Атака исподтишка посыпалась. Гаркнув, Рутгер пал на пол. Из одной руки выпал при падении нож. Сестра архонта резко выдернула крюк из лура. Брызнула кровь. На ребре образовалась трещина. Застрельщик поплыл от боли.

– Жалкий червь, – бросила ему по-дельмейски чаровница.

Тут же подлетел Джакомо, не давая ей ничего наколдовать. Он уже оказался в выигрышной позиции перед магом, раз подобрался так близко. Но давать Рене пространства для манёвра не собирался. Постоянно бил мечом, натыкался клинком на древко посоха, но не сдавался, продолжая ковырять оборону.

Плевать Зальц хотел на ранение. Шипя от боли, ощупал пол рядом с собой и нашёл недостающий нож. Подогнул не без труда ноги и выбросил вперёд, вставая в полный рост. Рутгер крутанул на пальцах клинки, чуть подался вперёд и бросился на язычницу.

Дельмейка легко парировала любые нападки, обладая каким-никаким опытом в обращении с посохом. Управлялась она одной рукой, тогда как второй проводила некие манипуляции. Лишь Свет и Тьма знают, что готовила инквизиторам безумица.

В какой-то момент застрельщик подошёл слишком близко. Чародейка только того и ждала. Время было на её стороне. Рена Ламбезис чуть отстранилась. Ударила посохом Колонну по спине. При соприкосновении с латунью по куртке распространился огонь, порождая мелкие взрывы, как от петарды. Спину зажгло. Джакомо вскрикнул, сгибаясь.

С разворота язычница обрушила посох ему на шею, ошеломляя. Капитан распластался на полу вниз лицом. Перед глазами всё плыло. Спину жгло, намекая на ожоги. Через латунь аристократка пропустила столько эфира, сколько хватило бы для разрыва нитей из инквизиторского сплава. Командир завыл волком, не спеша вставать.

И как раз подлетел Рутгер, замахиваясь для удара. Чародейка легко увернулась. Каждое движение было преисполнено кошачьей грации, несмотря на просторные одеяния. Она вынесла вперёд руку. Между пальцами скользили не то молнии, не то просто концентрированная энергия.

Казалось, она хотела схватить Зальца. Но нет. Лур посмотрел на её ладонь. Это последнее, что он видел в этой жизни. Вспышка света накрыла всю сетчатку глаз. Боль.

Сначала стало белым-бело. А потом в миг опустилась тьма.

В ушах у Рутгера зазвенело. Он потерялся в пространстве, зашатался. Кричал надрывно, да только сам себя не слышал. Споткнулся одной ногой об другую. Выронил ножи. Схватился за глаза, задёргал ногами. Он выл, отчего у всех персекуторов, кто его слышал, стыла в жилах кровь:

– Не вижу!.. Я не вижу!

Поблизости не было никого, кто осмотрел бы его и вынес неутешительный вердикт: зафиромантией Рутгеру начисто выжгли хрусталики в глазных яблоках.

Рокки и Пепе были ещё далеко. Как бы ни подгонял их Нико, баргесты и так ломились к чародейке очертя голову. Сам боевой алхимик уже выдохся. Мимо пронеслась Марго, спеша на помощь. Слишком далеко отошёл.

Укротитель смотрел по сторонам, но не мог во тьме увидеть ни Шатуна, ни Лешего. Они будто испарились. Зато труп второго судьи лежал.

С луром аристократка ещё не закончила. Она прошептала:

– У твоих ворот ещё один страждущий, Отче всея усопших. Прими же от меня сей скромный дар. В руки Твои…

Рена Ламбезис крутанула посохом, собирая воедино кровь из близлежащих багровых луж. Струи сплетались над бесновавшимся Зальцем, образуя своего рода клинок. Он затвердел. Чародейка повела его оружием вниз.

Меч пробил бренное тело застрельщика. Тот дёрнулся, как вдруг затих. Окаменевшая кровь пустила по полу вокруг трещины, забитая в него, будто огромный клин. Пухлые губы аристократки изогнулись в улыбке:

– Приюти его в царствии своем… И пусть сослужит он тебе добрую службу.

Колонна к тому времени уже начал вставать. Он замер, пронаблюдав, как Рена Ламбезис убила ослепшего Рутгера. Лура Джакомо не жаловал, однако они трое – он, Зальц и Озорио – были настоящими ветеранами, стоявшими у истоков «Гидры».

