Одновременно интересные события происходили на реке. Там наша морская пехота взяла на абордаж нефы (кого-то при этом даже, кажется, застрелили за попытку сопротивления людям при исполнении), и теперь там шел шмон сверху донизу. Судя поведению команд и владельцев этих кораблей, им было что скрывать, и в самом ближайшем времени мы нам предстояло узнать все подробности этой истории.

Весьма бурный день все длился и длился, и одной из важнейших задач, вставших перед вождями, стала необходимость избавить от трех тысяч трупов захватчиков. Время летнее, жаркое, и очень скоро эта свалка мертвого мяса начнет смердеть с невыносимой силой. Головы убитым врагам при этом решили не отрезать, сделав исключение лишь для тех, кто согласился на капитуляцию, а потом попытался нарушить ее условие.

Во-первых, когда придет время хода лосося, такое количество новых отрезанных голов насмерть перепугает местных. Во-вторых, подавляющее количество выживших в бою викингов согласились пройти Путем Искупления, и не стоило пренебрегать их чувствами. Клятвопреступники - это одно, а вот павшие в бою, пусть даже от оружия богов - совсем другое. Когда все закончилось, и отказавшиеся от службы непримиримые были убиты, мимо связанных пленных, выстроенных в несколько рядов, прошла леди Сагари, заявив, что желающих нарушить свое слово среди оставшихся в живых нет: все они согласны служить добрым и могущественным конунгам этого места - живым воплощениям их скандинавских богов.

В итоге Совет Вождей, посоветовавшись, решил хоронить мертвых викингов в их же драккарах, которые следовало освободить от взятой налетчиками добычи и прочего полезного имущества, после чего загрузить мертвыми нагими телами, вывести на стрежень Гаронны и направить вниз по течению. Пусть несет их вниз река. Всю вторую половину дня большая часть легионеров и присоединившиеся к ним гребцы Арно де Ланвенжена охапками таскали трофейное оружие со снаряжением, штабелевали на берегу тела мертвецов и разгружали трюмы пиратских кораблей от добычи и дорожных припасов.

Бордо даже в девятом веке был богатым торговым городом, поэтому кожаные мешки, плотно набитые серебряной монетой и уложенные на дно вместо балласта были на кораблях викингов самым обычным делом. Впрочем, попадались и вещи более утилитарные - вроде золотой и серебряной посуды, рулонов дорогих тканей и тонкого полотна, а также всего того, что можно было содрать с начисто ограбленного города. Также на берег выносили съемные мачты драккаров и большие квадратные паруса, выкроенные из цельных кусков плотной шер стяной ткани. Отправляющимся в последний путь викингам они уже ни к чему, а вот в Аквилонии эта материя явно найдет свое применение.

Одновременно с этим на аквилонском кладбище, где пока было всего несколько захоронений, другие легионеры копали братскую могилу своим погибшим товарищам, а деревообрабатывающая мастерская, забросив все прочие дела, ладила для похорон широкие прочные гробы. Сражаясь с налетчиками глаза в глаза, римская когорта потеряла убитыми двадцать два бойца, и еще пятеро тяжелораненых в любой момент могли отойти в лучший мир, и хоронить павших в бою требовалось со всем почетом и уважением со стороны их аквилонских сограждан. Впрочем, за жизни тех, кто не был убит наповал, еще продолжалась отчаянная борьба.

Так как будущий медицинский центр еще даже не был окончательно подведен под крышу, доктор Блохин оперировал раненых в специально разбитой для этого палатке из комплекта полевого госпиталя. Перед началом операции он выложил перед своим новым начальником стопку инструкций (страница на русском, страница на испанском) к армейским лекарствам, находившимся на югоросском контейнеровозе, добавив, что надо немедленно послать за запасом медикаментов, который он прихватил с собой в качестве образцов.

Бегло перелистав хрустящие листы тонкой папиросной бумаги, подполковник Легков пришел в величайшее изумление, и даже смятение. Если медикаменты, которые он привез на «Антее», на две головы превосходили лекарства первой мировой войны с американского парохода, то югоросские препараты, если верить их инструкциям, являлись продуктом какой-то крайне высокоразвитой цивилизацией будущего - вроде той, что фантаст Иван Ефремов описал в своем романе «Туманность Андромеды».

