- Да, - согласился Сергей-младший, - это как раз наш случай, и, если исходить из практики забросов Посредника, рано или поздно этот «Кобенхавн» должен был объявиться там, где мы смогли бы его подобрать. Год назад он был бы нам бесполезен, два месяца назад оказался бы чемоданом без ручки, ну а сейчас - в самый раз. Но что, синьор Раймондо, вы можете сказать про второй корабль - тот, что под русским флагом?

- Я не специалист по старинный русский флот, - пожал тот плечами. - Судя по тому, что у него есть труба, нет гребной колесо, и по общий очертаний это парусно-винтовой клипер - начало второй половина девятнадцатый век. Я тогда еще не родился, и какой русский корабль бесследно пропадал, не знал.

- Ну хорошо, - сказал младший прогрессор, - название этого корабля и обстоятельства его исчезновения из родного мира мы очень скоро узнаем. А сейчас сообщаю, что переговоры с командиром этого клипера будет вести Никифор Васильевич Толбузин, а я пока побуду у него на подхвате.

- А почему так скромно, Сергей Васильевич? - спросил адмирал.

- А потому, Никифор Васильевич, что у вас передо мной в этом деле два больших преимущества, - ответил тот. - Во-первых, вы будете превосходить собеседника в звании, ведь он максимум капитан-лейтенант, а вы - капитан первого ранга по русской службе и контр-адмирал по аквилонской...

- Так ведь мое адмиральское звание временное - вы, Сергей Васильевич, сами о том говорили, - парировал Толбузин. - Вот придем в эту вашу Аквилонию, сдам отряд, и на берег - ждать, пока вы удосужитесь построить для меня новый корабль.

- Вот там, Никифор Васильевич, - младший прогрессор указал на приближающиеся корабли, - находится ваше постоянное адмиральское звание. Вам остается только пойти и взять его в руки. Даже если драккары после прибытия в Аквилонию будут списаны, что еще не факт, в любом случае фрегат, клипер и барк - это уже начало аквилонского флота, командовать которым, пока глаз остер и рука тверда, суждено именно вам - больше некому. За время этого похода проявили вы себя очень хорошо, так что карьерные перспективы по морской части перед вами буквально неограниченные. Будет в людях и мощи расти Аквилония - и вы будете расти вместе с ней, ибо, как я уже говорил синьору Дамиано, без особых причин мы своих кадровых решений не меняем.

- Ну хорошо, Сергей Васильевич, - усмехнулся адмирал, - считайте, что убедили. А теперь скажите, какое еще у меня будет преимущество перед командиром этого корабля, помимо старшинства в воинском звании?

- Вы, Никифор Васильевич, - вздохнул Сергей-младший, - происходите из эпохи государыни-императрицы Екатерины Великой, которая была временем сплошных побед и территориальных приращений. И в то же время господа офицеры на том клипере, если синьор Дамиано был прав в своей оценке, хоть и сражались героически, но свою Крымскую войну с треском проиграли. Их Россия была побеждена коалицией европейских держав и унижена похабнейшим Парижским миром²³. Поэтому у вас перед этими людьми значительное моральное преимущество и большой авторитет.

- Да, - кивнул Никифор Толбузин, - правда ваша, Сергей Васильевич. Победитель перед побежденным завсегда чувствует свое превосходство и право учить уму-разуму.

- Только вы, Никифор Васильевич, не перебарщивайте с поучениями, - сказал младший прогрессор. - Героизма и отваги солдат, матросов и офицеров, сражавшихся с врагом, никто не умаляет, а причиной поражения стала накопившаяся техническая и организационная отсталость Российской империи. Европа всю первую половину девятнадцатого века бурно развивалась, а у нас на это дело забили большой болт, ибо держава от Варшавы до Камчатки и без того была невероятно могуча. Как я уже вам говорил, человек по своей натуре слаб и ленив, а потому, достигнув успеха один раз, склонен почивать на лаврах. Будят такого почивающего обычно ударом по шее, и, сами понимаете, приятного в этом мало. И именно поэтому Посредник не только присылает к нам подкрепления, но и гоняет при случае как Сидоровых коз, чтобы не расслаблялись. Думаю, как мы придем в Аквило-нию, начнется такое, что только успевай поворачиваться: тут франки, тут французы, тут арабы, тут викинги, а тут бургунды или средневековые англичане... Веселья будет столько, что на всех хватит. Впрочем, до этого еще надо дожить.

