Тут к нему в голову закралась мысль о том, что проход сюда был старым, и его попросту не успели до конца замуровать. А то, что он вообще выбрался оттуда, – это просто чудо. Альдред огляделся, прикинул, в какой примерно стороне находится храм.

Ориентировочно в трёхсот шагах от него вновь затряслась земля. По всей видимости, ночь ещё не наступила. Флэй вздохнул, думая о том, как дела обстоят у его сослуживцев. Он надеялся, что они в добром здравии, что они дождутся его.

Наметив примерный маршрут в голове, Альдред направился по узкому коридору вперёд, разделявшим два помещения. Канализацию строили древние дельмеи, поэтому сложно было сказать, какой логике они подчинялись при проектировке.

Здесь нашлось, где развернуться бы и персекутору. Тем не менее, Флэй по-прежнему чувствовал себя в замкнутом пространстве. В первую очередь, на него так действовало нахождение под землёй. Узко. Тесно. В обратном не переубедить.

В злосчастном коридоре он снова услышал голоса. Всё те же Ламбезис и Схинас.

– Это уже не смешно… – буркнул Альдред и стал слушать.

– Нас не было всего ничего! Месяц, не больше! Как сюда могли пробраться эти вездесущие крысы, если они только приплывают пополнить припасы?! – впадая в истерику, исторгал из себя Актей.

Персекутор слышал, как тот ходит из стороны в сторону. Его раздражала суетливость архонта. Как маленький ребёнок, лишённый права выйти на улицу.

– Полагаю, они скрывались от лурских приватиров, которых мы видели ранее, – допускал Менелай. – Им ничто не мешало прийти к горе. Там ведь протекает чистая река, питавшая городище…

– Какой гармонист в здравом уме сунется в пирамиду? Они боятся Пантеон, как огня! – бесновался аристократ.

– Именно так, – не стал спорить стратилат. – Но вануэзцы – не из робкого десятка. Они расхищают всё, до чего их загребущие руки добираются. И даже прах способны разменять на золото.

– Думаешь, это они?

– Уверен.

– Мы не сможем их отыскать в открытом море, Менелай. Корабль вануэзцев мог остановиться в любом уголке к Западу отсюда. Ты понимаешь? Их не найти!

– Разве это нужно, мой господин? Вы уже получили, что хотели. Вы уже чувствуете перемены. Они сами на себя накликали беду. В конце концов, к северу от Островов есть только один портовый Город, где вануэзцы могли бы остановиться на стоянку. Иначе никак.

– Да. Да! Точно! – судорожно отвечал Актей, напоминая безумца. – Это нам не помешает. Ещё есть время до Парада Лун. Будем ждать. И подумаем, как всё обернуть нам на пользу.

– Лучшего решения не найти…

Альдред стал понимать, почему его фантом в Серости притягивает к себе хрономиражи, связанные с Актеем Ламбезисом. Он зациклился на нём. И Свет с Тьмой отозвались на его мытарства, подталкивая к разгадке. Такое бывает иной раз. Но мало кто из инквизиторов об этом задумывается. Сам Флэй не сразу вспомнил.

«Что такого важного вануэзцы могли украсть у дельмеев? Кто именно это был?.. – Альдред призадумался. – Помнится мне, в корпусе судачили о корабле «Сирокко». Только никто толком не знает, что там произошло. Феодал держит их судно подальше от прочих, и никого, даже Инквизицию, туда не пускают. Странно всё это. О других каравеллах за ближайшее время известно не было…»

Пламя Нико погасло, едва оборвался хрономираж. Стало жутко. Ликвидатор не знал, что это могло значить.

Флэй покинул злосчастный коридор вскоре и вышел в помещение, через которое проходила городская канава. Альдред видел свет уходящего дня сквозь проржавевшую решётку. На радостях он ускорился. Осторожно сполз в пересохшую канаву, где валялся всевозможный мусор: обломки, ветки, зубы, окаменелые кости животных и людей.

– Какая гадость, – буркнул он. Однако пересилил себя, надеясь выбраться наружу.

Железные прутья сильно проржавели, а местами – просто осыпались. Не долго думая, Флэй стал пинать по решётке. В конце концов, она поддалась, попросту слетев с лязгом с ослабших петель. Инквизитор выбрался из канализации, стал идти по канаве.

