Несколько драккаров потоплены, и теперь течение несет вниз деревянные обломки, какие-то пустые на вид бочки и сундуки, а также человеческие головы. После боя следопыты еще прочешут берег, беспощадно убивая каждого, кому удалось спастись, а пока по сумевшим уцелеть и плавающим в воде убийцам и грабителям ведут огонь с бортов кораблей, и вода в Гаронне то и дело покрывается водными фонтанчиками. Большой драккар конунга тоже поврежден, и направляется к берегу. У него на носу, воздев к небесам длинный меч, стоит светлобородый человек в блестящем шлеме и красном плаще, подбадривая криками своих воинов. Эта цель настолько хороша, что на ней скрещиваются трассирующие очереди нескольких югоросских пулеметов Мосина с «Бдительного» и «Решительного». Конунг налетчиков сгибается пополам и, выронив меч, мешком валится в воды Гаронны... Не помогли ему богатство, звериная сила и непререкаемый авторитет военного вождя.

Аквилонские корабли уже на траверзе устья Ближнего, - оттуда видно, что большая часть драккаров причалила к берегу выше по течению устья Дальнего. Там легионеры Гая Юния глаза в глаза режутся с численно превосходящими озверевшими викингами. Еще четыре корабля, получивших повреждения, приткнулись к берегу на траверзе Большого Дома, и теперь девки Виктора де Леграна стараются перестрелять тех бородатых ублюдков, что пытаются преодолеть картофельное поле и вступить с ними в ближний бой. Дело дошло уже до помповых дробовиков. Большой круглый щит неплохо защищает своего носителя от волчьей картечи, но, в отличие от скутума, оставляет открытыми ноги, а потому раненых тут гораздо больше, чем убитых. «Быстрый» берет еще ближе к берегу, и в то время, когда пулеметы бьют вперед - туда, где кипит основная схватка, автоматчики буквально вычесывают берег огнем своих калашей и штурмовых автоматов «Шпагина».

Легионеры, хоть и не без потерь, выдержали натиск - и викинги, оставляя на поле убитых и раненых, под фланкирующим огнем с фрегата и аквилонских драккаров откатываются к своим кораблям. Их положение с каждым ударом сердца становится все более безнадежным, повсюду свистят пули и раздаются крики боли, предводитель убит и сгинул волнах, а за спиной у них - новая, еще более страшная угроза в виде чужих кораблей, отрезающих возможность к спасению. Обитатели этого места оказались ужасными колдунами, без пощады убивающими издалека смертоносными громами, и то, что в начале казалось легкой задачей - прийти, разграбить и сжечь, безумной яростью смяв немногочисленных защитников - превратилось в дело невыполнимой сложности.

Коварный Локи завлек их сюда и отдал в руки своей дочери богини смерти Хель. В грохоте пулеметных очередей и свисте пуль викингам слышался безумный хохот этой богини, радующейся большому количеству воинов, бредущих унылой толпой в ее чертоги. Ведь нельзя назвать битвой²⁸ то дело, когда воины один за другим умирают от колдовского грома, и никак не могут отомстить своим убийцам. Счастливы те викинги, что умерли в рукопашном бою от копий и мечей воинов с большими щитами, не убоявшихся неистового скандинавского натиска, а все остальные обречены на вечное страдание в царстве холода и тьмы...

Безумная норманнская ярость сменяется у захватчиков бесконечным отчаяньем; они бросают на землю мечи и щиты, срывают с голов шлемы и орут: «Пощады, пощады, пощады!». Ружейно-пулеметный огонь стихает, но дело еще не закончено. Три больших корабля, двигавшихся следом за драккарами, пытаются развернуться и уйти вверх по течению. За ними сорвавшимися с места гончими кидаются все три аквилонских драккара. Вспенивая речные воды взмахами весел, они настигли торговые толстобрюхи и несколькими пулеметными очередями да угрозой пушечных выстрелов в упор вынудили тех к капитуляции. Вблизи стало очевидно, что викингов на борту этих кораблей не было вовсе, а их команды составляли чернявые крючконосые люди полусарацинского, полуитальянского облика.

«Медуза» бросила якорь напротив устья Дальнего, «Опричник» пристроился за ней следом, а еще дальше, на траверзе рыбацких мостков, утвердился датский барк «Кобенхавн». И туда же «Быстрый», «Бдительный» и «Решительный» конвоировали захваченные торговые корабли.

