– Кейр…

Холодные ладони осторожно обвили его шею. Будто боялись, что он сбежит от целительских обязанностей. И только пятки темного магистра будут сверкать в анжарской ночи… Он бы без труда избавился от хлипких оков «хавранки», но вместо побега все настойчивее впечатывался в ее сладкий рот.

Он не представлял, как будет расплачиваться с Дэлией. Не понимал толком, что маутянкам от него надо. Явно не йоргены и не новый контракт… Но сейчас все было неважно.

Чужая сладость затапливала его по самые уши. Он тонул. Взрывался от собственного голода, норовил спятить от ее отзывчивости. Едва помнил свое имя. Почти не контролировал свои руки, торопливо разбиравшиеся с завязками и застежками.

«Кейр»… Да, так его зовут. Кажется. И в Тарлине есть целые развалины имения Райсов…

Он сам был развалиной имени Райса. Он был собой. Он не мог быть кем-то другим – менее грубым, более приятным, обходительным. На этих руинах вряд ли что-то могло прорасти.

– Вика… Вика, стой, – отстранил сладкогубую девчонку от себя, пока еще что-то соображал. Ввинтился взглядом в чересчур знакомое, но и незнакомое лицо. – Тебе уже лучше… ты… мы можем остановиться.

Она тяжело дышала, приоткрыв мокрый рот. Губы порозовели, щеки и вовсе стали красными, как два перезрелых анжарских томата. Голубые глаза ошалело моргали… И закрались самые дрянные подозрения. Что она, как и он, совсем не хочет это все прекращать.

– Или…

– Мм? – она поймала в фокус его нос и на том решила остановиться.

– Или ты хочешь большего? – уточнил хрипло, некстати вспоминая кружевной поплавок в озерной воде. Который даже крепкого мужика низведет в мыслях до состояния магической пыли.

– Хочу. Большего, – покивала зачарованно, пялясь на него во все глазищи. Голубые.

Голубые, гхарр его затопчи! Это надо было как-то переварить. Вполне возможно, он просто спятил на фоне злоупотреблений, вот и мерещится… всякое.

– Со мной хочешь? – оставался крошечный шанс, что она его с кем-то спутала. Мало ли в Анжаре Кейров.

– С вами хочу, – опять уверенный кивок.

– Сейчас? Здесь?

Да что она с ним творит?! Еще пара минут, и магической пыли в Анжаре станет немногим больше.

– Вы что-то имеете… против анжарских болот… сир Райс? – удивленно пошевелила губами «Вика».

Вика…

Он с силой потер лицо, продышался. Тьма! Вика так Вика. Психиёлог, чтоб ее гхарры… диагностировали.

Она опиралась на его плечи своими белыми, тонкими пальцами и смотрела с каким-то удивительно растерянным интересом. Невесомая, хрупкая, изящная… Рядом с кружевной девчонкой он чувствовал себя тяжелым камнем, идущим на дно самого глубокого болота.

Ладно, к гхаррам… лечение так лечение. Райс подкинул ее на себе поудобнее. Крепко зажмурился, совершая трусливый побег от голубых глаз. На ощупь нашел вкусные губы, обещавшие ему форменное сумасшествие. И продолжил разбираться с дурацким платьем.

***

Алисса Лонгвуд

Лечение. Такое странное, такое нужное. В этих настойчивых руках я рассыпалась, как та крыша в ветхом сарае. В сознании оставались лишь ярко вспыхивающие звезды и следующая за ними чернота.

С каждым поцелуем кожа будто трескалась, откалывалась от тела закостенелой оболочкой, обнажая меня до нервов. Необычное ощущение. Будто я окаменела, и только сейчас в тело возвращалась чувствительность. Внутри просыпалось что-то забытое и грело, грело…

– Вика… Вика, стой, – прохрипел Райс, отстраняя меня от себя. – Тебе уже лучше.

Да как же лучше? Без тепла его губ в тело снова пробирался холод, и на коже нарастала новая оболочка, консервируя Лисси Лонгвуд до лучших времен.

– Ты… Мы можем остановиться…

Грудь беспокойно вздымалась в ослабленном платье, по голой спине гулял ветерок. Я тяжело дышала, разглядывая Райса – каждую черточку, каждую морщинку на хмуром лице. В голову с трудом проникал смысл его слов. Остановиться? Зачем?

– Или?..

