Ворота сотрясались от сильных ударов, били скорее всего ногами. Сам студень и его старый слуга выскочили из домика.

— Да идем мы, идем! -выкрикнул толстяк, но удары не прекратились, а лишь затихли на пару мгновений,— -Ну сломаете же ворота!

— Сту-удень! -расплылся в хищной, щербатой улыбке сопровождавший солдат щуплый мужчина с седой щетиной на щеках и подбородке,— -Сколько лет, сколько зим!

— Да на прошлой неделе виделись, Игорик. -буркнул толстяк себе под нос, но щербатый услышал, он подскочив ухватил бывшего скупщика за отвороты рубахи и не смотря на казалось бы тщедушное тельце, дернул с такой силой, что ткань затрещала и верхняя пуговица вырванная с «мясом» упала под ноги,— -Для тебя жирная свинья, я господин Игорик!

— Понял, я все понял, господин Игорик! -не стал спорить толстяк, а наоборот поклонился на сколько ему позволяли объемные телеса.

— Что приготовил? -сухо спросил седой сержант-мечник, он единственный из группы был одет в кольчугу и сильно поношенное сюрко цветов фарнхельмского флага.

Возле ворот стояла телега, уже на треть загруженная мешками и корзинами, с впряженной в нее серой лошадкой. Рядом с телегой, еще четверо фарнхельмских солдат своим видом более похожих на дружинников из захолустного баронства, что сами себя кормят обирая крестьян. Одеты — кто во что, да и вооружены так же — кто копьем, кто старым, с зазубринами на рубиле, топориком, а кто и вовсе одним большим ножом в ножнах на поясе. Ну да, повоюй несколько лет к ряду, не так поизносишься. Хорошо еще, что явных инвалидов среди них не было видно.

Студень еще раз поклонился и указал на стоявшие возле забора неполные мешки.

— Вот, господа, мешок сухого гороху и два мешка картошки.

— Да какие это мешки, свинья! Тут в каждом, едва поболе половины! -взъярился местный прихвостень явно выслуживаясь перед своими новыми хозяевами, хотя на лице сержанта не проступило никаких эмоций,— -Хочешь, чтобы дом обыскали, перевернули там все вверх дном?

— Господа, вряд ли вы отыщете в доме окорока и ароматные хлеба, сами перебиваемся с вареной картохи на горошницу. -развел руками толстяк.

— Врешь ведь, Студень! -сильно ткнул его кулаком в живот щербатый,— -Что-то ты, совсем не исхудал? Брюхо такое же, что и раньше — хрен обхватишь! -снова ткнул он хозяина дома своим костлявым кулачком и со злостью, глядя тому в глаза спросил вскинув вверх указательный палец,— -Что, жирная свинья, помнишь, как я приходил к тебе за деньгами? Как ты пыжился, тряс брюхом и пердел своей толстой жопой, называя меня кличкой и отсыпая за мой товар жалкие медяки? Глумился и выеживался передо мной? Передо мной, образованным человеком умеющим складать цифири и записывать целые слова! Хорьком обзывал! Ништо, теперь наше время, ты у меня еще поплачешь кровавыми слезками боров, поплачешь!

— Господа сборщики налогов, я святым кругом клянусь, что больше в доме ничего ценного нет. Себе, лишь треть мешка гороху оставили и несколько старых сухарей, вон Кармадон не даст соврать! -кивнул Студень на седобородого старичка стоявшего молча, опираясь на палку-посох.

Ну да, здоровяк Фолле подался к семье в эти тяжелые времена, Игнас примкнул к отряду партизан, что выбрали своим постоянным лагерем большие пещеры и примыкающие к ним старые медные шахты. С хозяином, остался только старый Кармадон и верный Сыч, который сейчас внимательно наблюдал за происходящим через щель в стенке сарая.

— Ты врешь, толстяк! -наконец-то сказал свое веское слово мечник,— -Мало дал! Солдатам великой армии нужно пропитание.

— Вот, истинно сказали, господин сержант — врет падаль! -тут же вставил свое слово и предатель,— -Дозвольте, господин сержант, я его дрыном отхожу, следующий раз, глядишь и щедрее станет?

— Господа, господа, но мы же с вами разумные люди! -вскинул ладони Студень,— -Зачем же сразу бить палкой? Помимо этого, у меня есть несколько крейцеров которые берег на черный день.

