Кулаки ломали неоязычнику рёбра, взбивали брюшные мышцы. Прямой в солнечное сплетение заставил сердце мага остановиться навсегда. Он распластался на полу, загребая ладонями пыль.

Расправа происходила на глазах Флэя. Его восхитил химерит. Магия воздуха – не лучшая ветвь, которая могла бы его напитать. Но Альдред лишний раз убедился: ему нужно оружие наподобие цестов.

«С ним весь оставшийся Западный Аштум вольётся в Равновесный Мир. Да что там, сам Деспотат склонится перед такой мощью. При условии, что целые армии будут им вооружены под завязку… А дальше гармонизм завоюет Шумай, Сулакту. Весь Восток!»

Альдред воодушевился этой идеей и нагло ворвался в стан врага, сея Хаос. Ятаган описывал в воздухе круги, создавая смерч, в котором опадали конечности неоязычников.

Нико порхал от одного отступника к другому. Ломал хребты. Крушил черепа. Выбивал челюсти. Гнул магов пополам. С каждым новым убитым Культ всё больше терял боевой дух. «Гидра» планомерно подминала под себя весь первый ярус.

Пепе и Рокки загрызли немало апостатов. Последние выжившие пятились к лестнице. Морды баргестов перепачкало в крови. С зубов свисали кусочки мяса. Псы припали к земле, рыча. Один их вид поверг в бегство магов. Адепты уносили ноги, вопя. Исчадия Серости бросились за ними.

– Не щадить никого! – призывал капитан, указывая мечом на бежавших чародеев. Он вёл «Гидру» за собой.

Командир первым бросился за собаками. Нико поравнялся с Колонной. За ними поспешали Леший, Шатун и Рутгер. Марго Мезар выскользнула из укрытия, на ходу заряжая последний пистолет. Инквизиторы продолжали бой на лестнице.

Флэй отстал от них. Персекуторы, опьянев от крови, даже не обратили внимание на то, что происходило на несущем ярусе пирамиды. Альдред был воспитан куратором и не до конца преобразился в ликвидатора. Он остановился здесь, изучая помещение.

Изначально инквизитору казалось, будто Тримоген согнал сюда неозычников, дабы защитить от «Гидры». Отнюдь. Именно здесь апостаты участвовали в шабаше, проводя омерзительный ритуал. В середине помещения располагалась небольшая ямка, куда еретики скинули порядка двадцати невинно убиенных рабов.

Мертвецы утопали в лепестках тропических цветов. Их окурили благовониями.

Чернокожие невольники, купленные в Пао у точно таких же чернокожих продавцов. Отловленные персекуторы. Трупам вскрыли туловища, являя взору внутренности. Лишь сейчас Флэй в полной мере осознал, какая вонь стояла здесь.

Гадалкам хватало кофейной гущи, чтоб отыскать в Серости ответы на свои вопросы. Адепты Культа же нуждались в человеческих жертвах, дабы обрести потустороннюю силу. Свет и Тьма только знают, что тут произошло, удалось ли неоязычникам своего добиться. Опоздала «Гидра», либо же нет.

– Мерзость!.. – буркнул Флэй, прикрыв лицо, дабы не вдохнуть в себя трупные миазмы. Разумеется, помогало это слабо. Смрад пропитывал его ежесекундно.

Ликвидатор прошёл чуть дальше и увидел в мистическом зелёном свете астрального пламени высокую платформу, на которой стояло четыре одинаковые статуи.

– Это ещё что?..

Увлечённый любопытством, Альдред позабыл совсем, что где-то над ним сослуживцы грызутся с Культом не на жизнь, а на смерть. Он не думал о том, чего им стоит его временное отсутствие.

Новобранец медленно поднялся по лестнице и встал рядом с одной из статуй, похожих друг на друга, как две капли воды. Скульптор изобразил худощавого юношу с завязанными глазами. Едва ли это был человек: ни у кого не росло шесть рук.

Олицетворение не пойми, чего, держало в верхних руках изогнутый меч и книгу. В средних, придерживая сверху и снизу, – весы с каменным сердцем и каменным пером на чашах. Нижние сложены вместе в языческой молитве.

Жуткая скульптура, порождавшая у Альдреда самые разные ассоциации. Многие труды, по которым у инквизиторов бы сложились впечатления о Пантеоне, были преданы огню давным-давно.

