- Я вас понимаю, товарищ Петров, - с серьезным видом кивнул капитан Гаврилов, - и могу обещать, что буду сдерживать свое классовое чувство, если, конечно, не увижу на берегу чего-то вопиющего, выходящего за пределы обычных для этих времен методов поддержания воинской дисциплины.

- Люди, которые совершают вопиющее, никоим образом не годятся в наши сограждане, - сурово произнес Сергей-младший. - Только давайте не будем забегать вперед. Подобное решение должно приниматься не с кондачка, на основе эмоциональной вспышки, а после тщательного обсуждения. И вообще, я хотел бы, чтобы подобную проблему уже в Аквилонии решали товарищ Грубин и товарищ Орлов, которые значительно старше и опытнее меня. И только в случае категорического отказа командования разбившегося корабля от эвакуации я могу дать вам карт-бланш на самые решительные действия. Договорились, товарищ Гаврилов?

-Договорились, товарищ Петров, - ответил тот. - Такой подход меня полностью устраивает. Только я посоветовал бы вам взять с собой в качестве сопровождения не моих людей, а отделение из взвода товарища Акимова или товарища Авдеева - в подобной ситуации они будут вести себя гораздо выдержаннее.

- Это тоже правильно, - хмыкнул Сергей-младший. - На берег отправятся по одному отделению от каждого из этих двух взводов, а также одно отделение моих «волчиц», чтобы все было сразу решительно и без недомолвок. Товарищ Дамиано, распорядитесь спустить на воду обе шлюпки и установить у правого борта пассажирский трап. Мы идем на контакт.

Капитан первого ранга Толбузин и подчиненные ему офицеры со своего пригорка с интересом наблюдали за тем, что происходит на фрегате. Там грузовыми стрелами, сначала с одного, потом с другого борта, спустили на воду большие баркасы. Потом на обращенном к берегу правом борту установили парадный трап, и по нему в лодки стали спускаться люди в военной форме, в которых легко угадывалось большое начальство и его эскорт. Но больше всего господ офицеров удивило то, что странный акулообразный корабль, совершенно невообразимым способом двигаясь кормой вперед, подошел к борту фрегата и встал там на якорь. А после этого одна из ло док на короткое время подошла к низкому борту «акулы» и приняла оттуда двух человек. Потом гребцы налегли на весла, и оба баркаса без особой спешки направились к берегу.

- Ну что, господа офицеры, - сказал капитан первого ранга Толбузин, - пожалуй, нам тоже пора ступать на берег. И приготовьтесь: приближается решающий момент, когда мы узнаем, что это за такое странное место и каким макаром мы тут оказались.

- Это в том случае, Никифор Васильевич, - вздохнул лейтенант Балашов, - если эти люди сами ведают о сих великих тайнах, в чем я сомневаюсь. Возможно, это такие же несчастные, как и мы, коим повезло сохранить свои корабли, и теперь они ищут выхода там, где всегда был только вход.

- Возможно, вы правы, Иван Петрович, - кивнул Толбузин, - а возможно, и нет. Сие мы узнаем уже в самое ближайшее время.

Спустившись на берег в сопровождении группы матросов, приосанившегося отца Макария и доктора Манфреда Юнге, господа офицеры могли наблюдать приближающиеся лодки уже без подзорных труб. Люди в них были одеты в простые, без всякой вычурности, мундиры нескольких образцов, так что создавалось впечатление сборной команды, составленной из представителей разных родов войск, к тому же было невозможно понять, кто из этих людей офицер, а кто нижний чин. Впрочем, решили офицеры, гребцы - это наверняка солдаты или матросы, а те люди, что стоят на ногах, вглядываясь в берег, принадлежат к офицерскому сословию.

И вот, когда у людей в лодках уже было можно разглядеть лица, корабельный секретарь Петр Бородин вдруг встрепенулся, повел носом, будто учуяв вкусное, и ошеломленно произнес:

- Господа... А ведь голорукие и голоногие матросы, да и солдаты в пятнистых мундирах - это же самые настоящие бабы! Ну да, бабы... то есть девки, разрази меня молнией Илья-пророк!

