К а м и л ь (приближаясь к Мураду). Ну-ка, давай я тебя тоже поцелую. Так сказать, авансом, чтобы ты и мне помог.
М у р а д. Когда вы оставите меня в покое?
К а м и л ь. Как только дело доходит до меня, ты даже выслушать не хочешь друга?
М у р а д. Ну, говори, говори!
К а м и л ь. Меня просят достать две путевки в Ессентуки.
М у р а д. Где ты был раньше?
К а м и л ь. Меня только сегодня попросили.
М у р а д (задумчиво). На какой месяц?
К а м и л ь. На сентябрь.
М у р а д. Трудно.
К а м и л ь. Это нужные люди.
М у р а д. Нужные для тебя. Мне-то что?
К а м и л ь. Придумай что-нибудь. Очень нужные люди. Тебе тоже пригодятся.
М у р а д (подумав). Обратись к Касымову. Говори от моего имени. Он поможет.
К а м и л ь (похлопав Мурада по плечу). Спасибо! Хороший ты человек… Без тебя…
Н и я з б е к. Мы бы остались пешими.
К а м и л ь. Ты…
Н и я з б е к. Ты наш ум!
К а м и л ь. Ты наш отец!
Н и я з б е к. И дедушка!
К а м и л ь. Великий человек!
Н и я з б е к. Чудотворец!
К а м и л ь. С крыльями ангела…
М у р а д (мурлычет, как кошка, которую ласкают). Ну-ну, хватит. На этих крыльях ваш ангел улетает в санаторий.
Н и я з б е к. У меня последняя просьба к тебе.
М у р а д. Оставь! (Грозно.) Оставь! (Замолкает, обхватив голову руками.)
Входит А н в а р.
А н в а р. Устал, что ли? Скоро приедет жених. (Смотрит на Камиля и Ниязбека, как бы говоря: «Подите прочь!»)
Они уходят.
Чаю!
Входит И с м а и л с чайником и пиалами.
И с м а и л. Исмаил явился с зеленым чаем. Пожалуйста! (Протягивает Мураду пиалу.)
М у р а д (берет чай и вдруг этой же рукой хватается за сердце).
Чай разливается, пиала падает на пол и разбивается.
Чаю!
Исмаил впопыхах протягивает ему чайник.
А н в а р. Ты что? Спятил? Принеси пиалу!
Исмаил торопливо уходит, унося чайник.
Оставь чайник!
М у р а д. Прошло. (Встает.) Пойдем во двор.
А н в а р. Посиди. Пусть пройдет бледность. Может, ты проголодался? (Кричит в дверь.) Несите сюда горячие блюда!
Входит И с м а и л с шашлыком. Спотыкается о чайник. Чайник переворачивается.
И с м а и л. Нехорошо сделал Исмаил.
А н в а р. Ничего. Шашлык поставь на стол. Потом завари зеленый чай.
Исмаил уходит с пустым чайником.
Этот шашлык готовил знаменитый повар Нурмат. Он прибежал сразу, узнав, что ты будешь здесь. Без тебя такой шашлык мы смогли бы увидеть только во сне… Он, кажется, хотел попросить тебя о чем-то.
Входит И с м а и л с чайником.
И с м а и л. Исмаил явился с зеленым чаем.
Слышатся звуки зурны. У порога появляется Л а т о ф а т.
Л а т о ф а т. Жених едет!
А н в а р. Черт побери, чуть поторопился.
Б а т ы р (входит пьяный). Где тут мои старики?
М у р а д. Как тебе не стыдно, ты пьян. Иди домой, прими холодный душ.
Б а т ы р. Да, выпил и хочу сказать. Я… я женюсь! Понял? Я влюблен, понял? На дочери Ниязбека, ясно? Я полюбил ее полчаса назад. (Поет пьяным голосом.)
Гаснет свет.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ. НОЧЬЮ
Дом Мансуровых. Б а т ы р играет на гитаре. Визжит пила. Открываются с шумом ворота, стремительно врывается М у р а д, бегом поднимается на террасу, бросается на диван.