Мой взгляд намертво прикипел к породистому носу. Слишком большому для точеного профиля.

– Или ты хочешь большего?

Я едва шевелила губами. Те весьма послушно отвечали на поцелуи магистра, но с извлечением звуков наметилась проблема.

– Хочу… большего…

Тепло, огненным шаром сконцентрировавшееся в животе, наконец нашло себе объяснение. Я поняла, что именно забыла. Я забыла, как желать любви.

Но теперь ой как вспомнила! Раскраснелась не хуже маутянки от нахлынувшего смущения.

– Со мной хочешь?

Его взгляд был таким ошалевшим, что я на всякий случай по слогам произнесла:

– С вами. Хочу.

Поерзала на неудобном магистре. Я многого не понимала из происходящего. К примеру, как оказалась в частном вояжере последнего поколения, из тех, в каких ездят Софи и Грегори. И почему-то не на комфортабельном светлом диванчике, а на полу, на коленях Райса. Не понимала, куда делись маутянки, и Вейрон, и покосившийся амбар, и дырявая крыша, и запах подгнившего сена…

Единственное, что осознавала четко: что жаркий клубок внутри вот-вот меня разорвет, если магистр немедленно не вернется к «целительству». Я растерянно глазела на его губы, стыдясь своей жгучей жажды. Забытое вспомнилось слишком резко, слишком порывисто, и я не была готова к тому, что оно обрушится на меня вот так.

Райс зажмурился, словно не верил мне. Или думал, что если закрыть глаза, ему удастся спрятаться. Не успев испугаться, я подлетела на его коленях, столкнулась с носом…

– Очень, очень хочу, – прошептала, судорожно набирая воздуха и позволяя утопить себя в поцелуе.

Я едва поспевала за ним. Выкручивалась из тесного платья, торопливо подставляла те части тела, которые нужно было освободить от лишней ткани. Сдергивала рубашку, налипшую ему на спину. Задыхалась от голода, чувствовала, как забытая страсть горячей лавой растекается под кожей, бурлит по венам.

Бесцеремонно хватала его за затылок, сжимала плечи, требовала для себя новых и новых поцелуев. Гладила, ощупывала, диагностировала со всех сторон. Куталась в его запах. Райс пах собой, своей кожей, немного потом, совсем слегка утренним душем…

Состояние мое близилось к обморочному, звезды в голове вспыхивали и гасли, и опять вспыхивали, и снова гасли… Пока на нас обоих не свалилась всепоглощающая чернота, утопив в сладости, как в варховом болоте.

Безумие в вояжере плавно обернулось безумием в спальне на розовых простынях. Я плохо помнила, как мы сюда попали. Только как ехала на водительском месте прямо на коленях Райса и пыталась дремать на его плече, убаюкиваемая фирменной анжарской качкой.

Он меня не будил… до поры до времени. И лишь добравшись до логова, усыпанного лепестками филии, потребовал новую процедуру.

А к утру я поняла, что ни гхарра не вылечилась. Напротив, только сильнее заболела.

Кейр Райс

Сладкий аромат грушевого варенья щекотал нос. Райс поерзал на подушке, приподнялся на локте… и с удивлением обнаружил на груди облако светлых волос. Солнечными волнами они стекали на кровать, огибая магистра с обеих сторон.

К утру все это безумие должно было обернуться сном… Таков закон его мрачного жанра. Но оно не обернулось. «Хавранка» так и лежала на нем, забавно морщась от света и размеренно сопя. Этим утром на Вике было еще меньше одежды, чем предыдущим. И битву за свои брюки он на этот раз добровольно проиграл. Сразу, как уложил проблему в постель.

Спутанные светлые пряди с озорными завитками на концах были раскиданы по его груди хаотично, без всякого намека на порядок. Значит, примерно так выглядит прическа девушки на рассвете, если кто-то половину ночи забирался грубой пятерней в ее волосы… Конкретно за этот бардак в жизни «иномирянки» был в ответе Райс. Готов был компенсировать любым угодным ей способом.

Ящик для маг-почты требовательно светился фиолетовым, за стеклом кувыркались сразу два письма. Осторожно, стараясь не потревожить спящую, Райс дотянулся до прозрачной дверцы и выудил пальцами конверты. Одно письмо было от юной миссис Рэдхэйвен, второе из Либтоуна, от сира Таэли. Но не ранняя почта удивила Кейра, а совершенно чистая кожа на руке.