- Остыньте, Петр Ипатьевич, - вполголоса сказал капитан первого ранга Толбузин, - не позорьте нас перед... соседями своим чрезмерным мужским возбуждением. Обратите внимание, что все эти особы дамского пола вооружены наравне с мужчинами, и вид имеют вполне серьезный и решительный. Быть может, в этом государстве так заведено, что лица дворянского сословия с молодых лет служат в армии и на флоте без различия пола. А теперь тихо! Они уже совсем близко.

Вот обе лодки почти одновременно мягко ткнулись носами в песчаный пляж, и первым на берег соскочил молодой человек в пятнистом мундире. Вслед за ним последовали остальные. При этом командиры неспешным шагом подходили к вышедшему вперед молодому предводителю, а нижние чины позади них вытягивались в цепь вдоль берега или оставались на своих местах в лодках. И опять никакой враждебности ни в лицах, ни в позах высадившихся на берег Толбузин не заметил. Его, конечно, удивила крайняя молодость вожака пришельцев, который едва ли был старше любого из мичманов его команды, но командир «Азии» старался не показывать своих чувств. А вдруг этот юноша - наследный принц или вообще правящий монарх? Вон, император Петр Великий тако же чуждался роскошных одежд, предпочитая им одеяние корабельного шкипера или же преображенский мундир - такой же, как и у его солдат.

Каперанг сделал шаг вперед и для начала заговорил на русском языке, впоследствии намереваясь повторить сказанное по-французски, по-английски и по-немецки.

- Приветствую вас, господа незнакомцы! - заявил он. - Я капитан первого ранга Никифор Васильевич Толбу-зин, командир линейного корабля «Азия» русского императорского флота, потерпевшего крушение в этом злосчастном месте. Теперь будьте добры назвать себя, огласить название своего государства, флаг которого мы не смогли опознать, и сообщить нам, где мы оказались, если вам, конечно, ведома сия великая тайна.

- Приветствую вас, Никифор Васильевич! - на таком же русском языке ответил младший прогрессор. - Я Сергей Васильевич Петров, полномочный представитель Правящего Сената Народной Республики Аквилония. Должен вам сообщить, что вы все оказались не «где», а «когда». Одной только волей Всемогущего Господа вас отбросило на сорок тысяч лет в прошлое - в те времена, когда на земле беспомощное человечество еще кутается в шкуры, а на небесах идет вечер шестого дня творения.

Офицеры «Азии ошарашенно переглянулись, а отец Макарий, вдруг вскинув перед собой наперсный крест, забормотал скороговоркой: «Тьфу на тебя, тьфу! Изыди, нечистый Сатана! Тьфу на тебя, тьфу!»

Но Сергей-младший и его спутники никуда исчезать не пожелали. Вместо того младший прогрессор пожал плечами и спросил:

- Никифор Васильевич, ваш батюшка перегрелся на солнце или с утра злоупотребил зеленым вином?

- Перекреститесь, Сергей Васильевич, - с серьезным видом произнес капитан первого ранга Толбузин. - Уж очень неожиданные и страшные вещи вы нам сообщили, поэтому перекреститесь, чтобы мы были уверены, что разговариваем не с посланцем Князя Тьмы.

Сергей-младший перекрестился (справа налево, как и положено православному) и добавил:

- Исповедую Одного и Того же Сына Божьего, Совершенного по Божеству и Его же Самого Совершенного по человечеству; Подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела; Единосущного Отцу по Божеству и Его же Самого единосущного нам по человечеству; Прежде веков рождённого из Отца по Божеству, а в последние дни Его же Самого для нас и для нашего спасения рождённого по человечеству. Одного и Того же, Сына Божьего, Единородного, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. При этом разница природ не исчезает через соединение, а ещё более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну Ипостась, не рассекаемую или различаемую на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом.