- План в общих чертах годный, - кивнул председатель Верховного Совета Аквилонии, - но я добавил бы к нему еще один пункт. После того, как мы осудим и казним главарей этой банды, всех остальных следует поставить перед выбором: или Путь Искупления, или ссылка на дикие острова в океане с билетом в один конец. А леди Сагари потом проверит искренность выбора тех, кто решил остаться. А вы что скажете, отец Бонифаций?

- Это тоже еще один испытаний, который наслал на нас Творец Всего Сущего, - ответил примас Аквилонии. - Мы не должен допустить какой-нибудь опасность для себя, и в то же время нельзя впасть в слепой гнев и допустить ненужный смертоубийство. Господь желает не смерти грешник, но его исправления. Вы все придумал правильно.

- А где мы будем держать этих бедолаг до тех пор, пока у вас дойдут руки отвезти их к месту ссылки? - спросила Марина Витальевна. - Ведь, как я понимаю, первый морской поход запланирован у вас как очень спешный - только до Гибралтара и сразу же с грузом обратно.

- Держать мы их будем там же, где они сами держали своих невольников, - ответил главный охотник. - Вот только очистим эти плавучие башмаки от всего их содержимого, так и будет готова тюрьма, из которой не убежать. А мы еще посмотрим, кого в эту тюрьму добавить или, напротив, кого из нее вытащить. Отсрочка исполнения наказания тоже может стать важным фактором.

- Ну хорошо, я согласна, - сказала председательница Женсовета. - Но только в том случае, если к женщинам вы будете относиться мягче, чем к мужчинам.

- Да, именно так мы и сделаем, поместив их на разных кораблях, - сказал Великий шаман. - Надеюсь, других вопросов и возражений не будет? Тогда за работу, товарищи, на сегодня у нас еще много дел.

После того как вожди приняли все принципиальные решения, дел оставалось начать и кончить. Для морских пехотинцев, невооруженного женского тылового подразделения и матросов с «Азии» временную казарму заранее оборудовали в чреве «Антея», а для гребцов Арно де Ланвенжена и датчан с барка разбили палаточный лагерь за римской казармой выше по течению ручья Дальний, так что теперь в первую очередь было необходимо обеспечить временным жильем нежданные контингенты.

Чтобы организовать дополнительное жилье, следовало извлечь со склада весь остаток запаса палаток -как римских, так американских и доставленных с грузом Ан-22, и установить их за краем поля, а также развернуть дополнительные пункты питания, чтобы никто не ночевал под открытым небом и никто не лег спать голодным. За один день население Аквилонии увеличилось более чем втрое, и верховный шаман подозревал, что это еще не предел тех трудностей, который готов обрушить на молодое государство Посредник.

Кроме этих, чисто практических, забот, следовало убрать на склад трофеи, произвести похороны погибших с обеих сторон, а также провести уголовный процесс над еврейскими работорговцами-рахдонитами.

Первыми, около шести часов вечера, состоялись похороны двадцати трех погибших легионеров: их гробы в присутствии товарищей опустили в могилу под грохот ружейного салюта и заупокойные молитвы, которые читали отец Бонифаций и отец Макарий. Потом, перед самым закатом, похоронили и убитых викингов: драккары доверху нагружали их телами, после чего «Отважный» на буксире выводил их на стрежень, и затем течение Гаронны уносило их к закату. Двенадцать погребальных кораблей ушли в сторону заходящего солнца, и те скандинавы, что остались жить, чтобы служить Аквилонии, провожали их взглядами.

В конце, когда солнце уже нырнуло за край леса, у Старой Пристани состоялся суд над ребе Мордехаем и его сообщниками. Связанные женщины с детьми сидели на земле отдельно, мужчины отдельно. Обвинение звучало так: предательство доверившихся и сговор с врагами, вызвавшие большие жертвы среди мирного населения, а также торговля людьми. Виновными первой степени суд признал самого раннесредневекового олигарха и четырех его ближайших помощников, и приговорил к конфискации всего имущества и отсечению головы. А чего там два часа рисовать: подсудимых взяли с поличным на месте преступления - и вот они, освобожденные невольники, чуть издалека наблюдают над судебным процессом.

- Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, - сказал шаман Петрович.