От отряда совсем ничего не осталось. Более того, капитан – последний «старичок» в нём. Ему в миг на душе стало горько. Но лишь на одну секунду. Мышцы зажгло от лютой ненависти к самому естеству безумной чаровницы.

Стиснув зубы, Джакомо переборол боль. Схватился за меч. Поднялся в прыжке на ноги, опираясь на руки. Потащил клинок за собой и бросился на безумицу, занося над головой оружие.

Рена Ламбезис легко парировала удар за ударом, отступая. В ее глазах отсутствовал всякий проблеск сознания. Она была по-своему одержима. Не демоном – это навряд ли – но идеей! Навязчивой идеей, до конца известной лишь ей и её брату.

Инквизиторский сплав раз за разом осаждал древко из латуни. Звон стоял на всю залу, отдаваясь эхом, будто кто-то бил в колокола. Едва чародейка отходила, поднимая из-под земли друзы кварца, Джакомо уходил в сторону.

Когда на него накатывали волны крови, уходил в сторону, лишь бы не поглотили, только бы не сдавили, не наполнили изнутри и не растворили в себе. От кровяных ежей прыгал, как цирковая лошадь через кольцо, уворачиваясь лишь чудом.

И всегда вставал. Всегда возвращался.

Он и сам частично простился с сознанием. Не видел никого и ничего. Словно марионетка на ниточках кукловода в тени, капитан слепо надвигался на аристократку.

Всякое соударение оружия сказывалось и на посохе, и на мече. Латунь гнулась. А по клинку шли трещины: магия методично деструктурировала сплав. Очередной взмах создал переломный момент в дуэли.

Клинок разбился на несколько осколков. Те попадали наземь. От меча в руках командира осталось всего ничего. Персекутор и чародейка встретились взглядами.

Если Джакомо и было нужно оружие, то опосредованно. Капитан просто хотел убить Рену Ламбезис. А как – уже дело десятое.

Маг сделала шаг вперёд. В руке её зрел бурлящий кровяной сгусток. Лишь Свет и Тьма знают, чего добивалась безумица. Колонна подогнул колени, уворачиваясь от колдовского приёма. Ухватил одной рукой тонкое запястье девушки. Локоть оказался у самого основания шеи командира. Привставая, Джакомо надавил на запястье.

Раздался хруст. Он выломал ей руку. Кровь, пропитанная эфиром, тут же полилась вниз из руки, так и не реализовавшись.

Аристократка не визжала, не стонала, не кричала. Словно вывих прошёл мимо её внимания. Но нет. Фиалковые глаза её округлились. А с губ лишь слетело удивлённо:

– Что это?..

Она не чувствовала боли? Джакомо сомневался. Подозревал, что чародейка попросту выжила из ума окончательно. Слабо понимая, что вообще происходит вокруг.

Персекутор вынырнул из-под её руки. Они встретились взглядами. Вернее, Рена Ламбезис попросту смотрела вперёд, сквозь неё. Не думая ни о чём, Колонна принялся довершать начатое. Кулак впечатало в узкий подбородок дельмейки.

Зубы её сомкнулись, прикусывая язык. Изо рта брызнула кровь.

Безжалостный к любым врагам, Джакомо ударил ещё.

Пара передних вылетела наружу, таща за собой смесь слюней и крови.

Третьим ударом капитан расквасил язычнице нос.

Ноги переставали держать аристократку. А командир не закончил.

Он придерживал её свободной рукой за плечо. А той, в которой держал меч, бил снова и снова, уродуя детское личико. Когда Джакомо увидел, что Рена Ламбезис перестала походить саму на себя, он опустил руку и вонзил обломок меча в её живот.

В кои-то веки белая мантия окрасилась кровью владелицы. Колонна ей нанёс несколько колотых ран. Чародейка продолжала молчать, пребывая где-то далеко, в мире, о котором поведать не могла. Наконец Джакомо вбил меч снова, прокрутил и протащил чуть вбок, вспарывая безумице нутро.

Из ран без конца вытекала кровь. Как из дыр в пивном бочонке. Он закинул голову назад и ударил её лбом в лицо, валя наземь. Рена Ламбезис рухнула навзничь, тяжело дышала. Но ртом, раз уж нос её забили кровавые сопли.

Джакомо насупился, глядя на неё сверху-вниз. Смотрела она только одним глазом. Второй заплыл – да так, что вообще не видать. И хотя Колонна плевать хотел на это, во взгляде сестры архонта наконец заметил осознание.