— Ну ладно, все что зависит от нас, мы сделали, теперь все решится на их совете. -сказал Макаров глядя вслед удаляющемуся обозу темных, что увозил шесть телег с товаром и одну с ящиком и калекой эльфаром внутри,— -Если поторопимся, успеем домой до темноты.

— Давай доедем до каменного жертвенника моей королевы?

— Зачем, кого ты решил принести ей в жертву, надеюсь не меня? -вроде как пошутил Саша.

— Не говори глупостей, хотя ты прав, было бы лучше попадись нам по дороге парочка редоранцев. Их головы смотрелись бы на жертвеннике лучше, чем на плечах. Просто, хочу посмотреть еще раз, на габариты этой плиты и организовать перевоз на мой остров.

— Ну поехали, -согласился Саша, -один час ничего не решает. Скажи, Лаэрт, а ты оставишь своих людей наблюдать за лагерем светлых?

— Конечно, двое уже следят за отрядом, пошлю и остальных, зато сразу узнаем нападут мои соплеменники на лагерь светляков или нет.

Саша задумался: «А может зря мы к темным обратились, может самим нужно было. Подошли бы поближе к их лагерю и я бы, через тени, попробовал украсть серебро? Вот была бы потеха, ни армии стрелков тебе, ни серебра! Ладно, раз сделали, так сделали, этот вариант на крайний случай оставим.»

На Риген они вернулись, когда вечернее солнце, похожее на красный апельсин, почти касалось морского горизонта Срединного моря. Но и там маркграфа поджидал приятный сюрприз — вернулся Вельди Медведь с двумя разведчиками и лейтенант Квинт Лерник, и что было особенно приятно — он привел полную сотню своих соплеменников, даже больше чем рассчитывал Александр.

Валашское княжество. Пещеры. Лагерь отряда повстанцев.

На широкой каменной террасе нависающей над полоской отлогого морского берега горел костер, искры от него взлетали высоко и гасли в начинающем темнеть небе. Сейчас, возле него сидело два человека. Седоусый сержант Вацлав, бывший командир малого отряда городской стражи и его помощник Ласло мельник, который только с приходом на родную землю фарнхельмцев впервые взял в руки короткий пехотный меч, чтобы отомстить за гибель семьи. Бывшему мельнику было уже глубоко за пятьдесят, седые волосы вокруг розовой плешивой макушки, небольшая бородка с проседью и объемный живот, но он был еще крепок, впрочем, как и его нынешний командир.

— Вот и все, брат мельник, Квинт уплыл, чертов дроу со своими разведчиками уплыл еще раньше, еще и сотню людей лейтенант с собой увел! А как, все хорошо шло последний месяц. А теперь, и половина оставшихся разбрелись по домам. Что нам делать, просто отсиживаться в этих пещерах и ждать, не ясно чего?

Ласло неспешно набил табаком небольшую трубочку с длинным мундштуком, раскурил ее с помощью веточки извлеченной из костра, выдохнул струйку дыма и только тогда ответил на вопрос своего командира.

— Ты не веришь, Вацлав, что они вернутся?

— Почему? Думаю, вернутся, -кивнул седоусый и тоже стал набивать трубку местным самосадом, -но когда? Два месяца, три, полгода? А нам так и сидеть тут, пока фарнхельмские свиньи будут отбирать последнее у вдов и детей?

— Думаешь, свадьбу отложат? -задал короткий вопрос мельник и уставился в пляшущие языки огня обдумывая разговор.

— Думаю, Ласло, думаю и не хочу сидеть сложа руки и ждать милости от какого-то сеньора, соизволит он послать войска сюда или нет. Нужно действовать самим!

— Самим, когда нас осталось всего две дюжины человек и большая часть из них такие как я крестьяне, да ремесленники взявшие в руки оружие только несколько месяцев назад?

— Все лучше, чем просто проедать захваченное с фарнхельмского обоза. Я понимаю, у нас есть продукты которых хватит на пару месяцев, да и часть денег Лерник оставил, но бездействие убивает разум и душу. Не могу я так!

— Хорошо, но что ты предлагаешь? -посмотрел на него толстяк своими светлыми глазками.

