– Что случилось? – Голос звучал хрипло, звуки раздирали горло, словно острая проволока.

– То, что случается с девушками в погоне за титулом и богатством. – Эдвард даже не пытался смягчать свой рассказ. – Все началось полгода назад. Или около того. Я хотел написать тебе, но отец отговорил. Сказал, мол, приедешь, сам разберешься. Эмили любила балы… Ты вскоре должен был вернуться домой. Все считали, что за свадьбой дело не станет. И тут граф Уилтшир, известный повеса, обратил внимание на Эмили. Бог знает, зачем ему вдруг понадобилась одна из многочисленных дочерей мистера Салливана. Ее родители пытались избежать позора, но сыну маркиза Солтсбери не отказывают. Тем более когда сама девушка даже не пытается спрятаться за стенами родительского дома. Она ходила такая гордая… такая высокомерная… Вероятно, уже готовилась стать графиней Уилтшир. Но, как и ожидалось, этот повеса бросил ее, не иначе как получив все, к чему стремился. Обесчещенную. Опозоренную. Родители отказались от нее, но она знала, что ты вот-вот приедешь. И ей хватило наглости явиться в наш дом. Думаю, она рассчитывала на твое великодушие, но тебя не было, а отец выставил ее за порог, запретив даже появляться в наших землях. Он был очень зол. Пожалуй, слишком… и это окончательно подкосило его силы.

– А она… Эмили…

– Бросилась со старой сторожевой башни… Уолт, – брат положил руку на его плечо, – я помню, что она для тебя значила, но та Эмили, которую мы все знали, умерла уже давно. Намного раньше, чем встретила свою смерть на каменных плитах.

Он не раз думал, как поступил бы, останься Эмили в живых, дождись его приезда. Иногда ему казалось, что он мог найти в себе силы и простить. Иногда…

Но какая теперь разница?

Уолтеру осталась только ненависть. Брат пытался его образумить, но тщетно. В тот же день де Редверс приехал в Ландерин с тем, чтобы вызвать на дуэль графа Уилтшира. Он был готов ответить за убийство мерзавца. Виселица его не пугала. Но граф лишь рассмеялся ему в лицо и предложил обратиться в суд, если «бедному обманутому жениху так сильно жмут рога». И многие слышали его слова. Но граф еще не знал, кто такой Уолтер де Редверс…

– Граф Уилтшир, вы приговорены к смерти за убийство Эмили Мэй Салливан, – произнес де Редверс, выходя из своего укрытия за стволом векового дуба. Пистолет в его правой руке был направлен прямиком в лоб высокородному проходимцу, а света немногочисленных газовых фонарей вполне хватало, чтобы хорошо прицелиться.

– Вы с ума сошли? – Граф нервно озирался, вероятно, в надежде обрести подмогу, но поздней ночью огромный Гемптонский парк был безлюден.

– Вы отказались принимать вызов, как это сделал бы любой джентльмен, знающий, что такое честь. – Уолтер положил второй пистолет на дорожку и отступил на несколько шагов. – А я отказываюсь подавать в суд за оскорбление чести и убийство моей невесты. На вашу беду, граф, я не торговец. И предпочитаю иную плату. Но можете не трястись. Я и не убийца. Берите пистолет. Вы стреляете первым. И молите дьявола, чтобы помог вам не промахнуться…

Оглушительный грохот заставил его очнуться. Вокруг что-то падало, ломалось. Уолтеру даже на мгновение показалось, будто он вновь стоит там, в парке, а приговоренный к смерти граф трясущимися руками наводит на него дуэльный пистолет.

– Николас! Негодник! – услышал он возмущенный незнакомый голос, и этот голос уж точно не мог принадлежать мужчине.

Уолтер прищурился. Слишком яркий свет бил в глаза, привыкшие к темноте. Он видел лишь тени и не в силах был понять, где оказался и кто перед ним – порождение бреда или живые люди. Но потолок над ним стал высоким и белоснежным, и раненый понял, что слуга посмел его ослушаться. Будь Уолтер не так слаб, он схватил бы глупого юнца за ухо и устроил бы выволочку, но сейчас ему с трудом удавалось даже шевелить рукой. Унизительно. Нелепо. Стыдно.