Студень полез в карман и с тяжелым вздохом выудив оттуда пять крупных монет, протянул их мечнику. Сержант бесстрастно сгреб медь, потом чуть оглянулся убедившись, что остальные солдаты этого не видят и протянул одну монету щербатому помощнику, остальные, задрав сюрко и кольчугу, ссыпал в свой кошель.

— Это другое дело! -кивнул сержант и сказал Игорику,— -Запиши три мешка и идем дальше.

Пока солдаты отнесли неполные мешки, бросив их на телегу, помощник вынул из-за пазухи потрепанную тетрадку и свинцовым карандашиком, высунув от старания язык, стал выводить там новую запись. Телега скрипнув колесами покатила далее и сержант тоже шагнул за ворота, но его остановил вопрос хозяина.

— Господа, на улице жарко, не желаете промочить горло стаканчиком отличной вишневки?

Сержант, снова сделал шаг назад, в отворенные ворота и подумав, или сделав вид, что размышляет над предложением толстяка, через несколько секунд степенно кивнул.

— Вишневки можно. Неси!

— Что, Студень, примазаться к новой власти хочешь? -с кривой усмешкой спросил помощник-писарь, который сделав запись совал свою растрепанную тетрадку обратно за отворот куртки.

— Повторюсь, Игорик, мы все разумные люди, зачем нам ссориться? Да и с новой властью налаживать отношения нужно. Господин сержант, в канцелярии господина префекта не найдется местечка для меня? Я ведь, тоже грамотный.

— Господин префект и господин наместник, приветствуют всех разумных людей, кто понимает, что мы здесь навсегда и присягает новой власти и великому князю Казимешу. Подходи завтра с утра в префектуру, тебя там примут, и возможно, ты будешь полезен. -важно ответил ему мечник.

В это время старый слуга уже вынес кувшин с напитком и пару стаканов. Студень с подобострастной улыбкой, чуть склонившись налил рубиновый напиток в стаканы и протянул их сборщикам налогов.

— Э нет, Студень! За дураков нас держишь? Сначала, ты отхлебни! -кивнул ему на свой стакан предатель.

— Да, пожалуйста! -хмыкнул толстяк и пожав плечами в один глоток ополовинил содержимое оловянного стакана.

— Э, э, куда столько! -теперь уже обиженно засопел писарь-помощник,— -Почти все выдул, сучара!

— Позвольте, добавлю? -снова чуть склонился толстяк с кротостью на лице, вот только где-то в глубине его глаз горели огоньки ненависти,— -И вам, добавить вишневочки, господин сержант? Да, не стойте на солнце, вот проходите сюда, тут тенек, хорошо. А знаете, что господа? В счет нашего будущего сотрудничества, берите полный кувшин и он крикнул старому слуге:

— Кармадон, долей еще вишневки в кувшин, пусть господа выпьют ее за наше здоровье!

— Это хорошо! -кивнул сержант причмокнув и утерев усы от сладковатого, но приятно бодрящего напитка,— -Будешь служить князю Казимешу, будешь получать паек и немного денег!

Пока старый слуга наполнял кувшин, Студень выглянул из ворот и замахал вставшим шагах в сорока, у соседних ворот солдатам.

— Там нет никого, пустой дом! Дальше по проулку идите, дальше, там лавочник живет, у него много чего взять можно!

— Хорошо, молодец! -кивнул одобряя его действия сержант.

Скрип колес и переругивание солдат, раздалось уже дальше по проулку. Наконец старый слуга вышел и шаркающей походкой направился к стоявшим возле ворот людям.

Бывалый сержант-мечник, с довольной улыбкой смотрел на приближающегося слугу, который теперь шел без посоха и двумя руками держал кувшин с вишневкой. Отсюда он уйдет не только с кувшином вкусного напитка, но и с четырьмя крейцерами в кармане. А ведь не он один придет с продуктами и пойлом, таких групп как эта, выходило в город около дюжины. И другие его боевые товарищи, тоже вернутся не с пустыми руками и вечером можно будет закатить знатную пирушку, к которой, как пить дать, присоединится и сам лейтенант.

«Пожалуй, с ним не грех и деньгами поделиться. Вот только зачем, я целый крейцер этому псу отдал? Ладно, он у меня еще отработает! -подумал седой сержант и снова посмотрел на несущего кувшин слугу,— -Да долго он еще идти будет, ползет через двор словно улитка⁈»