Последние несколько месяцев были для капитан-лейтенанта Селиванова временем сплошного непрекраща-ющегося кошмара. Все началось с того, что осенью 1861 года клипер «Опричник», прежде на временной основе входивший в состав Амурской флотилии, получил приказ на самостоятельное возвращение в Кронштадт.

В те времена такое было обычным делом: корабли Балтийского флота приходили на Дальний Восток, несли там службу два или три года, а потом возвращались в пункт приписки. При этом переход с Балтики на Тихий океан мог длиться от нескольких месяцев до года, в основном по причине длительных стоянок в иностранных портах. Типичный маршрут выглядел так: Европа, Рио-же-Жанейро, Кейптаун, Батавия (Джакарта), Шанхай. И наоборот.

Так, «Опричник» с командой, составленной в основном из офицеров и матросов, отличившихся при обороне Севастополя, отправился на Дальний Восток в июне 1858 года, а прибыл в Николаев-на-Амуре только в июне 1859 года.

Три года клипер занимался исследованиями Амурского лимана, побережья японских и корейских островов, патрулировал морские границы, а также выполнял различные снабженческие и почтовые поручения, - и вот пришло время возвращаться в родную гавань. Перед дальним переходом «Опричник» зашел в Шанхай, где за свой счет были отремонтированы такелаж и рангоут, очищен котёл, заменены сто шесть дымогарных трубок. Из Шанхая корабль вышел тридцать первого октября того же года. Первая остановка была в Батавии - там клипер пополнил припасы и десятого декабря покинул порт. Двенадцатого декабря патрульный французский корвет «Лаплас» наблюдал за тем, как «Опричник» прошел Зондский пролив, и после этого в родном мире его не видел больше никто.

Было еще сообщение от двадцать пятого декабря с голландского барка «Зваан» - он видел неизвестный трехмачтовый корабль примерно на маршруте «Опричника», на полпути между Батавией и мысом Доброй Надежды, но, как писали позже, это не точно-с: то ли это «Опричник», то ли похожий корабль. Видимость была плохой, море бурным, на встречном курсе лежал тропический циклон, заставивший «Зваан» уклониться; а неизвестный корабль шел прямо навстречу урагану курсом вест-тень-зюйд, видимо, рассчитывая на свои непревзойденные мореходные качества.

Шторм и в самом деле был страшным; клипер под зарифлеными парусами галсами резался навстречу урагану, то взлетая на гребни волн, то проваливаясь к их подошвам...

Все случилось около полуночи того же дня. Как рассказал рулевой (единственная живая душа, что видела все это), на какое-то время море под кораблем на многие мили вокруг осветилось сияющей вспышкой, позволившей увидеть, что «Опричник» вдруг очутился на пологом гребне исполинской волны. Тучи на горизонте исчезли каким-то чудесным образом, и справа по курсу стала видна низкая и багровая почти полная луна, а вокруг раскинулся спокойный океан - и это при том, что непосредственно вокруг «Опричника» продолжал бушевать ураган. Впрочем, и он вскоре стих. Тучи стремительно рассеялись, а через некоторое время, примерно на четыре часа раньше, чем ожидалось, на востоке заалела полоска наступающего рассвета. Время бить только четвертую склянку (два часа ночи, исходя из данных последней обсервации²⁴), а уже рассвет...

А вот это уже было явление посерьезнее, чем гигантская волна и внезапно успокоившийся океан. Несвоевременный рассвет - это нарушение всех законов природы. Вскоре весь офицерский состав клипера был уже на ногах. Капитан-лейтенант Селиванов сначала рассвирепел от факта неурочной побудки, но потом доктор Го-молицкий вытащил из кармашка свой брегет (неотъемлемую принадлежность человека врачебной профессии), щелкнул крышкой и сказал: