Его смущало всё. Хрупкость подземных тоннелей. Отсутствие любого намёка на присутствие крыс. Гудящая тьма. Подскочившее давление и стук крови в среднем ухе. Духота, не дававшая вздохнуть полной грудью. Влага неясного происхождения. Смрад гнили, плесени, сырости. Никто не мог сказать, сливали сюда дождевую воду или нечистоты. Одно было ясно: здесь царят миазмы.

– Когда я отсюда выберусь, от меня будет нести болотом, – разговаривал с собой Альдред тихо, чтоб не сойти с ума от разыгравшейся клаустрофобии. По-другому он просто не мог держать себя в руках. – И хорошо, если только им…

В голове инквизитор держал примерный маршрут, который должен был рано или поздно подвести его под храм. Набросок схемы персекутор держал в подсознании, периодически сверяясь. Флэя напрягало другое: вполне вероятно, канализация петляла совсем не так, как он ожидает. Крамольная мысль вспыхивала в мозгу, зудела над ухом, как назойливая муха. Он мотал головой, не зная, куда и деться: путь лишь один – вперёд.

Альдред поздно опомнился, поняв, что совсем не считает шагов. Ему всё казалось однообразным. Единственной переменой стал сгиб трубы чуть вниз. Она как будто бы не кончалась. Спускаться ещё ниже было страшно. Инквизитор несмело перебирал ногами, уходя всё глубже под землю.

У него внутри плотно прижались друг к другу все органы, когда внезапно до него откуда-то издалека донёсся прекрасный девичий голос. Кем бы она ни была, эта гнусная тварь тянула без конца одну и ту же ноту. Звук доходил до Альдреда в искажённой форме, намекая на хрономираж. Очередная жертва времени, чья смерть отпечаталась в Серости.

– Это всего лишь хрономираж. Я услышал бы его везде: на суше, под ней, в небе, в воде, – успокаивал себя ликвидатор. – Я здесь один. Один!

Любой бы назвал его безумцем, раз он разговаривает сам с собой. Но в полном одиночестве трудно иначе сохранить рассудок. Альдреду ясная мысль ещё пригодится.

На спуске его ждала первая развилка. Огонёк лишь сопровождал инквизитора, но не вёл за собой. Флэй должен был сам решать, куда идти. До этого момента он мечтал о выборе пути. А когда получил, стал мешкать.

– Проклятье, – цедил сквозь зубы новобранец.

Одна из труб вела вперёд – и резко вниз. Как раз в ту сторону, где высился храм дельмеев. Другая вбок, но выше. С висков жирными каплями стекал пот. Он решил заплатить временем и удостовериться в ложности первого пути. Прошёл немного вперёд – и чуть не поскользнулся, падая в своеобразную воронку. Вести она могла в резервуар, из которого Альдред никогда бы не выбрался.

Благо, магическое пламя подсветило края огромной дыры в полости. Тяжело дыша, Альдред выругался и пошёл обратно. Избрал второй путь. Следующие сто шагов персекутор то поднимался, то опускался. Ржавый свинец разложился настолько, что казался тоньше листа бумаги. Каждый шаг влёк за собой грохот, раздававшийся в канализации эхом.

– Я надеюсь, его слышу только я, – размышлял Флэй, почти не шевеля губами.

На середине трубы он услышал ещё один хрономираж. Голоса доносились будто бы сверху, с поверхности. Чуть приглушённые землёй, но чёткие. Жуткие, но… знакомые.

Это не были жители городища. Но те, кто обнаружил обиталище сотни лет спустя.

Они говорили на современном дельмейском языке. Так что Альдред понимал большую часть из того, что было сказано.

– Мой господин… – позвал кто-то. Призадумавшись, Флэй распахнул глаза в изумлении. Это был стратилат, – у нас за плечами долгая дорога из Рамхиды. Что мы забыли в этом краю, оставленном людьми и богами?..

– Ты не понимаешь, Менелай. Но скоро прозреешь, – отвечали ему сдержанно.

Голос отдалённо напоминал ему Актея Ламбезиса. Только юноша держался куда скромнее, боязливее, осторожнее. Казалось, после прибытия на Правый Клык его будто подменили. Но почему так?

– Вы же знаете, юный Актей. Я с Вами, куда бы Вы ни пошли. Откликаюсь по первому зову. И не задаю глупых вопросов. Мои люди – тоже. Хотя бы намекните, что мы тут ищем? – раболепствовал Схинас, хоть и был встревожен. Это чувствовалось.