А потом он опять услышал женский голос. Возмущенный и звенящий. Незнакомая девушка, называвшая его по второму имени, говорила странные слова про самоубийство, грехи, репутацию. Он с трудом понимал, чего она хочет, но леди была так грозна в своем негодовании, что проще было покорно глотать бульон, который подносили к его рту, – ведь, судя по всему, именно этого от него и требовали. Что было дальше – Уолтер не запомнил, вновь провалившись в темную пучину забытья.

– Ты точно справишься? – Сильвия уже в десятый раз задавала Раджу этот вопрос.

Нет, конечно, дело было не в том, что она сомневалась в его сообразительности. Просто ей отчаянно не хотелось оставаться ночью одной у постели раненого. Даже несмотря на то что ближе к вечеру она еще раз сходила в город и принесла много апельсинов и масла.

Светильники Раджа теперь стояли по всему дому. Везде чувствовался запах специй. От него порой даже начинала болеть голова, но это казалось не такой большой платой за безопасность от призрака.

Закат давно отгорел. Потемневшее небо стремительно затягивали тяжелые тучи. Стрелки часов показывали половину двенадцатого. Сшитая Сильвией одежда лежала в стареньком, невзрачном кожаном саквояже.

– Все будет хорошо, не волнуйтесь, госпожа. – Радж открыл окно на кухне и подтянул Горди к себе. К ошейнику пса был привязан поводок, но мисс Мюррей очень сомневалась, что майсурцу хватит сил удержать неугомонного зверя, если тот вдруг захочет побежать. – Масла хватит еще часа на три. Потом дольете. А там и рассветет. На наше счастье, погода портится. Вряд ли кто-то выйдет в такое время. Чувствуете, как душно? Думаю, ночью будет гроза. А в грозу злые духи прячутся. Не их это время.

– А как же ты? – встревожилась Сильвия.

– Гроза – от богов. Мне нечего бояться. И вам тоже. Напротив, все очень удачно складывается, и я буду спокоен за вас.

Подхватив саквояж, майсурец ловко перелез через подоконник и спрыгнул на землю – крыльцо просматривалось из города, а эта часть дома была закрыта от любопытных взоров, даже если кому-то вздумается прогуляться в ночную пору.

Горди последовал за Раджем. Побежал вперед, остановился и заскулил, глядя в окна второго этажа.

Сильвия помахала ему рукой.

– Ты скоро вернешься, – пообещала она верному псу. – А я послежу за твоим хозяином.

Закрыв окно, девушка поднялась наверх. Верный Сэр Николас бежал следом за ней… Странно вышло. Уже целых два Николаса. Один кот, а другой… Мисс Мюррей зашла в комнату. Заперла дверь. Посмотрела на лежащего в кровати мужчину. Похоже, он спал. Во всяком случае, глаза его были закрыты.

Она осторожно приблизилась. Прислушалась к тяжелому, сиплому дыханию. Несмотря на вечернее прояснение рассудка, раненый по-прежнему выглядел плохо и не было похоже, что дела его идут на лад.

Опасливо, словно перед ней был дикий зверь, девушка протянула руку и дотронулась до горячего лба – жар не спадал, несмотря на то, что они с Раджем уже дважды поили Николаса отваром, который должен помочь и сбить температуру. Майсурец сказал, повязки нужно сменить к утру. Он все подробно объяснил, только Сильвия не знала, справится ли с этим в одиночку. Увы, обстоятельства не оставили ей особого выбора. Значит, как сможет, так сделает. Вернется Радж, все исправит. Только бы у них с Горди все получилось.

Пока майсурец был дома, мисс Мюррей почти ничего не боялась, но стоило ему уйти…

Сильвия подошла к окну. Черная грозовая туча шла в их сторону. Там, над морем, уже вовсю полыхали молнии. Несколько раз до девушки донесся зловещий рокот грома. Дурные предчувствия охватили ее.