М у р а д (тяжело дыша). Воды…
Б а т ы р. Графин рядом.
М у р а д. Я твой отец.
Б а т ы р (наливает воду в пиалу). Мои братишки-сестренки отдыхают в лагере, а я мучаюсь здесь. (Дает воду отцу.) Ты любишь их и не любишь меня.
М у р а д (пьет воду). Ты мой наследник. Ты уже взрослый. Когда твои братишки и сестренки кончат десятилетку, они тоже поступят в мединститут.
Б а т ы р. Все?
М у р а д. Все!
Б а т ы р. Не завидую я им. А где мать?
М у р а д (жадно пьет воду). На свадьбе. И дядя твой, Ахмад, там. Свадьба в разгаре, а я сбежал…
Б а т ы р. Почему?
М у р а д. Мать опозорила меня.
Б а т ы р. Что она сказала?
М у р а д. Тебе лучше не знать.
Б а т ы р. Я и без того знаю. Она сказала, что ты запутался в своих и чужих просьбах. И правильно сказала.
М у р а д. Оставь!
Б а т ы р. Вот видишь, старик, ты не любишь критику.
М у р а д. А кто ее любит?
Б а т ы р. Я. Но только тогда, когда критикую сам.
М у р а д. Мне не до шуток. Завари зеленый чай и прокипяти шприц.
Б а т ы р. Сразу столько заданий. Я забуду.
М у р а д. Лодырь ты, Батыр. Ну ничего. Теперь я сам займусь твоим воспитанием. Распустился…
Б а т ы р. Не до конца.
М у р а д. Хамишь.
Б а т ы р. Опять мораль?
М у р а д. Камфара есть?
Б а т ы р. Есть.
Мурад глотает таблетку. Батыр уходит во внутреннюю комнату. Песни, шум и крики становятся все громче. Их усугубляет отчаянное блеяние баранов и звуки пилы. Б а т ы р выходит на террасу. Стенные часы бьют двенадцать раз.
Я поставил шприц.
М у р а д. Хорошо.
Б а т ы р. Налить еще чаю?
М у р а д. Пей сам.
Б а т ы р. Я ходил в институт.
М у р а д. Есть в списках твоя фамилия?
Б а т ы р. А как же!
М у р а д. Какие новости?
Б а т ы р. Слушай, кругом болтают, что ты разучился лечить людей.
М у р а д. Пусть болтают что угодно.
Б а т ы р. Слушай, отец, ты уже забыл, чему тебя учили? Может, забыл латынь? Ну-ка, скажи, как пишется по-латыни — йод?
М у р а д (смутившись). Сейчас и без рецептов можно получить лекарства.
Б а т ы р. Так. Значит, ты действительно все забыл. Ты никого не принимаешь в своем кабинете. Говорят, что ты теперь не врач, а рвач.
М у р а д. Что-о?
Б а т ы р. Приказываешь учиться мне, а учиться-то надо тебе. Вернее, переучиваться.
М у р а д. Молчи, щенок!
Б а т ы р. Да, кричать и приказывать ты умеешь.
М у р а д. Хватит! В спальне лежит рукопись. Принеси!
Б а т ы р. О господи! (Уходит в спальню.)
Звонит телефон.
М у р а д (поднимает трубку). Мансуров слушает… Курбан-ака, это вы? Спрашиваете, почему я бросил всех и ушел со свадьбы? Вы что, искали меня? Беспокоились? Да ну…
Б а т ы р выходит на террасу, кладет рукопись на диван и садится на свое место.
Устал я, Курбан-ака, поэтому и ушел со свадьбы. Извините… Скажите брату, что я дома. Прошу, если сможете, подскажите ему, чтобы он переезжал в город. Спасибо. Вылетаем третьим рейсом. Нет-нет, провожать не надо. До свидания.
Мурад берет рукопись, листает ее. Появляется плачущая Ш у к р и н и с а.
Ш у к р и н и с а. О горе мне!
М у р а д. Что случилось?
Ш у к р и н и с а. Да все то же. Опять лежит!