– Кого, – многозначительно поправил его Ламбезис.

Хрономираж оборвался также резко, как и начался. Гул вновь наполнил канализацию. Альдред встал, как вкопанный, и повторил, размышляя:

– Кого…

Он встряхнулся, вдыхая удушающие миазмы, и пошёл вперёд. Флэй надеялся, что это не единственный слуховой образ, который встретится ему на пути. В то же время он не понимал, почему именно этот вобрала в себя Серость.

– Что они здесь делали?.. – Риторический вопрос повис в воздухе.

Пламя вырвало из тьмы верхний скос проржавевшей трубы. Чуть ли не над головой Флэя высилась некая служебная лестница. Альдред посмотрел вверх. Железные ступени местами осыпались, всё начисто проржавело. Оставалось неясным, выдержит ли она вес персекутора.

И хотя это представляло прямую опасность, он решил рискнуть. Канализация давила на него, растворяя человеческую волю в себе. Петлять по трубам он мог ещё долго, пока не отыскал бы во тьме свою смерть. Лаз представлял собой узкое горлышко, уходившее вверх, в непроглядную тьму.

Альдред убрал копьё, разогнался и уцепился за поручень лестницы, упёрся ногами в стенку трубы с грохотом, подтянулся и стал лезть вверх. Сквозь ломоту в мышцах, сквозь боль в спине и ноющие ноги.

Перчатки берегли руки от порезов об шершавую ржавчину. Он планомерно поднимался над трубой. Огонёк следовал за ним снизу. Каждое телодвижение отдавалось эхом в утробе городища. Если бы здесь кто-то был, то уже вышел бы на охоту.

Флэй взобрался ещё выше, когда лестница издала странный вибрирующий звук. Подсознательно Альдред догадывался, что это, и рывком поднялся вверх. Как раз вовремя. Прямо под ним обвалилась часть лестницы, скрипя. Мгновение тишины. Громоподобный удар об край лаза. Миг затишья. Снова удар. Пустота. Лязг покрыл собой всю канализацию при ударе куска ржавчины об дно свинцовой трубы.

Страх – это звук.

Инквизитор выдохнул с облегчением, продолжая подъём. Лаз кончался неким проёмом в стене, куда не каждый человек способен был влезть. Оставалось гадать, для чего изначально ход был предназначен. Никуда больше Альдред пролезть не мог и ввалился в тёмный технический проём, стал ползти по нему, подогнув голову.

Он полз. Долго и мучительно. Во тьме. Пламя псаря освещало разве что происходившее сзади, но о том инквизитор даже не беспокоился. Было неизвестно, сколько времени прошло. По мере черепашьего продвижения Флэю становилось всё труднее дышать. Клаустрофобия приняла облик злой ведьмы, насылавшей на него чары.

Ликвидатор боялся. Боялся, что этот проём обитаем, как та пещера, где помер Озорио. Что его завалит здесь, и он умрёт среди груды обломков. Боялся задохнуться, так и не добравшись до конца. В себя Флэй пришёл, когда наткнулся на новый хрономираж.

– Эти поиски начал не я, – признался Актей Ламбезис. – Гориды всю свою историю пытались найти этот храм. О нём нигде не написано. Принято даже не вспоминать, как страшный сон. Мои предки не дожили до этого дня. Но именно я положил конец этим поискам. Я нашёл храм. И я первым войду в него. Тогда всё изменится.

– Что нас там ждёт, господин? – боязливо осведомился военачальник.

– Я не знаю, друг мой, – честно отвечал архонт. – Но бояться не нужно.

– Думаете, это не опасно? Что с нами станет в конце пути?..

– Мы возобновим вселенскую справедливость. Это должно было произойти ещё тысячи лет назад. Нам повезло. Скоро Седьмая Луна войдёт в Парад. Лучше время не найти. У нас всё получится. Должно получиться…

Что такого важного отыскали Ламбезис и Схинас в островном храме, оставалось неизвестно. Альдред продолжил ползти, пока впереди не показался полумрак – выход из злополучного перехода. Флэй подобрался поближе, вытолкал себя из него и рухнул на сырой каменный пол. Огонёк вылетел за ним.

Приземление назвать мягким было нельзя. Инквизитор не спешил вставать, позволяя себе немного передохнуть. Когда дыхание восстановилось, а боль утихла, он встал и обнаружил себя в просторном помещении с несколькими возможными ходами.