Еще один снаряд рвется на батарее правой галеры, которая к этому моменту вышла из тени бушприта, а потом туда же прилетает очередь из крупнокалиберной спарки. Каждую минуту дистанция между кораблями сокращается на четыреста метров, становится слышно уханье барабанов, которыми отбивают такт для гребцов, и вот уже с площадок гальюна короткими очередями открывают огонь пулеметы Браунинга, а с боевого марса начинают щелкать выстрелы двух снайперов из взвода лейтенанта Сердюка. У этих парней, набивших руку на германских фашистах, все просто: один выстрел из снайперской самозарядки - один труп, и свои целевые патроны они тратят скупо, только на рулевых, командиров и прочих важных персон.
- Товарищ Деревянко, - тем временем командует Сергей-младший, - дробите стрельбу. Нечего зазря переводить боекомплект.
И в самом деле, когда корабли сблизились метров на пятьсот, то стало видно, что с артиллерией на галерах уже не очень хорошо. То есть если батареи еще можно отремонтировать и поставить пушки на место, то с вражескими артиллеристами гораздо хуже, их уже чинить бесполезно. А если кто еще шевелится, то его добьют снайперы. Пушкари, если они еще живы, для них тоже цель приоритетная.
Как только артиллеристы прекращают огонь, капитан Гаврилов командует: «Пулеметчики и снайперы на бак!» - и тут же по трапам наверх начинают взбегать морпехи всех трех взводов, с ручными пулеметами и снайперскими винтовками. Тем временем Бьерг подает Сергею-младшему его любимую «люську», и полномочный представитель Верховного Совета Аквилонии присоединяется к общей стрелкотне. Впрочем, не успевает он расстрелять даже один диск, как все прекращается само собой, ибо на палубах галер на ногах не осталось ни одного пирата. То, что совсем недавно подпрыгивало, размахивало саблями и издавало воинственные крики, сейчас в самых различных позах кучами разноцветного тряпья валяется на палубных помостах.
Вот в кормовой надстройке средней галеры открывается дверь - и на свет появляется богато одетый рыжебородый тип в чалме, видит сущий разгром и останавливается в ужасе и недоумении. Жирный торговый корабль, который его люди собирались взять на абордаж классическим способом атаки с носовых курсовых углов, где у парусных судов только пара маломощных погонных пушек, оказался жестоким беспощадным хищником. Почти сразу же гремят выстрелы нескольких снайперов - и пиратский главарь (а это именно он), осев бесформенным мешком на палубу, присоединяется к своим мертвым и умирающим подельникам.
До галер уже метров триста; гребцы под мерное уханье барабанов продолжают делать свое дело, ибо надсмотрщик с плетью (и не один) всегда рядом, но с такого расстояния снайперы на марсе видят, что верхняя палуба на галерах не сплошная. Над теми местами, где сидят гребцы, вместо палубного перекрытия из досок только редкий настил из толстых балок-бимсов, через который просматривается, как внутри ритмично двигаются голые по пояс гребцы и расхаживают между рядами надзирающие за рабами пираты в цветных кушлайках и тюрбанах. Цель сложная, но жирная и вполне доступная.
Людям на гребных палубах галер - что гребцам, что морским разбойникам - напротив, со своих мест не видно ни черта, кроме расчерченного на прямоугольники голубого неба. Однако они хорошо слышали, как барабанил по палубе и бортам свинцовый град, как густо свистели в воздухе пули, как падали и умирали пираты из абордажной команды. Несколько тел при этом, в качестве наглядной агитации, или рухнули сверху прямо на них, что вызвало сбой в гребле; другие, выронив оружие из мертвых рук, мешками с требухой безвольно повисли на бимсах. И члены пиратской команды, и гребцы чувствуют, что галерами больше никто не управляет: корабли при каждом гребке стали неуверенно рыскать на курсе. Надсмотрщики могли бы отдать команду грести только одним бортом для того, чтобы развернуть галеру и вывести ее из боя, но для этого им не хватает ни командной инициативы, ни понимания того, что все же происходит наверху. Один из надзирателей, попытавшийся выглянуть на палубу, едва успел высунуться из люка по пояс, как тут же свалился обратно уже безжизненным трупом.