— Понятно, что замок наместника нам не взять, да к тому же туда прибыл отряд в полсотни копейщиков и три дюжины всадников…

— Я слышал, что это не подкрепление, вернее подкрепление не все, а лишь половина. Отряд из Черного Камня прибыл за продовольствием, потому как в долине ветров все поля пожгли еще вначале лета, а хутора ограбили еще раньше и теперь там голод. Соберут продовольственный обоз и часть уйдет обратно.

— Значит, там уже не кого обирать и тамошние крестьяне сами пухнут от голода, пришли сюда и снова будут грабить? -двинул кулаком по колену старый сержант,— -Мало того, что крепких парней пару сотен еще вначале лета угнали, так снова грабить, а под это дело и прирежут кого, да баб понасильничают! Пусть, нас всего два десятка, но в казармах Будлавы солдат примерно столько же, точно говорю и трех дюжин не наберется!

— В драке с солдатами мы не потянем. -грустно вздохнул пузатый мельник и принялся выбивать трубочку о плоский камень.

— Да зачем в бой вступать? Помнишь, как черномордый эльф говорил — укусить нужно там, где ждут меньше и так, как не ожидают.

— Ну-ка, поясни, Вацлав, что задумал? -заморгал светлыми глазками толстяк, в этот момент он не был похож на мстителя без всяких колебаний пускающего кровь чужих солдат, скорее на добродушного мельника, каким все его знали еще полгода назад.

— Есть мысль как фарнхельмских выродков извести, что в городских казармах спят. Только скажи, Ласло, ты со мной?

— А куда же еще, Вацлав, куда мне податься, ни дома, ни семьи, конечно с тобой! -мельник убрал трубку в карман кожаной куртки и сузив глаза, во взгляде которых сейчас была вся его решительность и жажда мести, приготовился услышать план командира.

Выслушав, он немного помолчал обдумывая его план, потом решительно кивнул:

— План неплох, но идти нужно сегодня же, иначе в казармы могут направить еще десятка два-три солдат из прибывшего подкрепления.

— Сегодня? -задумался и сержант, а потом решив сказал,— -А что, пожалуй, ты прав, мельник, парни готовы, вязанок дров и хвороста у нас припасено достаточно. Тогда скажи парням, пусть сейчас отдыхают, а часов через шесть выходим.

До рассвета оставалось еще пара часов, самое сонное время. Вот и сидящий на колоде во внутреннем дворике казармы стражник, дрых без задних ног, скрючившись, чмокая во сне губами и положив голову на свои колени. Глефу он прислонил к стене и Вацлав сначала осторожно убрал ее, чтобы не упала и не зазвенела по камням, а после уже вогнал свой кинжал в основание черепа булькнувшему и переставшему храпеть фарнхельмцу.

Входную дверь надежно подперли, а вязанки дров и хвороста полили маслом и разложили под полудюжиной окон прикрытых на ночь ставенками. Городские казармы назывались «Каменными», но из крупного, серого камня были сложены только наружные стены. Пол, внутренние стены, перекрытия, оконные коробки и ставни, толстые балки под потолком, да и крыша — все было деревянным.

Ветеран городской стражи, не ошибся в оставшихся парнях, с ним пошли все. Две дюжины человек друг за другом, словно темный ручей, вышли из пещер неся на спине большие вязанки. И теперь, половина из его отряда выстроилась перед окнами с луками и самострелами, а половина с топорами или короткими мечами в одной руке и горящим факелов в другой. Подожженные дрова заполыхали, уже принялись и ставни, и стропила, и дощатая крыша, когда изнутри в дверь раздались первые удары и голоса проснувшихся солдат. Распахнулись ставни одного окна, второго, но снаружи под окнами пылали большие костры и люди сначала отшатывались, но потом все же пытались выпрыгнуть наружу, перелетев через жаркое пламя.

Тут, защелкали тетивы и солдаты неприкрытые сейчас кольчугами и кожаными куртками валились на землю словно снопы. Хорошо, что все окна казармы выходили в прикрытый стеной небольшой дворик, иначе пожар мог переполошить и простых горожан. Хотя, кто из остатков жителей кинулся бы тушить пожар, увидев в ночи две дюжины вооруженных людей? Нескольким солдатам, все же удалось выпрыгнуть во двор и теперь сам Вацлав и его парни метались приканчивая опаленного пожаром врага. Последние, выпрыгивали из окон уже полыхающими факелами и Вацлав, добивал таких, воющих от боли и катающихся по земле, скорее из милосердия, чем из праведной злости.