Перламутровые Абрикосы был поистине лучшим агромегаполисом для жизни человека.

Местный, идеальный, воздух быстро очистил легкие доктора Конпола от следов искусственной мороси и по его сосудам, легко и свободно без сгустков и слизи, как вода потекла насыщенная гормонами счастья кровь.

В обед, когда Солнце горело в зените, и крыша комплекса раскалилась до шестидесяти градусов Джим Конпол в одиночестве вышел на прогулку. Он бродил по стеклянным атриумам, подставляя ветру свою тунику с логотипом маргинальных Демократов. Компанию Джиму составляли лишь старики и старухи, которые стояли в отдалении друг от друга, но не спуская с друг-друга внимательных глаз.

Джим хорошо знал историю путей эволюции человеческого социума на планете Земля. Он считал, что главным фактором развития общества людей был разум и доброта. Ремёсла, технология, религия, философия были фундаментом для счастья детей. И даже такая простая технология как строительство стен из песка и глины, что позволило осваивать пустыни, создавая здесь эдемские условия, дало миллионам людей больше благ чем войны и психология.

Мадам Валерии Крогофф посещала парк изредка. Лишь по официальным поводам или во время проведения экспериментов.

Основную часть личного времени она предпочитала проводить далеко на севере среди серых валунов и гальки пустынных берегов холодного бескрайнего моря. Только в стенах величественной, древней, фамильной виллы «Совиный утёс», под охраной домашнего полярного волка, Валерия могла настроить свои интеллектуальные силы таким образом, чтобы вести научную работу на порядок эффективней чем её ведут ИИ-модули. Только благодаря таким людям как гордая брюнетка Валерия, высокая наука остаётся прерогативой человека, а не Искусственного Интеллекта.

Мадам не была затворницей. Она проводила приёмы для таких же, как она: обитателей старинных вил, любителей чопорной одежды и историй кровного родства. Оставалось у неё время и на своих пятерых дочек. Валерия принесла больше потомства чем советует государственный социальный минимум. Здесь сыграл свою роль характер строптивой женщины. Валерия считала современную социальную систему лишь уздой на морде человечества и жила своим умом.

Все её отпрыски были слишком молоды, чтобы принять север как землю обетованную и поэтому жили в ближайшем агроэдеме.

Но семейное общение не прерывалось. Иногда оно было настолько настойчивым и назойливым, что Валерии приходилось использовать в синаптических трансляциях свой автономный виртуальный образ, иначе справится с потоками чувств и информации она не могла.

Назначение Лады директором было для Валерии «возмутительной неожиданностью». Сама она, как и положено отпрыску приличной семьи была лишена тщеславия. Её раздражение было вызвано не собственным карьерным сбоем, и даже не личностью нового директора, а тем что сам факт высшей административной замены в парке прошёл мимо неё, и она заранее не знала о готовившейся манипуляции. Учитывая паутину семейных связей в высшем администратуме Земли, подобные решения, пусть и проведённые безликой, компьютерной системой не могли быть проведены в тайне от неё.

Эгосфера действовала эффективно и решения проведённые через её протоколы можно только уважать. И Валерия их уважала, дело не в этом.

Стоило мадам завести о новом директоре разговор, то собеседник, пусть даже из самых высших кругов администратума замолкал и прищурившись смотрел на Валерию взглядом разочарованного человека. Словно Валерия не вела светскую беседу, а шепталась о неприличных и возмутительных вещах.

Мадам Крогофф была разъярена таким отношением близких людей. Её не устраивали подобного типа недомолвки и ужимки.

Некая Лада, а фамилия, научные достижения и прежняя должность сударыни были до сих пор неизвестны, внезапно пришла в парк, ниоткуда, случайно, словно, олениха забредшая на дровяной двор и требовалось делать вид, что всё так и должно было случиться.

Только совсем простоватые старички, во время визита в Совиный Утёс разомлев от жара огня и вина говаривали, то о сбое в административной системе, то о "счастливой случайности", "шансе всей жизни" который случился в судьбе этой наивной дурочки Лады.

