Задумавшись, я не заметила очередную яму и чувствительно приложилась макушкой о верхнюю перекладину оконной рамы кареты. Хорошо, хоть высокая причёска смягчила удар. Но зубами я клацнула очень внятно. Леона опустила голову, с преувеличенным вниманием разглядывая свои руки. «Ну, да, ну, да, — ворчливо подумала я. — Ещё пальчиком мне погрози. Мол, сам виновата, нечего баронессе из окна торчать, как крестьянке из сортира!»

За неимением особняка я приказала сразу ехать в ратушу. Сказать, что там появлению хозяйки не обрадовались, это ничего не сказать.

— А где ваш муж, госпожа баронесса? — смерив меня недоверчивым взглядом, выдал пузан с толстой серебряной цепью на шее.

— Я не замужем, — отмахнулась я, не заметив, как округлила глаза Леона.

— А что так? — не отставал он.

— А что не так? — спохватившись, я сдвинула брови. — Для того чтобы отправить на виселицу всех воров, дармоедов и дураков в этом городе, муж мне не понадобится.

Подействовало. Толстяк побледнел и принялся многословно заверять меня, что просто удивился, как такая прекрасная дама не чурается заниматься скучнейшими делами. Отмахнувшись от болтовни с самым многообещающим видом, я принялась задавать накопившиеся за время путешествия вопросы. К вопросам, тем более таким неудобным, тут явно не привыкли. Как, впрочем, и к десятку хмурых стражников, полукругом стоявших за моей спиной.

Выслушав клятвенные заверения, что к весне всё будет исправлено, я устало откинулась на спинку кресла.

— Повесить бы парочку, — задумчиво, но довольно громко проговорила Леона.

— Думаешь, без наглядной демонстрации кто-то мог не запомнить мои приказы? — хмыкнула я, подавив раздражение, вызванное очередным непрошенным советом. Обведя медленным взглядом ряд бледных и потных физиономий, я удовлетворённо кивнула. — Нет. Не похоже, что бы здесь собрались дураки и самоубийцы. Все мои желания я изложила доступно. Кучу времени, между прочим, потратила. Ну а если кто — то не понял, спросит у соседа. Они как-никак Совет. Работать должны вместе. Ну, а не смогут, тогда весной всех разом и повесим.

Кто-то громко икнул, но возражений не последовало. Усмехнувшись, я добавила:

— И кстати, весной сюда приедет мой казначей проверять приходские книги по податям. Очень надеюсь, что он не найдёт никаких потерь, и с ним самим ничего не случится. Виселицы так дурно пахнут… Особенно когда их много. Ах, да, чуть не забыла. Главу города я назначу позднее, о чём вас уведомят дополнительно. Вы свободны, господа.

Дождавшись, пока зал опустеет, я откинулась на спинку кресла и глухо выругалась.

— Сейчас бы в тёплый источник и спать…

— Увы, — развела руками Леона. — Дома у вас тут больше нет.

— Надо будет построить. Кстати, а кто за убытки ответил?

— Так наследник тогдашнего головы и ответил, — пожала плечами женщина. — Батюшка ваш назначил ему долг выплачивать.

— И как, выплатил? — заинтересовалась я.

— Да где там. Ещё внуки его платить будут.

— В смысле?! Ну-ка с этого места поподробнее.

— Я тут с прислугой переговорила, с подругами некоторыми… — с видом записной сплетницы придвинулась ближе Леона.

— Так, — поторопила я, проглотив закономерный вопрос, когда это она успела ещё с кем-то поболтать.

— Дело было так. Тот голова со своей женой не жил давно. Она из приличной семьи была. А он — пьянь да разгильдяй. Всех достоинств, что шевалье. Она — то из купцов. В общем, жена с детьми отдельно, а муж в баронском особняке развлекается. А как он сгорел, батюшке вашему про то и отписали. Он рассудил, что тут сын за отца не ответчик, и назначил выплачивать по десять золотых в год за убыток.

— И сколько мой особняк со всем содержимым стоил? — заскрипела зубами я.

Слишком уж знакомой выглядела ситуация. Насмотрелась я на таких умников по работе: творят, что хотят, а как прижмёт, так с них и взять нечего — всё имущество на жену с детьми записано. Кто поумнее, и дальше идёт. Об одном таком мнимом покойничке мне в универе рассказывали: обанкротился и с самолётом в океан упал. Взыскивать не с кого. Всё имущество на супруге и детках. А лет через пять его жена снова замуж вышла. Если бы новый муж в драку не влез, никто ничего бы и не узнал. А так полиция, отпечатки… Ну, и выплыла вся эта афера наружу.

— Ну… Тысячи три, так точно, — сказала Леона, не подозревая о моих мыслях.

— Замечательно… — прошипела я. — Давай-ка сюда этого наследничка. И пусть выяснят, чем он владеет. До последней телеги!

— Как вам будет угодно, госпожа баронесса, — подскочила женщина. — Только, может быть, вы сперва отужинаете?

— Я отужинаю, — кивнула я. — А ты — рысью!

Леону как ветром сдуло.

Я как раз успела поужинать и основательно разозлиться, предвкушая очередную бессонную ночь в местной гостинице, когда в дверь постучали. По моему знаку стражник впустил высокого худого мужчину лет сорока. Пока он шёл к столу, прижимая к груди толстую папку с какими-то бумагами, я успела внимательно его рассмотреть. Ну что ж. Противник выглядел достойным. Одет скромно, никаких толстых цепей и серебряных побрякушек. Взгляд прямой, уверенный. Поклонился с уважением, но без лишнего подобострастия. Такого явно было не запугать присутствием стражников и гипотетическими виселицами.

— Это будет даже интересно, — пробормотала я себе под нос. Всегда любила сложные случаи: лишний повод доказать себе и окружающим, что я — лучшая. Похоже, ко мне как раз шёл именно такой случай.

— Ваша светлость, — поклонился мужчина. — Вы желали меня видеть.

— Вообще-то я желала видеть не вас, а свои деньги, — ответила я, смерив посетителя еще одним внимательным взглядом. — Но по какому-то странному стечению обстоятельств мои деньги находятся у вас. И вот…

Я развела руками, насмешливо улыбнувшись.

— Какие деньги? — брови шевалье взлетели на лоб так искренне, что я скрипнула зубами: номер «я всё знаю» не прошёл.

— Ну как же, — я наклонила голову к плечу, не особо расстроившись. С порога было понятно, что этот казнокрад — крепкий орешек. Но разных «номеров» у меня в арсенале было еще много. — Ваш не очень уважаемый батюшка умудрился сжечь баронский особняк. Теперь, навещая свои владения, я вынуждена жить в отвратительной гостинице. Вам не кажется, что это неправильно? Возможно, в гостиницу надо переехать вам, а мне поселиться в вашем доме?

— Лучше в гостинице, — вздрогнул он, заметно побледнев.

— Отчего же?

— Поверьте мне, ваша светлость, гостиница вам понравится больше.

Настал мой черёд ловить отвисающую челюсть: надо же, какой нахал. Это же средневековье, я — баронесса, и могу вообще приказать его повесить. А он шутки шутит!

— Почему вы так считаете?

— Мой дом у самой крепостной стены, — не замедлил с ответом шевалье. — Там… Неспокойно.

— О… У меня есть, кому позаботиться о моём покое, — я с намёком кивнула себе за спину на ряд безмолвных стражников.

— Кто я такой, чтобы вам перечить? — отозвался он, однако раздражённый тон резко контрастировал с покорными словами. — Но, получив желаемое, вы останетесь сильнее недовольны, чем не получив оное. Мой дом не приспособлен для приёма столь высоких особ.

— И что же там не так? — прищурилась я, поспешно соображая, как себя вести. С такой неприкрытой наглостью я в этом мире еще не сталкивалась. — У вас ленивая жена, и в доме не прибрано?

— Я не женат, ваша светлость. Там просто не хватит места для вас и вашей свиты. В доме всего две комнаты.

— Ах вот оно что… Тогда предложите мне другой дом.

— Мне принадлежит только этот. Есть еще скобяная лавка. Но вряд ли вы захотите ночевать среди гвоздей и подков.

— А прочее имущество записано на других ваших родственников?

— Из родственников у меня только сёстры, ваша светлость. И у них нет никакого имущества. Они живут со мной.

— Даже так… — протянула я, медленно закипая. Нахал категорически отказывался понимать намёки.