Сейчас все тихо, но это еще ничего не значит. И тут до гребцов дошло, что надсмотрщики и барабанщик на их палубе - это последние из их мучителей, которые пока еще двигаются, дышат и изрыгают грязные ругательства (ибо иной способ реакции на непонятное им недоступен). А остальные, что были на боевой палубе, уже либо умерли, и кровь их стекает вниз ручьями, либо в агонии издают предсмертные стоны, а некоторые, остающиеся в сознании и не потерявшие присутствия духа, читают предсмертные молитвы, готовясь к встрече с Всевышним. По большей части надсмотрщики над гребцами были набраны из европейцев, бывших христиан, сменивших веру для того, чтобы из бесправных рабов превратиться в привилегированных членов пиратской команды. Этих людей, невероятно жестоких к своим бывшим товарищам по несчастью, невольники ненавидят даже больше, чем урожденных магометан.
Гребцы бросили весла и кинулись на своих мучителей, ибо сковывающая их цепь предоставляет для этого достаточно возможностей (иначе нельзя: гребец, прикованный неподвижно, быстро потеряет трудоспособность и умрет из-за затекания всех своих членов, а так нельзя, потому что гребцы - это мотор галеры). К каждому надсмотрщику со всех сторон тянутся десятки мускулистых рук, желающих только одного - схватить мучителя и разорвать его на части. И пистоль, засунутый за кушак, тут не сильно помогает, ведь из него можно убить только одного взбунтовавшегося раба, а тут их сотни. Барабанщик, видя вспыхнувший мятеж, с поросячьим визгом лезет на палубу, но тут же падает, застреленный беспощадными снайперами.
А на «Медузе» снайперы с высоты марса видят все, и один из них кричит во весь голос:
- Товарищ младший прогрессор, наблюдаем на галерах повсеместный бунт гребцов! Ну прямо натуральное восстание Спартака!
Впрочем, что галеры потеряли ход и беспомощно дрейфуют, разбросав по воде весла, Сергею-младшему было видно и без дополнительных подсказок. Он обернулся и сказал одной из своих жен:
- Паис, беги на шканцы к Раймондо Дамиано и сообщи ему, чтобы ложился в дрейф и спускал шлюпки. Первое и второе мы уже съели, от обеда остался только десерт.
Бесшумно ступая мокасинами, девушка вихрем унеслась выполнять поручение, и когда она достигла своей цели, синьориты-маринайо на мачтах начали убирать паруса. Впрочем, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Прежде, чем все было сделано так, как надо, прошло не меньше сорока минут, ибо по инерции «Медузу» пронесло почти на милю дальше лежащих в дрейфе галер, из-за чего ей пришлось делать поворот и резаться галсами против ветра. Все это время гребцы на галерах отчаянно пытались освободиться, но это оказалось не таким простым делом, как писали в исторических книгах. Пираты категорически не доверяли механическим замкам (или в их время просто не умели их делать), а потому, чтобы освободить гребцов от цепей (например, во время длительной стоянки в порту), требовалось звать на гребную палубу сурового кузнеца с переносным горном.
Пока «Медуза» совершала все эти маневры, на баке между младшим прогрессором и каперангом Толбузи-ным состоялся серьезный разговор, при котором присутствовали все командиры подразделений, за исключение синьора Дамиано, занимавшегося в тот момент маневрами.
- Ну вот и все, Никифор Васильевич, - сказал Сергей-младший, - как я вам и обещал, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Не помогли противнику его численное превосходство и хитрая тактика атаковать парусные корабли со стороны носовой части, чтобы, избегая бортовых залпов, как можно скорее войти в мертвую зону и сцепиться в абордаже. С этой стороны мы как раз оказались зубастее всего, а потому бой и закончился так быстро.
- А если бы они напали на вас со стороны кормы? - спросил каперанг Толбузин.
- В таком случае, - ответил младший прогрессор, - им пришлось бы за нами гнаться при самом минимальном преимуществе в скорости, а наши снайперы и пулеметчики все это время пили бы у них кровь. Кроме того, в трюме у нас имеется еще один разобранный крупнокалиберный пулемет пехотного типа, и под его огнем пиратам пришлось бы провести не пять минут, а около часа. В итоге результат был бы тем же самым, только при чуть большем расходе боеприпасов. Как я вам говорил, пулемет как раз для таких ситуаций и придуман, когда численно превосходящий противник собирается компактными группами на некотором удалении от твоих позиций. Но тут речь сейчас о другом: что нам со всем этим теперь делать?