— Ради Бога Варя не волнуйся — звучало под сводами каминного зала — присутствие простушки будет тебе полезной услугой для устройства дальнейшей жизни. Всё что твоё, и принадлежит тебе по праву рождения, будет твоим. Ты, как мало кто из твоих знакомых, человек свободной воли и всегда будешь им оставаться. Свободная воля, помни об этом, это счастье, цель любого человека! А она, эта простоватая Лада, под гнётом обстоятельств и случайностей сгинет в массе сотен миллиардов людей как песчинка в море, как муравей в чужеродном термитнике. Радуйся жизни Валя, дыши воздухом свободы и получай удовольствие! Будь счастлива Валерия!

Мадам принимала гостей в зале где пылал гигантский камин, сияло средневековое серебро, и колыхались настоящие, старинные гобелены. И казалось что каждый раз когда заходят речи о "людях свободной воли" полешки в камине начинают значительно потрескивать, соусники и ложечки значительно поблёскивать, гобелены значительно покачивать кистями и оборками.

— Что ж… Есть повод пригубить вино — обычно отвечала Валерия — это лучший способ раззадорить душу и первый шаг к счастью.

— За красоту! И честь! — отвечали старички и жадно пили вино словно жеребята молоко, важно причмокивая губами, брызгая красными каплями на салфетки и скатерти.

Не без смущения, гости просили добавки, храбрились и просили Валерию вместо вина к следующей встречи достать что-нибудь космическое, какое-нибудь модное пиратское пойло. Пиратское пойло было недостижимым, мифическим идеалом.

— Обещаю — говорила Валерия — обязательно для вас приготовлю самую пиратскую жидкость! Знаю что ваши новые внутренние органы справятся с любым скипидаром. Приходите завтра!

Валерия не выполняла подобные обещания и все это принимали как само собой разумеющиеся.

Через несколько дней после памятной встречи в кулинарном отделе, Лада посетила экспериментальную площадку «по воссозданию нативной мистерии кроманьонцев», куратором и вдохновителем которой была Валерия.

Сам эксперимент проходил по стандартной схеме. В этот раз волонтёры приняли природные вещества, приводящие к расслоению и деструкции сознания человека.

И перед глазами нового директора в пещере под ритмы костяных музыкальных инструментов в дурмане ароматных трав, и в свете масляных светильников, волонтёры пустились в иступляющий, напоминающий хоровод пляс. Обнажённые люди впали в бешенство, получая удовольствие от ссадин и порезов, и в качестве эмоциональной разрядки выли по-волчьи, глухо кричали словно дикие совы, и входили в первобытный, противоестественный транс словно превращаясь в мифические языческие сущности равные богам.

Люди не чувствовали боль, они рвали на себе кожу в клочья, кровь лилась ручьями и на полу образовались тёплые, липкие лужи. У большинства волонтёров появилисьслуховые и зрительные галлюцинации, общим образам в которых были элементы пещерной живописи, в том числе и следы её новой реставрации. Каждая галлюцинация записывалась Валерией, а потом моделировалось в трёхмерном виртуальном пространстве.

Лада равнодушно смотрела на сплетение тел. И задавала совсем наивные вопросы, которые у мадам вызывали лишь улыбку.

— Валерия ты довольны историей человечества? Хотели бы ты, например, её изменить? Допустим сделать кроманьонцев менее воинственными? Или чтобы люди придумали письменность, где-нибудь на пять, шесть тысяч лет раньше чем известно сейчас?

— Вы Лада странные вещи говорите — отвечала Валерия — У вас какое образование? Литературное?

— Почти угадала. Несколько лет я рыскала по галактике в поисках букв и слов. Мой вопрос не глуп, как ты предполагаешь Валерия. Я его упрощу. Ты довольна современным восприятием истории? Тебя устраивает её результат? Этот возникшей в галактике социум, способ сожительства лысых обезьян?