Вместо слов, наклонилась к нему, неловко раскрыв губы. Не мешкая, Дэйм захватил их в плен жаркого поцелуя. Этот поцелуй словно состоял из коктейля эмоций, что обуревали парня. Здесь была и страсть и нежность, и даже некая благодарность. Гладкий язык коснулся неба, заставляя застонать и покрыться мурашками. Несмотря на сильное смущение, словно раскрывающийся свежий бутон, я потянулась к нему, желая более тесного контакта. Неожиданно отпустив мои губы, парень прислонился ко мне лбом. Его грудная клетка ходила ходуном, выдавая сильное возбуждение.

– А ты, Мэдисон? – напряжённо спросил Дэйм. – У тебя кто-то был, кроме Рона? – увидев, как у меня распахнулись от шока глаза, он тут же пошёл на попятную. – Черт! Прости, я идиот! Не отвечай на этот вопрос. Это вообще не имеет значения!

Я вспыхнула и от смущения и от негодования. Даже чуть не сказала вслух о том, что как это – не важно?! Но как сказать парню, что я даже никогда не целовалась до него?

– У меня никогда ничего не было с Роном! – выпалила, откидывая рыжие локоны от лица, что потеряв длину, стали совсем непослушными.

Я видела, как плечи Дэйма расслабились, а черты лица разгладились. Чтобы он не говорил, но мои слова явно принесли ему большое облегчение.

– Дэйм! – я замерла, заламывая пальцы, не зная, куда деть себя от смущения. – Я раньше никогда… Понимаешь, у меня не было никого, – пробормотав это, несмело подняла глаза, отмечая, как вытянулось от удивления лицо парня.

– Ты хочешь сказать… Как это?! – он выглядел так растерянно и при этом шокировано, будто у меня на голове выросла пара ветвистых оленьих рогов. – Что, вообще никогда?!

Мэдисон

– Нет, – ответила я едва слышно, опуская ресницы. – Мой первый поцелуй был с тобой.

Дэйм соскочил со своего места, запуская в волосы пальцы.

– Дэйм? – не смело начала, но парень поднял руку, прося минуту тишины.

– Подожди, Мэди! Я… Боже! Я чувствовал и понимал, что у тебя мало опыта, но девственница?! Разве в наше время вообще такое бывает?

Я смущено сложила руки на коленях, не поднимая глаз.

– Разве это так плохо? – спросила, стараясь проглотить комок, что застрял в горле. Как назло глаза начало щипать. Предательские слезы застилали глаза.

– Ты что, плачешь? – горячите сильные руки, обхватили мое дрожащее тело. – Ты что? Дурочка моя маленькая! – воскликнул Дэйм.

Твёрдые, но такие нежные губы начали сцеловывать каждую слезинку со щёк, пока парень не прижался губами к переносице, заставляя захихикать.

– Вот так лучше. Смейся чаще, малышка.

Я не заметила, как горячие губы спустились к шее, слегка пощипывая нежную кожу. Влажный язык прошёлся по пульсирующей венке, заставляя откинуть голову назад, чтобы дать больше доступа к беззащитно обнажившейся шее. Внутренний голос говорил, чтобы  я не позволяла Дэйму так вольно вести себя, но влюблённое сердце молило не останавливаться. Волосы рассыпались каскадом, когда Дэйм уложил меня на мягкую траву. Не открывая глаз, я прислушалась к своим ощущениям. Голова кружилась, все тело стало таким чувствительным…

К своему стыду, я поняла, что не хочу, чтобы Дэйм останавливался. Мне хотелось, чтобы он продолжал эти бесстыдные ласки. Проворные пальцы Дэйма развязали узел пледа на моей груди, откидывая полы в стороны. Теперь между мной и Дэймом было лишь  нижнее белье. Горячая кожа парня заставлялась млеть, хотелось сильнее прижаться к этому разгоряченному спортивному телу. Помимо воли руки прошлись по мускулистой спине, трогая, изучая крепкие мускулы под упругой смуглой кожей…

Не смотря на то, что он такой мужественный и сильный, по отношению ко мне в нем ощущалась какая-то мягкость. Но чем больше Дэйм распалялся, целуя мои припухшие губы, тем сильнее и напористее становились его прикосновения. Почему так кружится голова? Разве это нормально?

Дэйм оторвался от губ и неожиданно властно обхватил полушарие  груди в ещё влажном бра. Сминая грудь, дотрагиваясь подушечкой пальца до ставшего твердым, как маленький камушек розового соска, он глухо застонал.

– М-м-м! – вырвалось у меня, когда он наклонился и обхватил вершинку ртом, слегка сжимая зубами.

Рука обогнула трепещущий живот, лаская нежную кожу и остановилась на бедре, по-хозяйски стиснув его. Но когда  Дэйм коленом  попытался  развести мои сжатые ноги, туман перед глазами пропал. На смену тягучему, словно карамель, наслаждению резко пришло чувство неловкости. Я несмело прижала ладони к груди Дэйма, ощущая, как лихорадочно бьется сердце в груди парня. Казалось, ещё чуть-чуть и оно выпрыгнет из грудной клетки. Лицо вспыхнуло от осознания того, что мне льстит его реакция на мое тело. Я привыкла, что надо скрывать свою фигуру, не выставлять напоказ достоинства. Не лукавя, готова признать, что прикосновения Дэйма – это то, что заставляло терять голову. Разве то, что так приятно, может быть плохим? Я невольно задалась этим вопросом, одновременно с этими поправляя бра, что почти полностью съехало с груди. Краска смущения покрыло не только щеки, но даже спустилось вниз по шее. Вот что значит быть рыжей! Чуть что, белая тонкая кожа прокрывается довольно густым румянцем, выдавая   чувства, как лакмусовая бумага.

– Мэди, – прошептал Дэйм, обхватывая мой подбородок пальцами и поворачивая к себе лицом. – Ты такая сладкая. Извини, что напал на тебя…

Чувствуя себя какой-то другой, даже дерзкой, прошептала  в ответ:

– Я этого хотела, – и сама наклонилась к нему, прижимаясь к  чувственным красиво очерченным губам.

Спустя пару секунд, Дэйм отстранился и хрипло проговорил, не сводя взгляда с моих припухших губ:

– Я не уверен, что смогу держать себя в руках и не прикасаться, Мэди! Но, поверь, я никогда ничего не сделаю, если ты будешь против.

Я улыбнулась, показывая ямочки на щеках.

– Это идеально. Ты идеальный, Дэйм.

– Знаешь, когда я целовал тебя, словно ангелы пели вокруг, – посмеиваясь, заявил брюнет.

Поднявшись на ноги, я подхватила легкое летнее платье.

– Дэйм! Папа всегда говорит: помни, если ты говоришь с Богом – это молитва, если Бог говорит с тобой – это шизофрения!

Дэйм запрокинул голову, вторя моему смеху. Затем, успокоившись, помог мне натянуть платье, задержавшись на секунду руками на бёдрах.

– Ничего не бойся. У тебя есть я! Все проблемы решу. Твоя хорошенькая головка не должна быть забита проблемами.

Слегка помешкав, я провела пальцами по его скуле.

– Ты был прав, Дэйм. Без тебя я не вижу себя.

Громкий автомобильный сигнал заставил дёрнуться от неожиданности.

– Наверно, это Дастин. Он отвезёт нас домой.

Который раз я поразилась тому, как друзья понимали друг друга без слов. Ведь я даже не могу вспомнить того, что Дэйм просил заехать за нами. Быстро собрав вещи и сложив плед в сумку, мы направились в сторону машины.

– А твои предки в курсе, что ты у Дэйма остановишься? – обращенные к Мэдисон слова друга застали меня врасплох, от чего я чуть не ударился головой об открытый вверх багажник, доставая сумки.

Не услышав ответа, обогнул автомобиль, чтобы увидеть растерянное личико Мэдисон.

– Я сам позвоню им! И вообще, отстань от Мэди, балбес! – бросил раздраженно лучшему другу, беря девушку под локоть.

Дастин, что-то пропыхтев, направился следом за нами.

– И последний раз предупреждаю: не пялься на мою сестру! – забурчал я, ведя за руку свою девочку в дом.

Дастин дёрнулся как от удара. Желваки у лучшего друга заходили ходуном, выдавая негодование и ещё массу различных эмоций, что его переполняли.

– Ты слишком много на себя берёшь, бро! – впервые огрызнулся в ответ Дастин.

Я так опешил, что даже запнулся на выложенной камнем дорожке.

– Ты че… – начал было распаляться, но голос мамы остановил меня на полуслове.

– Ребятки! Дастин? Дэйм? Это вы?

Зайдя за угол дома, увидел, как мама заботливо высаживает саженцы кустарников. Приглядевшись, узнал в них магнолии. Мама все ими заполонила на заднем дворе, вот и сюда добралась…