Особенно советского кандидата медицинских наук удивили свойства «укрепляюще-направляющей сыворотки № 1», как следовало из инструкции, предназначенной для первичной медицинской обработки новобранцев. При-лагавшися к медикаменту бумаги гласили, что данный препарат гарантирует иммунитет ко всем бактериальным и большинству вирусных инфекций, а также защиту от химического и радиологического поражения средней тяжести, ускоренную регенерацию после ожоговых и механических ранений и укрепление мышечного тонуса с увеличением скорости реакции.

Не без колебаний добрый подполковник медицинской службы распорядился ввести по одной дозе этого препарата пятерым безнадежным и еще шестерым тяжелораненным (чей прогноз после операции, несмотря на все усилия доктора Блохина, был скорее негативным), благо «сыворотка № 1» оказалась расфасованной в мягкие шприц-тубы, предназначенные для полевого использования.

И уже через пару часов аквилонские врачи наблюдали начало настоящего медицинского чуда. Из безнадежных раненых умер только один, получивший удар копьем в живот и потерявший много крови, остальные же буквально на глазах перешли в состояние просто тяжелых с прогнозом к дальнейшему улучшению. О прочих тяже-лораненных, подвергшихся обработке, не стоило и говорить: вместе с признаками улучшения своего состояния они неожиданно обрели волчий аппетит, и теперь требовали от медицинского персонала как можно больше еды - желательно жареного мяса.

О случившемся подполковник тут же доложил по команде, и вскоре в палатке, где на складных металлических койках лежали раненые легионеры, собралось все аквилонское начальство. Андрей Викторович прочитал понятную ему часть инструкции к «сыворотке № 1», пропуская чисто медицинскую абракадабру (в которой мало что понял даже товарищ Легков), после чего глубокомысленно изрек:

- А вот это действительно ценный дар Посредника, ценнее всего остального груза этого контейнеровоза, включая пулеметы с автоматами. Эту сыворотку необходимо как можно скорее доставить сюда в количестве не меньше пятидесяти тысяч доз, чтобы строго по инструкции обработать личный состав частей постоянной готовности, штурмового полка Гая Юния и всего нашего ополчения.

Шаман Петрович подумал и произнес:

- Как можно скорее не получится. Команда «Медузы» только что вернулась из двухмесячного рейса, и крайне утомлена, то же самое можно сказать про «Опричник», где, в дополнение ко всему, обнаружены случаи хронического сифилиса. Прежде чем этот корабль в следующий раз снимется с якоря, результаты тестов должны быть строго отрицательными. Датский барк вообще, можно сказать, без команды. Датчане ненадежны, и к тому же затурканы призовой командой с «Опричника», воспринимавшей их как манерных девиц, а не как настоящих мужчин...

- А что если с барком переиграть все в корне? - сказал Сергей-младший. - Во-первых, построить датскую команду и объяснить, что добровольцы получат права гражданства сразу, а всем прочим еще придется помучиться, если вообще срастется. Во-вторых, перевести на барк полную команду «Малютки» и назначить товарища Голованова командиром. Господин Андерсен, если вызовется добровольцем, будет у него заместителем-инструктором по парусному спорту, а если нет, то можно взять любого лейтенанта с «Азии», уже притершегося к нашим порядкам. В качестве противодиверсионной группы и усиления парусной команды можно использовать отделение морской пехоты, с которым товарищ Голованов уже бывал в различных приключениях, и выкрикнуть волчиц-доб-роволиц с «Медузы» - ведь имеются же среди них те, что положили глаз на советских подводников. Еще на корабль нужны штурман и старший офицер - лейтенант Чечкин на эту роль не годится категорически, потому что слишком мягок. Штурманом можно назначить старшего лейтенанта Чемизова, а старшим офицером - товарища Бояринцева, у которого как раз имеется командный опыт. И вуаля - как только мы разгрузим барк от всего американского добра, что на него навалили в устье Гаронны, то он снова сможет отправиться в плавание, если не завтра, то послезавтра точно. Мы шли сюда от Порт-Тарифа одиннадцать дней, барк за счет своей быстроходности сможет за это же время обернуться туда и обратно, вопрос только в скорости погрузки-разгрузки.