могли иметь собственный счёт в банке до 70-х годов прошлого века.

Против чего англичанки борются сейчас, трудно понять, часто создаётся впечатление, что местные женщины до того заигрались в борьбу за равные права, что уже не могут остановиться и придумывают всё новые правила. Например, что супруги в браке (или, даже ещё лучше, не супруги, а партнёры) должны по очереди готовить ужин или пылесосить квартиру, по очереди вставать ночью к новорождённому ребёнку и кормить его из бутылочки. Женщины частенько оставляют вечернюю смену по уходу за ребёнком пришедшему с работы мужу, чтобы поехать в фитнесс-клуб или встретиться с подругой за кофе. Другим кажется, что, если они сами начнут открывать все двери, таскать тяжёлые чемоданы и платить за свой ужин во время свидания, это сделает их ещё более равными. Третьи считают: надо непременно добиться, чтобы не меньше половины мест в кабинете министров занимали женщины. И я снова возвращаюсь к идее, что в России женщины не заинтересованы в соревновании с мужчинами, а если и гоняются за ними, то совсем не для того, чтобы обогнать.

И тут я неизбежно скатываюсь в сравнение образа жизни русских и английских женщин, гадая, кто же выигрывает и кто проигрывает. Потому что, воспитанная в русских традициях, я всё же живу в стране с другими взглядами на гендерные роли. И этот опыт не может не влиять на моё мировоззрение, которое до сих пор продолжает меняться и адаптироваться к новым условиям. Визит в Россию накануне 8 Марта порождает у меня весьма противоречивые настроения.

В этот праздничный день улицы российских городов неизменно заполняются мужчинами с букетами цветов. А женщины досадуют: лишь раз в году их благоверные вспоминают, что жена – не домашний мультикомбайн в сочетании с рабочей единицей, а Женщина. Почему-то в своей жизни я встречала гораздо больше женщин, которых этот праздник раздражает, чем тех, кого он радует. Праздник, посвящённый борьбе суфражисток за права женщин, обернулся палкой о двух концах. Суфражистки одержали победу. Женщины выиграли сражение и проиграли битву.

Россия была и остаётся страной, в которой правят мужчины. И хотя зачастую женщины успешно командуют своими мужчинами, детьми, коллективами и предприятиями, мир принадлежит мужчинам. Мой дедушка был директором ателье и руководил женским коллективом. Я не знаю, был ли он самым лучшим портным или самым лучшим организатором. Но он был единственным мужчиной, поэтому роль директора досталась ему. Мой папа работал начальником цеха на большом заводе, и за сорок лет его карьеры такую должность ни разу не заняла женщина. Женщины в администрации были представлены только заведующей отделом кадров и главным бухгалтером. Когда я училась в школе, директором был мужчина, хотя, безусловно, в коллективе хватало талантливых женщин с организаторскими способностями. Мэром города был мужчина, губернатором тоже, да и вообще со времён Екатерины Второй страной руководили исключительно представители самопровозглашённого «сильного пола» (кстати, тот факт, что Екатерина Вторая была немкой по происхождению, для меня ещё одно доказательство, что русские женщины к власти не рвутся).

А равноправие наших женщин на практике свелось к двойной нагрузке: одна смена на работе, а другая дома, после неё. При этом они даже не получили равноценной зарплаты за равноценную с мужчинами работу. Наши женщины строят карьеру, зарабатывают деньги, правда, нечасто становятся во главе компаний или начинают свой собственный бизнес за пределами розничной торговли либо индустрии красоты. Большой бизнес – это сугубо мужская территория, жёсткая и беспощадная. Поэтому если женщина смогла там отвоевать себе место, она, как правило, уже мало похожа на женщину, даже если продолжает носить высокие каблуки и обновлять помаду в течение дня. Демонстративная внешняя женственность бизнес-леди не подразумевает внутренней мягкости, повышенной эмпатии и эмоциональности (традиционные качества женщины). А строить успешную карьеру на женских энергиях мало кому удаётся.