Предельно бдительно, чтобы не спровоцировать чародеев, если с храма те могут просматривать округу. Он прислушивался к завываниям ветра. Никого не было слышно. Персекуторы будто бы растворились. Над городищем поднимались высокие столпы дыма: горела растительность. Запах жжёной травы перебивал гнилой смрад канавы.

Чуть дальше произрастали те самые цветы, которые персекутор то и дело видел в джунглях на месте чьей-то гибели. Он пригляделся в наступивших сумерках и обомлел: впереди высилась целая груда человеческих останков. Сравнительно свежих.

Эмоциональный всплеск запустил ещё один хрономираж, от которого даже у Флэя кровь стыла в жилах.

Клинок чавкал, входя и выходя из бездыханного тела. Актей Ламбезис приговаривал, как умалишённый:

– Больше крови. Больше мяса! Менелай, мне нужно больше рабов. Поймай, купи, что угодно. Чтобы взрастить жизнь, нужно посеять смерть!

Слуховой образ тут же оборвался. Флэй припал к стенке канавы, восстанавливая дыхание. Губы дёрнулись. Он спросил сам себя:

– Что это было?..

У него имелись догадки насчёт причины, по которой архонт загубил десятки невинных душ. Тем не менее, столь могущественная и влиятельная фигура, как Ламбезис, едва ли нуждался в излишках силы. Стало быть, своей кровожадностью он хотел разбудить нечто, что мирным сном спало на острове, дожидаясь, когда его найдут.

Всего лишь домыслы. Сведений не хватало, чтоб составить факты. Делать чрезмерно смелые умозаключения персекутор не спешил.

По крайней мере, стало понятно, почему в городище так много хрономиражей, оставленных после злодеяний архонта.

Альдред прошёл немного вперёд и принялся карабкаться наверх из канавы. Не без труда, но ему удалось вернуться на улицы городища. Гелиомант постарался на славу, нещадно разрушив добрую половину домов в округе.

Кругом вперемешку валялись развалины: куски крыш, стен, ломаное дерево, глиняные осколки. Маг солнца происходил из Равновесного Мира, иначе, полагал Альдред, ему было бы жалко громить памятник дельмейской культуры.

Флэй повернул лицо на восток. Мистические зелёные огни продолжали гореть. Казалось, их стало больше. Небо окрасилось в мистический сиреневый цвет. Пирамида, полная тайн, стояла совсем близко…

Ликвидатора привлекло что-то, мелькнувшее со стороны храма на горизонте. Он прищурился, как вдруг застыл на месте в ужасе. Гелиомант, стоявший на одном из ярусов святилища, метнул в его сторону луч материализовавшейся энергии солнца.

Губительная стрела мчалась навстречу инквизитору, завораживая его. Она почти настигла Альдреда, когда кто-то, крича не разбери, что, обхватил его сзади. Вместе с нежданным спасителем они плюхнулись на каменную кладку. Флэй больно ударился шеей об выступившую плитку, зато был жив.

Рукотворный солнечный луч насквозь продырявил здание совсем близко от них и ушёл в землю, взрыхлив её. Тяжело дыша, сослуживец отпрянул от него и разлёгся на земле, кашляя из-за поднявшейся пыли. Очухавшись, Альдред увидел, что это был Джакомо делла Колонна.

– Капитан?..

– Заставил же ты меня попотеть, Альдред. Я тебя кричу, зову, а ты стоишь, как лунатик у окна, и не двигаешься, не реагируешь. В чём дело?..

– Всю дорогу меня преследовали хрономиражи, – виновато объяснялся Флэй.

– Ты тоже это слышал, – посчитал командир, вставая. Он припал к земле, выглядывая из-за угла здания. – Дельмейские войска вырезали всех, кто проживал тут, на Клыках. Своих же! Это немыслимо. Что у них здесь происходило века назад?..

Новобранец осёкся. Он призадумался, с чего это другие персекуторы испытали совершенно иной хрономираж, чем он. И чем больше Альдред размышлял об этом, тем меньше ему хотелось посвящать «Гидру» в образы, представшие перед ним. Судя по всему, Равновесный Мир задавал Флэю персональную задачку.

Для него это не являлось каким-то символом исключительности. Всё обстояло гораздо прозаичнее. До смешного.

Он искал ответы и находил их. Самое начало рейда на Клыках – это не поступление приказа, а столкновение лбами Флэя и Ламбезиса. Игра, в которую Актей втянул Альдреда. Новобранец чувствовал это. В первую очередь, всё произошедшее – его путь. Его нежданно-негаданный конфликт.