– Сразу после Парада Лун?

– Именно. – Стратилат оставался непрошибаем. – Неважно, станет ли она сильнее в Седьмой эпохе, делить власть Актей ни с кем не собирается. Династию продолжает сильнейший. И хорошо, если мужчина. Никакого спуску самоуверенной сестричке.

Альдред сморщил лицо.

«Инквизиция отправила на убой сорок человек, а всё крутится вокруг внутренних распрей древнего дельмейского рода? Что-то не вяжется. Старый хрен водит меня за нос – и как будто толкает на беседу с Актеем. Добром наша беседа не кончится…» – подозревал Альдред, переминаясь на ногу с ноги.

– Ну и семейка… – буркнул он.

Его замечание разозлило Менелая. Но ответил он сдержанно. По-дельмейски.

– Я не в праве осуждать волю своего господина, потому как знаю, за что он борется, и считаю его чаяния верными.

«А ведь Ламбезис умён, как ни крути. Куда умнее, чем весь наш Корпус. Он предельно отстранился от островов, чтобы обезопасить себя, но дал столько сведений, чтобы в итоге мы напали на след его сестры. Гениально.

Меня больше пугает раболепство стратилата. Если человек благоразумен и не служит высшей цели, не стоит ждать от него слепой готовности умереть и забрать всех своих солдат с собой. Но об этом лучше спросить нашего дражайшего гостя в Каземате.

Я не верю, что всё так просто. Я не верю, что Актей Ламбезис косвенно использовал Инквизицию только из соображений сохранности наследства. Я не верю даже, что эта гнусная тварь попала в Янтарную Башню случайно… Проклятье!»

Круг Магов. Нигде Альдред не открыл бы истину настолько, насколько там. На островах, здесь и сейчас, он ходил вокруг да около, в упор не видя простой факт: в игре архонта он – важная фигура, ведущая пешка. Ума и мироощущения хватало только на иллюзию, будто именно новобранец распутывает клубок его тайн.

– Само собой, – не стал спорить Альдред. Его интересовало другое. – Ответь мне, язычник, что это за храм? Кому здесь поклонялись? Если это Галамин, то, должно быть, святилище посвящено Забытому богу. Так пишут в ваших мифах у нас. А кто это?

Менелай фыркнул. И всё же, его вдохновил интерес Флэя.

– Знаешь хоть одно имя в Пантеоне? Нет?

Персекутор покачал головой, не спуская со стратилата глаз.

– Вот потому он и Забытый. Ваша Церковь стёрла из летописей имена их всех. Но дельмеи помнят. Каждого. За исключением одного, разве что. Вернее, о нём всего-навсего не принято вспоминать всуе. Это настоящий Забытый.

– И это ему поклонялись на Клыках, верно? – Альдред осклабился.

Губы язычника дёрнулись. Он занервничал, и Флэй это зафиксировал.

«Так-так».

Военачальник понял, что дал слабину, и пояснил:

– Правильно. Здесь шла война. Тогдашний император Восточной Дельмейской боялся, что острова попадут в ваши руки. Он сделал всё, чтоб это место стало ничейным и необитаемым. Так лучше для обеих сторон между Экватором.

«Увы, дело куда сложнее. Но я на правильном пути».

– Соответственно, Забытый Бог – паршивая овца в Пантеоне… Значит, людей, которые обслуживали эту пирамиду, зарубили, а острова забросили, чтобы оставить Бога в прошлом? Так, получается?

– Да, всё верно. Господин Актей искал мощи. Оказалось, они находились в храме. Его основал отец Гора и лёг у ног Бога, которого почитал. Такая традиция, – заявил Менелай Схинас. Но по его глазам Альдред понял: он утаил кусочек мозаики и на сей раз.

«Между основателем пирамиды и Забытым должна быть какая-то связь. Больше, чем приверженность. Больше, чем треклятая традиция. Ламбезисы – не фараоны, в конце-то концов!» – бесновался про себя Альдред.

Он успокоил себя. Потом. Всё потом. Если придётся в ногах ползать у Петефи и Буассара, Флэй пойдёт на это. Будет унижаться, но выбьет камерное рандеву с архонтом до казни.

Тогда станет ясен и замысел самого Актея, и связи деспота с архонтом. Быть может, найдётся даже способ оградить от опасностей Равновесный Мир. По крайней мере, инквизитор на это надеялся ввиду юношеской наивности.

Всё бы ничего. Только вот персекутор слишком суетился по пустякам. Он отказывался наотрез даже просто мысль допустить, будто запаздывает.

Уже там, в камере дознаний, Ламбезис так или иначе предвидел дальнейшие шаги Инквизиции. Заморочил голову новобранцу, избрав его как негласного представителя собственных интересов.

Взбалмошный, Флэй этого не понял. Альдред подсознательно игнорировал правду: как бы далеко ни продвинулся, архонт всё равно на шаг впереди.

А между тем дознаватель вспомнил о нюансах.

– Как вы заманили стольких сектантов на Клыки? Что вы им наплели?

– Правду – и только правду.

Менелай Схинас развёл руки в стороны, будто пророк Судного Дня.

– Боги жаждут, Альдред Флэй.

Персекутор осёкся. Слова стратилата звучали зловеще. Но в себе заключали чистой воды сюр. По крайней мере, с точки зрения веры в Противоположности. В Альдреде взыграл религиозный фанатик, и он прорычал:

– Их никогда не существовало! Дельмейские маги просто оправдывали своими идолами тиранию народов! Равновесие положило этому конец!..

Стратилат лишь покачал головой. Ничего другого от гармониста он услышать не мог. Вздохнув, он сказал с сожалением:

– Ложную истину ты впитал, как губка. Идейный инквизитор, образцовый. Но сколько ты живёшь на свете, и сколько лет прошло с тех пор? Сектанты, взявшие верх над Западом, отдраили до блеска все летописи. Убрали неудобные факты. А всё потому, что свято место пусто не бывает, мальчик…

– То есть? – Инквизитор напрягся.

– Боги живы. История их богата. Они ушли. Доверили магам править, и на то были причины. Вот только благими намерениями дорога в Эреб вымощена…

Флэй дал ему высказаться. Речь Схинаса во многом повторяла Дюжину Столпов. И это притом, что язычники ненавидят священные писания гармонизма.

– Человек создан по образу и подобию Бога. Эту идею вы хорошо принудили у себя. И человек слаб, хаотичен, порочен, как Бог. Такого промежуточного звена, как чародей, это тоже касается.

«Да. Если бы маги не отступали от своих выдуманных божков, может, и не сдали бы верхнюю половину империи праведникам… История порой меняется одномоментно», – признавал Флэй. И тем не менее, убеждения его содрогались перед правдой язычника.

– Наши императоры не справились. Вы, заблудшие варвары, стали хозяевами Запада. Дельмеи долго молили Пантеон вернуться. И с Седьмой Луной, спустя тысячи лет молчания, Боги вновь здесь. Справедливость наконец-то восторжествует. Мироздание ждёт возвращение старых порядков.

– Проклятый язычник!.. – рявкнул Альдред, чуть подавшись вперёд.

Новобранец еле сумел себя сдержать от убийства в сердцах. Всё, что говорил стратилат, казалось ему чушью. Он отказывался верить в эти заявления. Верующий, нетерпимый человек в нём противился иной истине. Но разум, подвергнутый огранке науками, жадно вбирал каждое слово.

Схинас ухмыльнулся, прощая скудоумие инквизитору.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но сдвиги есть уже. Цим не за один день строился. А эпохи развиваются во времени. Сколько бы ты ещё ни прожил на белом свете, хотя бы немногие изменения тебе всё-таки доведётся увидеть.

– О каких-таких сдвигах ты говоришь?

Менелай осклабился. Он указал пальцем в сторону Запада.

– Иди и смотри.

Стратилат сказал ровно столько, чтоб Альдред понял: быть беде. Пока они стоят на вершине пирамиды в Тропике Водолея, в Городе зреет нечто ужасное.

Но что? Флэй терялся в догадках.

А больше всего персекутор боялся, что не сумеет предотвратить злой рок.

– Просто знай, просто прими, что это неизбежно, Альдред Флэй. В зависимости от того, найдешь ли ты в себе силы на это, станет ясно, какое место ты займёшь в новом мире. Умрёшь за Власть Людей, или понесёшь в народ Правду Богов…

Тревога подожгла ему пятки. Новобранец рявкнул:

– Довольно!

Стратилат вздохнул опечаленно. Может, ему и хотелось бы рассказать инквизитору больше. Да только умом тот не дорос взглянуть на вещи здраво. Его следовало подтолкнуть. Актей Ламбезис хотел бы этого.