Обломки попадали к ногам. Минотавр взревел от боли. Оставшаяся часть древка проходила в опасной близости от лёгких и сердца. Вынуть и её было нельзя. Смерть бы тогда мягко, с намёком приобняла бы химеру за широкие плечи.

На четвереньках зверь пополз в сторону Флэя. Человек-бык не для того гнил в своей клетке посреди тесных стен пирамиды, чтобы так бесславно погибнуть спустя тысячи лет ожидания. Он должен был вкусить свежей плоти. Хотя бы ещё раз. Как в те славные времена, когда местные дельмеи скармливали ему чахлых юношей и девушек.

Сладкие жертвоприношения…

Прийти в себя новичку не дал подоспевший зверь. Он обхватил его мускулистыми руками за торс, больно надавливая пальцами, чтоб не дёрнулся. Альдред побоялся пошевелиться: заерепенится излишне – и тварь ему переломает хребет.

У него ещё оставалось время поразмыслить, как выкарабкаться. Ответ лежал на поверхности: нужно добраться до ятагана. Следовало только уложиться в один миг. Вытащить из ножен клинок. Вбить его в череп минотавра – прямо промеж рогов. Но Флэй засомневался, что способен провернуть всё настолько быстро.

Альдред рискнул всем, что имел: уважением капитана, будущим спецоперации, обещанными регалиями, дружбой с Марго, тайной Ламбезиса. Банально даже просто своей жизнью. Погнался вперёд всего Равновесного Мира, лишь бы сцапать Менелая Схинаса. Но тот оказался хитрее, заведя преследователя в ловушку.

Более бесславного и в то же время поучительного финала для человека, поднявшего голову, когда как остальные держали свои опущенными, не придумаешь. Свет и Тьма ценят смирение и не приемлют от смертного дерзости.

Из бамбукового леса кто-то наблюдал за ними. Только вот Альдред об этом пёкся меньше всего. Слюнявая пасть человека-быка разверзлась, обдавая его гнилостным звериным дыханием. Флэй тонул в миазмах, накрывших его с ног до головы.

Стволы бамбука расступились перед массивной тушей, вывалившейся из тьмы леса. Новобранец не видел, кто спешит к ним с минотавром, но слышал, узнавая по темпу, что за лихо бросилось на утёс. Хозяин джунглей подпрыгнул, бросаясь на химеру с рёвом.

Хранитель пирамиды закрыл пасть, не сразу поняв, что кто-то нападает сзади. Рыча, тигр накинулся на него сзади. Впился в широкую спину когтями. Зубы сомкнулись на бычьей шее. Хищник принялся выдирать плоть, мотая головой из стороны в сторону.

Монстр заревел от беспомощности. Бессознательно отпустил добычу, потянулся руками в попытке поймать животное, переломать ему хребет.

Флэй плюхнулся на каменную плитку, сморщив лицо от боли: позвоночник потянуло от столкновения с кладкой. А между тем тигр, не разжимая челюстей, потащил минотавра на себя. Остаться в стороне Альдред не мог, не без труда поднимаясь на ноги. Инквизитор должен был помочь хозяину джунглей, раз уж тот встал на его сторону.

Персекутор выхватил ятаган и понёсся на человека-быка, занося клинок за себя.

Захилевшая рука потянулась к голове хищника. Тигр отпустил кровоточащую шею химеры, так и не добравшись до ярёмной вены. Он зарычал и прокусил чудищу ладонь, дробя кости. Вместе с тем – оцарапал бицепс другой, раздирая мышцы. Те повисли, чуть ли не как лохмотья.

Дикая кошка выдрала из ладони три пальца человека-быка. Рука до кисти превратилась в месиво. Тот скорее мычал в ужасе, чем ревел. Фаланги выпали из открытой пасти. Хищник не испытывал усталости – вновь напал, прокусывая насквозь запястье химеры. Жилы плевались кровью в пасть, вводя животное в кровавый угар.

Альдред подоспел, но остановился, ненароком повстречавшись взглядом с минотавром. В нём не осталось былой свирепости, присущей зверю. Только человеческое непонимание, страх перед смертью, к которой монстр оказался не готов. С янтарного глаза подтекала слизь, напоминая одинокую слезу.

Флэй понимал и принимал человеческую сторону химеры. Но не питал иллюзий, не зная жалости ни к чудовищам, ни к людям, ни к тем, кто стоит посередине между ними. Он хладнокровно приставил ятаган к клокочущему горлу минотавра и взрезал его, пуская кровь. Поначалу чудовище задёргалось, но едва начало захлёбываться, затихло.

Руки плетьми опустились наземь. Грозный минотавр издох, не продержавшись на воле и получаса. Альдред смотрел на свежий труп монстра, испытывая самые разные чувства. Он корил себя за неосмотрительность. Радовался, что выжил. Не находил себе места, даже не подозревая, что ему на помощь придут не инквизиторы, а тигр.

Дикая кошка, которая этим утром чуть было не позавтракала им. Хозяин джунглей, оставшийся на свободе только потому, что Альдред повиновался импульсу его отпустить. Клыки изменили персекутора до неузнаваемости. Более того, Тропик Водолея позволил ему жить дальше. Однако вопрос, увидит ли он Город ещё хоть снова, оставался открыт.

Ликвидатор утратил копьё в этом бою. Но сохранил жизнь. Это меньшая из цен, которые бы пришлось ему заплатить.

Тяжкие думы прервал тигр. Он рычал утробно, пожирая взглядом человека. Во взгляде его Флэй не видел угрозы. Лишь предостережение: убирайся подобру-поздорову, это моя добыча. Альдред и не думал спорить. Отныне они с хищником стали квиты.

Инквизитор принялся пятиться назад под чётким надзором. Слишком уж медленно. Тигр огрызнулся, ощериваясь и тем самым подгоняя новичка. Человек развернулся и побежал к мостику. Довольный собой, хищник прорычал победоносно и принялся раздирать зубами плоть минотавра.

«Лучше уж говядину ешь, а не человечину…»

У природы есть чувство собственного достоинства. Хищник знает своё место в пищевой цепи, дорожа им. Однако природа остаётся природой.

Повернувшись, Альдред увидел на вершине стратилата. Лишь Свет и Тьма знают, сколько Менелай Схинас так стоял, наблюдая за ним. И всё же, дельмей видел, чем окончился бой инквизитора и минотавра.

Губы, обезображенные рубцом, изогнулись в неудовольствии. Язычник одарил новобранца высокомерием, едва они обменялись взглядами, и скрылся из виду.

Флэй сжал руку в кулаке, наполняясь гневом к подлецу, и пророкотал:

– От меня не уйдёшь!..

Добраться до Менелая Схинаса – дело не хитрое. Он стоял на верхнем ярусе храма. Флэй бы, по меньшей мере, заметил, если бы стратилат решил броситься камнем вниз. Дельмей и не думал этого делать. Казалось, язычник ждал инквизитора. Но зачем?

Химера не слабо потрепала новичка. Только вот боли тот не чувствовал вовсе. Она затёрлась, едва показался силуэт врага: его физиономия действовала на персекутора, будто на быка – красная тряпка.

Внутрь пирамиды Альдред больше не заходил. Устремившись к самому верху, новобранец добежал по ярусу до главной лестницы, и заскакал уже по ней. Ступени он считать не удосужился: просто чувствовал, их много. Сотни.

Флэй нещадно потел, уставал, однако ничто из этого не было важно. Его сознание сконцентрировалось на поимке стратилата. Хрономираж, компрометирующий архонта, – это одно. Совсем другое – живой свидетель, способный дать показания на суде. И не имеет значения, добровольно или через жесточайшие пытки.

Инквизитор добрался до самой вершины. Менелай стоял к лестнице лицом и встретил иноверца глумливой улыбочкой. Персекутор, весь взмокший, одарил его испепеляющим взглядом. Ему через многое пришлось пройти, чтобы момент их встречи настал. Язычника пёс Церкви не упустит.

– Я восхищён, сколь яро ты алчешь поймать меня, – снисходительно заговорил Схинас. – Жаль только, что ты слеп, мальчишка.

Осклабившись, Альдред вытянул из ножен ятаган и указал остриём на дельмея.

– Там, внизу, тебе удалось бежать. Но отсюда ты уйдешь в кандалах. Со мной. Даже не думай прыгать. Я не позволю. Инквизиции ты нужен живым. Пока что.

– Болван! – прыснул смехом военачальник. – Наслушался дедовских баек, и метёшь всех под одну гребёнку. Всё, что происходило до этой ночи, не имеет значения. У меня ещё есть неоконченное дело. С Инквизицией или без неё, но свой долг я не преступлю.