Тем временем Александр Шмидт сумел по-немецки докричаться до капитулировавших викингов, чтобы те, разоблачались донага и с поднятыми руками, по одному выходили навстречу защитникам, а кто нарушит это правило, будет немедленно убит.

И вот от сгрудившихся у берега норвежских драккаров потянулась цепочка голых, аки младенцы, растерянных бородачей. Некоторые из них были легко ранены, на других не было ни царапины - но всех их встречали «волчицы» в полном боевом раскрасе с ружьями наизготовку. Легионеры сноровисто вязали пленным руки за спиной. Для Мулов Мария²⁹ это была привычная работа: они делали все так же, как в то время, когда находились под командой Цезаря и служили Римской республике. Связав ошеломленного пленного, они тычками копейных древков гнали того в общую кучу из его приятелей для дальнейшего разбора полетов. Малейшая попытка неповиновения пресекалась либо выстрелом из дробовика в упор, либо ударом копья, после чего раненого немедленно добивали и отрезали голову. А вот не надо нарушать условия капитуляции, тут этого не любят.

Сами морские разбойники, увидев вблизи размалеванных тактическим гримом вооруженных девиц, пребывали в полной уверенности, что и в самом деле оказались в царстве ужасной Хель, а эти беспощадные девы - ее дочери. Впрочем, ровно с тем же успехом эти суровые девушки могут оказаться воинственными валькириями, а это поселение - самим Асгардом, царством богов, ибо в Нифельхайме пленных вовсе не берут.

Оглядываясь по сторонам, связанные норманны повсюду натыкались взглядом на тех, кого можно было счесть воплощениями их богов. Вон Тор (дед Антон), вон Магни (Гуг), вон Улль (Виктор де Легран), вон Тюр (Андрей Викторович)... А вон и сам разгневанный Один (Сергей Петрович) вместе с Хеймдалем (Сергей-младший) быстро идут сюда вдоль берега ручья вместе с другими младшими богами и героями...

И чем дальше, тем больше отчаяние поражения сменялось в викингах мистическим ужасом от совершенного святотатства. Но по сравнению с тем, что им предстояло пережить в дальнейшем, это были еще цветочки...

10 июля 3-го года Миссии. Среда. Около полудня. Окрестности Большого Дома.

Андрей Викторович Орлов - главный охотник и председатель Высшего Военного Совета Народной Республики Аквилония.

Передовой наблюдательный пункт, выставленный нами в десяти километрах выше по течению реки Гаронны, все-таки сыграл свою роль, пусть и не так, как это планировалось изначально. Враг пришел не по земле, а по воде, но, несмотря на это, опасность заблаговременно обнаружили, и встречало угрозу уже отмобилизованное ополчение, находящееся на своих боевых постах. К этому времени мы уже знали, что Петрович ведет к нам на подмогу эскадру адмирала Толбузина - и она уже на подходе, следовательно, наш план основывался на том, чтобы продержаться самое ограниченное время и, самое главное, не дать врагу расползтись по окрестностям. Так все и вышло, а когда «подошла кавалерия» (то есть флотские), стало просто весело. Морской пехоте даже не довелось подраться на берегу - к тому моменту викинги сломались под пулеметным огнем и стали бросать оружие.

И вот настал момент, когда враги сдались, а корабли эскадры Толбузина бросили якорь на траверзе поселения и высадили на берег командный состав. Когда начался процесс капитуляции, «Медуза» уже стояла на якоре - и тогда «Отважный», подойдя к ее борту, принял на свою палубу Серегу, адмирала Толбузина, капитана Гаврилова, капитан-лейтенанта Голованова, а также доктора Блохина с его медицинским подразделением, после чего высадил их вместе с Петровичем на берегу напротив Большого Дома. Правда, там еще оставались отдельные недобитые викинги, но Серега со своими вооруженными женами, да капитан Гаврилов со штурмовым ППШ на плече - это более чем смертоносно. Любого врага, еще способного стоять на ногах и оказавшегося у них на пути с оружием в руках, эти люди пристрелят и глазом не моргнут. Так и вышло в нескольких случаях с недобитками, не пожелавшими капитулировать по-хорошему.