- Хорошо, товарищ Грубин, - сказал секретарь объединенной партийной организации, - нас такое положение в вашем обществе вполне устраивает.

- В таком случае, - сказал тот, - позвольте считать наше заседание закрытым. Завтрашний день, будет у нас посвящен, как говорится, работе в комитетах. Наш военный вождь вместе с командирами соединений займется составлением планов отражения следующего нападения, Серега с товарищем Толбузиным начнут готовить барк к следующему походу, а я вплотную займусь прибывшими мастеровыми. А сейчас все свободны.

Открыв дверь в родное обиталище, Серега буквально остолбенел на пороге. Дэм, которую он еще днем оставил на попечении леди Фэры, сидела на его койке и, оживленно жестикулируя, о чем-то бойко болтала (!!!) с Мадлен и другими его женами.

- Привет, дядя Сергей! - приветствовала его экзотическая девочка. - Явился, наконец, бродяга!

- Привет, Дэм, - ответил ошарашенный Сергей-младший. - А я и не знал, что ты так быстро научилась говорить...

- Долго ли умеючи, - отмахнулась маленькая рогатая-хвостатая, - мы, деммы, вообще народ способный, не то что вы, люди, а десять ваших дней - это очень большой срок. Самое главное, что ты снял с меня этот дурацкий ошейник, который мешал мне использовать ВСЕ свои возможности.

- Это не я его снял, - спокойно ответил младший прогрессор.

- Я это тоже знаю, - с серьезным видом кивнула девочка, - это сделала та великая и могучая сущность, что в тот момент без гнева и пристрастия смотрела на меня твоими глазами и видела маленькую девочку, а не исчадие ада.

- Это потому, - сказал Сергей-младший, - что маленькую девочку в тебе видел я. Сейчас я вижу маленькую непослушную хулиганку, которая убежала от леди Фэры и поздно ночью пришла сюда морочить голову моим женам.

- Но ты же сам назвал себя моим дядей, - упрямо произнесла Дэм, - а это значит, мое место как раз здесь, а не там.

- Серж, Дэм нам все рассказала, - торопливо произнесла Мадлен, - оказывается, у них там знатные дамы не выходят замуж, и вообще два раза подряд не спят с одним и тем же мужчиной, а обязанности отца для их детей выполняет старший брат матери, то есть дядя. Когда ты назвал себя ее дядей, то получается, что ты ее удочерил, или, по крайней мере, пообещал удочерить.

- Да, - подтвердила рогатая-хвостатая, - и тот, кто смотрел твоими глазами, это не только слышал, но и одобрил. В школе нам рассказывали, что прежде живым из рук слуг этой сущности не уходил ни один демм. Кого-то забивали насмерть дубьем, кого-то сжигали живьем на костре, а кого-то топили в воде. Но ко мне Он почему-то оказался необычайно добр. Ты не можешь сказать, почему?

- Потому что ты маленькая девочка и в тебе нет зла, - терпеливо пояснил Сергей-младший.

-Да, действительно, - вздохнула Дэм, - зла во мне теперь нет. Мы, деммы, вообще-то по жизни величайшие пакостники, и не делаем гадостей только самым-самым близким нам существам, но когда ты снял с меня ошейник, я вдруг поняла, что делать пакости тебе или кому-то еще мне совсем-совсем неинтересно.

- Ну, это же хорошо, Дэм, что тебе неинтересно делать пакости, - сказал младший прогрессор. - Среди своих тут у нас такие развлечения не приняты. Пакости можно делать врагам, и люди, которые этим занимаются, называются диверсанты.

- Ну хорошо, дядя Сергей, - сказала маленькая рогатая-хвостатая, - если мне это будет интересно, я стану делать пакости только врагам. Пусть меня научат, как быть диверсантом. А теперь скажи - ты в самом деле мой дядя или только пошутил?

- Самостоятельно я не могу принять такого решения, - сказал тот. - Мадлен, ты у нас старшая жена, так что решение за тобой. Скажи, ты согласна удочерить Дэм и воспитать этого маленького чертенка в нашем семейном коллективе?

-Да, конечно, Серж, - с улыбкой кивнула та. - Дэм - милая и понятливая девочка и, кроме того, в этом мире у нее нет никого роднее тебя. Я буду рада назвать ее своей дочерью, как это принято в нашем народе.

- Ур-ра! - заорала Дэм голосом галчонка из мультфильмов про Простоквашино. - Мадлен, ты лучшая безро-гая-бесхвостая, какую я знала в своей жизни! Обещаю, что я буду очень послушной дочерью, честное деммское слово!

- Ну хорошо, девушки, - зевнул Серега, - а сейчас давайте спать. Поздно уже. Я сегодня сплю с Мадлен, потому что соскучился по старшей жене, а ты, мелкая, полезай наверх к Аусе, она расскажет тебе на ночь страшную сказку.

- Не бойся, Дэм, - сказала Ауса с высоты третьего яруса, - я не пинаться и не кусаться.

- А я не бодаться, - в тон ей ответила маленькая рогатая-хвостатая, скидывая пеплос, и так, голышом, взбираясь по лестнице на самый верх, - а еще, тетушка Ауса, я обожаю страшные сказки на ночь...

Ну, здравствуй, Аквилония - неведомая страна, другой мир, о котором никогда не узнают мои современники из двадцатого века. Отныне моя жизнь будет посвящена именно этому месту, без возможности возвращения к привычному образу жизни. Я странно легко свыкся с этой мыслью.

Собственно, что означает «привычный образ жизни»? Я всегда искал острых ощущений, мне не сиделось спокойно, тихий и размеренный быт обывателя не прельщал меня - я понял это, пожалуй, еще в детстве. Поэтому я стал летчиком. Небо! Бескрайний простор, бодрящий разум. Только в небе я по-настоящему чувствовал само биение жизни, ее могучее движение, ее нестихающий зов. Вылетая на опасное задание, я испытывал особенную приподнятость - чувство риска заставляло быть сосредоточенным, и в то же время вызывало какие-то удивительные мысли, которые не возникали при других обстоятельствах. И мне хотелось запечатлеть их. Что я и делал, возвращаясь. И когда я садился писать, эти мысли тянули за собой другие - и они, ложась на бумагу, плавно переплетались между собой.

В этом, в общем-то, и заключалось все привычное для меня. Главное - это моя работа (точнее, мое Дело), а все остальное - лишь фон. Мне было неуютно оставаться длительное время среди людей. Я не выносил их лживости, лицемерия, алчности и чванства. Все это при общении с такими людьми словно бы оседало на мне невидимой пылью, и я начинал тяготиться необходимостью находиться в обществе. Я понимал, что они такие, какие есть, но все же задумывался, что их так испортило. Деградация души - наверное, это была плата за так называемый «комфорт»... Ведь не я первый заметил закономерность: чем больше имеет человек благ, тем больше он утрачивает добродетельных черт.

Что же, теперь я оказался там, где все не так, как было в моем мире. И люди здесь другие. И уклад жизни у них другой. И Земля здесь юная, не знающая греха, не изведавшая чудовищных войн... Первозданно-чистая, словно лист бумаги, на котором еще ничего не написано. Впрочем, заголовок уже есть. И, очевидно, наша задача - сделать так, чтобы будущий текст не был испорчен помарками и чудовищными кляксами. Для этого мы все посланы сюда. Мы все - участники некоего эксперимента, который решил провести Бог, или, как его здесь называют, Посредник.

Когда-то я скептически относился к вопросу существования Бога. С возрастом стал приходить к умозаключению, что есть все же Высший Разум, создавший все сущее и вполглаза присматривающий за своим творением. Но с тех пор, как я попал сюда и начал общаться с другими людьми, мое мировоззрение претерпело значительные изменения. Что уж там скрывать: подобные перипетии неизбежно заставляют задуматься о подобном. Все начинается с Чуда. Чудо - самое примитивное доказательство существования Бога, для самых неверующих. Вот Чудо свершилось - и после Потрясения неизбежно приходит Принятие, а затем - и Переосмысление. Все мы, попавшие сюда, неизбежно становимся другими, сохраняя при этом тот стержень, на котором зиждется личность. А если верить теории аквилонцев, то случайных людей здесь и вовсе не бывает. Впрочем, случайностей тоже.