— Я тоже! — обрадовалась девушка и представилась: — Мария.

— Приятно познакомиться, Марк. — Улыбнулся я.

Девушка по какой-то причине раскраснелась и, пытаясь скрыть смущение, завалила меня вопросами:

— А куда вы едете поступать? Или уже поступили? Почему именно в Краснодар?

— Надоели холодные московские зимы, — пожал я плечами. — К тому же хочется получить лучшее образование по выбранному направлению. А у Краснодарской Академии лучшие отзывы, как и перспективы после выпуска.

Её лицо на секунду вытянулось от удивления, но Мария быстро взяла себя в руки и протянула:

— Странно, вы не похожи на тех, кто туда поступает.

— А вы, стало быть, похожи? — усмехнулся я и был награждён ещё одной вспышкой изумления. — Хотя знаете, как говорят? Исключение подтверждает правило. Ну, или я хорошо маскируюсь.

— Может быть, — Мария поправила ярко-жёлтую шляпку, которая грозила вот-вот свалиться на пол. — Но сомневаюсь. Нет в вас этого классического завышенного самомнения. Я виде… слышала, что половина студентов там с непомерным эго. Которое им, конечно, обламывают в первые же месяцы обучения, но сам факт. А я вообще-то сперва хотела стать модельером. Этот костюм, между прочим, я сшила сама.

— И что же вас ведёт в эту обитель, где правит эгоизм и тщеславие?

На мгновение она замялась, опустила взгляд на браслет из дешёвых разноцветных стеклянных пуговиц, погладила его кончиками пальцев и сказала:

— Я хочу доказать, что можно защищать родину и не очерстветь, как кусок старого бородинского хлеба. Ну знаете, остаться человеком, — Мария вздохнула и внезапно спросила: — Если бы вам заплатили за то, что вы откажетесь от себя и своих целей, то какую цену бы вы назначили?

Она положила ладонь на ручку жёлтого чемодана и посмотрела на выход, словно засомневалась в своём решении и захотела сбежать.

— Думаю, никакая цена меня бы не устроила, — осторожно подбирая слова, произнёс я. — Если представить… Ну допустим, неведомые «они» заплатили бы мне столько, что в миг обеднели. Остались без гроша. Вот вообще. Отправились жить на помойку. Но у них бы всё ещё была целая жизнь, чтобы всё исправить — чтобы жить именно так, как они этого хотят. А я? Получается, я потеряю всё, что составляло мою личность, буду выполнять чужие пожелания, жить по чужим лекалам? Нет уж, деньги очень важны, но только в том случае, когда ты не потерял себя.

— Да, вы правы, я тоже так всегда говорила, — Мария кивнула, отпустила чемоданную ручку и, покосившись на выход, вдруг выругалась: — Да чтоб вам провалиться!

Проследив за её взглядом, я увидел двух высоких мордоворотов в классических чёрных костюмах, которые целеустремлённо направлялись к нам. Без здравствуйте и пожалуйста они подошли к Марии: один из них подхватил канареечный чемодан, а второй — бесцеремонно взял её за руку и вздёрнул на ноги. Я уже собирался вмешаться, но Мария остановила меня, покачав головой, и гневно отпихнула мордоворота, который её держал.

— Если ты ещё раз до меня дотронешься, — зашипела она, как гадюка, — я устрою такую сцену, что о ней напишут все-все газеты, а ты вылетишь с работы с волчьим билетом! Ты, а ну-ка отдай мои вещи! Немедленно! Вы что думаете, я испугаюсь ваших рож⁈ Нетушки! Легко вы меня отсюда не заберёте. Я буду кусаться, царапаться и звать на помощь!

Мордовороты озадаченно переглянулись, прислушались к тому, что им сказали в наушники, и отступили, но зал ожидания не покинули — заняли места напротив и застыли. Мария ощутимо занервничала, посмотрела на время и выругалась ещё раз. На часах было пятнадцать минут одиннадцатого. Значит, посадка начнётся через пять минут. Люди постепенно стягивались к зоне вылета.

— Круто вы их, — похвалил я. — Даже меня пробрало. Но я бы порекомендовал насладиться триумфом чуть позже. А сейчас займите очередь, регистрация на рейс скоро начнётся.

Лицо Марии посветлело, она воскликнула:

— Точно, спасибо большое! — и убежала к зоне вылета.

Мордовороты со злостью на меня уставились. Я улыбнулся, помахал им на прощание и последовал за Марией. Как забавно сложилось — встретились два беглеца, которые летят в Краснодарскую Академию, чтобы скрыться от преследования. Иронично, я бы сказал. Я задумался и случайно на кого-то налетел. Моё лицо обдало застарелым перегаром, и кто-то с вызовом толкнул меня в плечо. Я поморщился и поднял взгляд. Передо мной стоял обалдуй Чурпасов — не граф, а его пьяница-сынок. Помятая рожа, опухшие стеклянные глаза.

— ТЫ! — проорал он и набросился на меня.

Охранники Чурпасова вовремя его перехватили и оттащили в сторонку. Он, конечно, сопротивлялся и рвался «начистить рожу этому утырку», но его не пустили. В итоге подтянулась охрана аэропорта, о чём-то пошепталась с амбалами Чурпасова и вызвала докторов — сынку графа вкололи успокоительное и впихнули его в очередь на регистрацию. Он едва ли не пускал слюни и не обращал внимания на происходящее — охранники управляли им как марионеткой. Но надолго это не поможет — ему вкололи всего два кубика успокоительного. Если это не сильнодействующее лекарство, то через полчаса Чурпасов оклемается и снова примется буянить.

— Он со мной! — Мария активно махала мне рукой, подзывая к себе. Её документы уже проверили и собирались пропустить в самолёт, но она, видимо, решила сократить время моего ожидания и соврала, что занимала очередь и на меня. — Да-да, вот этот молодой человек! Мы вместе, он сразу после меня!

Я не стал спорить, чтобы не привлекать лишнего внимания, и, протиснувшись сквозь толпу, отдал документы сотруднику аэропорта. Он покопался в своих бумагах, где-то расписался, поставил печать и поднял оградительную ленту.

— Спасибо, но не стоило, — поблагодарил я Марию, которая ждала меня. Она обиженно нахмурилась, видимо, недовольная тем, что не оценили её стараний, и я терпеливо пояснил: — Вы очень яростно кричали, что мы вместе, и теперь все пассажиры думают, что нас связывают нежные чувства. Для меня-то ничего страшного, к мужчинам не такие строгие требования в целомудренности, но для вас…

Она смущённо порозовела, заправила за покрасневшее ушко выбившуюся из причёски прядь и твёрдо отрезала:

— Не имеет значения. У меня нет Рода, чтобы кого-то позорить. Я отвечаю сама за себя, и мне наплевать на чужое мнение. Девушки должны сидеть дома, ухаживать за мужем и рожать ему наследников. Ха! — последнее предложение она произнесла низким голосом, словно кого-то передразнивала. — Как бы не так! Просто подумайте, разве это честно… Ого! Вы только посмотрите, какая красота!

Когда мы зашли в люкс-каюту, Мария мгновенно переключилась на шикарную обстановку — кожаные кресла, панели из натурального дерева, барная стойка вся из стекла и железа. Помещение выглядело как элитный клуб для философских размышлений под бокальчик дорогущего виски. Мы закинули ручную кладь на полки и заняли свои места. К нам моментально подошёл официант в белой ливрее с логотипом авиакомпании.

— Что-нибудь желаете? — спросил он, протягивая нам меню, в котором был очень богатый выбор алкогольных коктейлей, зато из еды я заметил только два овощных салата, рыбу, говядину и курицу. Мой желудок возмущённо взвыл, организм до сих пор требовал много топлива. Хорошо хоть, перерабатывал его в энергию. Не хотелось бы разжиреть и щеголять брюшком. Ещё из прошлого мира я усвоил ценный урок: полные люди умирают первыми. Тело — это важный инструмент, и, если ты его запустишь, то дашь противнику преимущество.

— Да. Мне, пожалуйста, всё, что здесь есть съедобное, но не алкогольное. И бутылку негазированной воды, — заказал я.

— А мне салат из помидоров и огурцов и рыбку, — попросила Мария.

— Будет выполнено, — поклонился официант. — Ваш заказ будет готов после того, как мы взлетим.

Он выскользнул из люкс-каюты, и я, взглянув на Марию, сказал:

— Знаете, те мордовороты так не думали.

— Что? — она удивлённо посмотрела на меня, приоткрыв рот. Серёжки-бананы подпрыгнули вверх от того, как резко она повернула голову.