Рядовым служителям Церкви доступ к остаткам древней литературы строго ограничен. Поэтому Флэй был вынужден своим умом понять, что это такое.

Персекутор подозревал, что статуя являла собой некого судью, рассматривавшего жизнь всякой языческой души. Либо существо вписывало имя умершего в Книгу Мёртвых с неясной целью, либо пронзало сердце, прерывая цепь воплощений.

Вывод снизошёл на Альдреда, основываясь на схожести с гармонизмом. Умозаключение не пришлось ему по душе.

«Ярая вера в Противоположности позиционирует себя как единственно верное религиозное учение. Соответственно, ни на что не похожее. А здесь напрашивается само собой неудобное совпадение. И с кем? С Пантеоном! Тут дело не чисто.

Доложи я об этом Верховным, закончил бы костром. Но что-то мне подсказывает, с гармонизмом не всё так просто, как описано в Дюжине Столпов.

Я это вижу своими глазами. Но что сделать со всем этим? Не знаю… Просто буду иметь ввиду. Кажется, весь праведный Западный Аштум кто-то водит за нос. Или что-то».

Альдред мотнул головой, прогоняя крамольную мысль. Он боялся показаться сам себе еретиком, укрепиться в сомнениях. И всё же, мыслил он в правильном ключе. Настолько, насколько мог несведущий человек что-то осмыслить.

Статуи окружали некое подобие саркофага. Его вскрыли. На дне могилы кто-то лежал, но покойник сам отсутствовал. Флэю тут же вспомнился разговор, имевший место между Ламбезисом и Схинасом.

«Значит, вануэзцы выкрали мощи какого-то языческого святого. Или… Глупости всё это. Вопрос в том, зачем? Если это были купцы с «Сирокко», что за беду они привезли в Город? Положим, там случилось нечто страшное. Тогда почему феодал наотрез отказался обратиться к Инквизиции? Что вообще происходит?..»

Много вопросов, на которые не найти ответы самостоятельно. Пожалуй, лишь архонт был способен удовлетворить любопытство Альдреда.

– Я доберусь до него, – обещал сам себе Флэй. – Обязательно.

Потолок над головой задрожал. Персекуторы, видать, встретили ожесточённое сопротивление Культа Скорпиона. Вниз посыпалась пыль. Как бы там ни было с Актеем Ламбезисом, ликвидатор должен помочь «Гидре». Иначе никак.

Новобранец поспешил убраться с платформы и бегом направился к лестнице на второй ярус. Он лихо перешагивал и перепрыгивал останки магов, оставляя за собой недобитых чародеев. Кто-то ещё стонал, ползал в попытке добраться до потерянных частей тела. О них Альдред не беспокоился: раненым недолго осталось.

Флэй преодолевал ступеньку за ступенькой, пока не очутился в зале второго яруса. Отсюда вела наверх пара лестниц, расположенных по боковым стенам. Также несколько проходов уходило наружу, где уровень сходился с главным подъёмом на самый верх пирамиды. Едва Альдред показался, чуть не схлопотал в лицо кислотный пузырь.

Инквизиторы мало-помалу оттесняли магов, оставляя за собой тела сражённых. Однако теперь против них выступали ещё и остатки сил Тримогена. Новичок не спешил вступать в бой, выискивая среди язычников правую руку архонта.

«Где ты, стратилат?..»

Взгляд метался из стороны в сторону. Флэй рассчитывал найти его подле солдат.

Нико раззадорился не на шутку. Он крушил щиты. Вбивал маски в лица тримогенян. Едва кто-то дерзнёт рубануть его мечом, виртуозно уворачивался и контратаковал, одним ударом сворачивая наглецу шею. Бригантины сминало, надламывая рёбра. Язычники старались не связываться с ним, и Гараволье приходилось лично втягивать их в неравный бой с собой.

Покуда химерит эмитировал Материю Воздуха, алхимик оставался почти неуязвим.

Шатун показывал во всей красе, почему его взяли в «Несметный Легион». Здоровяк не жалел цвайхандера, расталкивая и разделываясь на раз-два с язычниками. У его ног множились тела поверженных. Когда солдаты решили навалиться гурьбой, амбал не растерялся и попросту сменил хват.

Взявшись за рикассо, он ткнул навершием одному из них в грудь. Тот согнулся пополам, хрипя. Шатун обрушил на него сверху клинок, разрубив пополам вдоль.