Выслушав перевод Гая Юния, легионеры, заведя осужденным связанные руки за спину, под крики ужаса слуг и домочадцев казнимых, принялись приводить в исполнение решение суда, быстро отрубая дурные головы.

Потом тем обвиняемым, кого не коснулась высшая мера наказания, объявили, что все они, кроме маленьких детей, которых Аквилония воспитает как своих сограждан, приговариваются к ссылке на далекий необитаемый остров в океане голыми и босыми, с самым минимальным набором инструментов. И сразу же в толпу связанных евреек вошли суровые «волчицы» и принялись отрывать кричащих детей от обезумевших матерей, поднявших вой и плач. Это выражение вселенской скорби невозможно было прервать, а следовало перетерпеть, ибо даже самая истеричная баба не сможет орать больше получаса кряду - голос сядет.

Когда вопли перешли в тихие всхлипывания, снова заговорил председатель Верховного Совета Аквилонии. Он предложил желающим замену пожизненной ссылки Путем Искупления. Мол, дело это добровольное, но те, что раскаялись в своем образе жизни и смогут изменить себя успешно и до конца, превратятся в полноправных аквилонских сограждан, которым никто и никогда уже не будет пенять на их происхождение. Согласилось три десятка человек - исключительно женщины, в подавляющем большинстве те, у которых только что забрали детей.

Приказав увести непримиримых в их плавучую тюрьму, великий шаман посмотрел на свою старшую полуаф-риканскую жену Алохэ-Анну.

- Аннушка, - сказал он, - ты помнишь, что я делал, когда изгонял из вас Зло?

- Я помню, муж мой, - ответила та. - Ты тогда все сделал хорошо, и Зла больше нет.

- Теперь, - сказал шаман Петрович, - перед лицом Великого Духа я поручаю тебе позвать других женщин своего народа, которые помнят, что надо делать в таких случаях. Вы должны взять вот этих особ, которые решили пойти Путем Искупления, пойти с ними в баню и изгнать из них Зло по полному обряду - горячей водой и острой сталью, ибо оно в них очень сильно. Они должны умереть и воскреснуть другими людьми - для того, чтобы Зло никогда не вернулось в их души. Их одежду ты сожжешь в печи и дашь им то, что носят летом наши женщины, когда идут на работу.

- Они тоже людоеды? - поинтересовалась Алохэ-Анна, бросив взгляд на сбившихся в кучу евреек.

- Хуже, Аннушка, - сказал ее муж. - Людоед может съесть свою жертву только один раз, а эти женщины принадлежали к народу, который только себя считал настоящими людьми, а всех остальных держал за двуногих животных, которых следует использовать так же, как мы используем прирученных лошадей, зубров и овцебыков. Их вера разрешала им обманывать и предавать чужих, не отдавать им положенное и относиться к ним с оскорбительным пренебрежением. Это Зло должно умереть в них раз и навсегда, или мы будем вынуждены отвергнуть их Искупление и прогнать от себя прочь навсегда. С завтрашнего дня ты станешь их бригадиром и проследишь, чтобы тяжелый труд на общее благо изменил их души. Если кто-то из них взбунтуется, то ты знаешь, что надо делать.

- Я знаю, муж мой, - тихо сказала старшая полуафриканская жена верховного шамана, положив сильную ладонь на рукоять кривого мачете-кукри.

- Сергей Петрович, а может, не стоило так жестоко? - спросил адмирал Толбузин, когда Алохэ-Анна увела воспитуемых на процедуру перевоплощения.

- Нет, Никифор Васильевич, стоило, - устало ответил верховный вождь Аквилонии. - Есть вещи, которые среди нас необходимо истреблять без всякой пощады и ложного гуманизма, иначе нас всех тут ждет развопло-щение и гибель. И те грехи, которые я только что назвал, относятся к числу наихудших. Все то время, пока будет идти их Искупление, эти женщины будут делать, что прикажут, спать где положат, но при этом им на общих основаниях будут выдавать еду и одежду, а если они заболеют, то их будут лечить как всех наших сограждан. Честно сказать, у меня больше надежды на успешное перевоплощение вчерашних норманнов, чем этих особ, мнящих себя представительницами богоизбранного народа, но, поскольку Господь желает исправления грешника, а не его смерти, мы будем прилагать к этому все возможные усилия, стремясь достигнуть окончательного результата.