– Вы как–то неожиданно повзрослели.

«А еще я лишилась девственности, побывала на другом конце звездной системы и влюбилась в лучшего на свете мужчину».

Мои изменения заметили. Прошло чуть больше полугода, как я занялась саморазвитием, а что будет через три года? Я превращусь в чопорную старую деву, которая все знает и любит поучать?

– Откуда грохот? – я повернулась к окну. Чета Моррис, живущая на соседнем участке, всегда отличались спокойным нравом. Мы виделись, если только одновременно выезжали на дорогу. Раскланивались и надолго забывали о существовании друг друга.

– Сил уже нет, – повариха в сердцах хлопнула по столу половником, и я подскочила от неожиданности. – Стучат и стучат. Если бы вы к нам почаще заглядывали, тоже оглохли бы.

– Что там происходит?

– Второй этаж достраивают, – Мелори вытерла полотенцем потное лицо.

– Зачем одиноким старикам второй этаж?

– Так нет больше стариков. Съехали. Новый сосед у нас появился.

Я перестала есть.

– Какой сосед?

– Говорят, холостой и красивый. Я не видела, но вот наша массажистка как–то с ним столкнулась…

Откуда–то снизу, возможно от мизинцев на ногах, пошла горячая волна. Она заполняла меня всю, делая больше и тяжелее. Я уже не помещалась на стуле, но и подняться не могла: коленки превратились в кисель. Добравшись до головы, волна ударила с такой силой, что у меня зазвенело в ушах. Я словно находилась под водой, поэтому плохо слышала, что еще говорила повариха. Усилием воли я вынырнула и наполнила легкие живительным воздухом.

– Барышня, вы куда? Разве же через окно приличные девочки сигают? Дождь, а вы раздетая! Божечки, да что же такое с ней творится?

Я летела, не слушая причитания. В одной пижаме, в пушистых тапочках на босу ногу да по лужам.

Домчавшись до решетчатой ограды, разделяющей две участка, уставилась на перестроенный соседский дом. Ремонт почти закончили – какой–то мужчина в каске устанавливал на мокрой от дождя крыше флюгер в виде двух фигурок, наклонившихся друг к другу для поцелуя. Он подправлял молотком крепление у их основания, отчего и стоял такой грохот.

Я схватилась за сердце.

Намокший комбинезон ладно обтягивал мускулистый торс и крепкий зад, и со спины совершенно невозможно было понять, кому принадлежит такое богатство. Еще эта дурацкая каска.

Окликнуть незнакомца я не решалась. Он работал без страховки, и мой голос мог его напугать и стать причиной полета вниз головой. Подойти ближе тоже не было никакой возможности – попытавшись протиснуться между прутьями, я норовила схватить болезненный удар током. Но я все равно отважилась. Ойкая и шипя, я сунулась в проем верхней половиной фигуры, надеясь получить заряд в задницу в последний момент, но была остановлена вездесущим Полем.

– Куда тебя понесло? – грозно спросил он. – Ты нарушаешь частную собственность. По закону ты не имеешь права туда проникать. Вернись в дом.

Заметив работающего на крыше мужчину, киборг нехорошо улыбнулся.

– Взялась за старое? – он точно знал, что я не отдыхала с друзьями и не ездила на Эйдор–Эп к маме. – Не можешь пройти мимо смазливого парня?

Уж его–то самого, наполовину состоящего из железа, точно нельзя было назвать смазливым. И злобу на меня накопил нешуточную. Даже не боялся, что я пожалуюсь на его грубость отцу.

– У меня случайно улетело за ограду одно очень дорогое украшение, – пролепетала я, надеясь, что из–за высокой травы, в которой можно было спрятать целый сейф, меня не уличат во лжи.

– Где? Я достану, – чертов киборг выдернул меня и просунул между прутьями руку, чтобы нашарить потерянную вещицу.

Дождь усилился, и я ежилась под его холодными каплями. Полю же все было ни по чем, он с усердием землеройной машины исследовал металлической рукой соседский газон.

– Ты лжешь, – вдруг выдал он, вытаскивая руку назад. – Ты забыла, что я киборг, и в функцию моей клешни, – он щелкнул ею перед моим носом, – входят металлоискатель и магнит. Там нет и не было твоего украшения.

– Разве? – глядя ему в глаза, я сняла с шеи цепочку с морской звездой и, размахнувшись, перекинула через забор. – Ой, – я прижала ладони к щекам, – придется мне постучаться к соседям и попросить поискать свою драгоценность. У тебя же не получилось…

Я развернулась и пошлепала к воротам.

– Ты хотя бы переоделась, – хмуро бросил мне в спину Поль. – Пижама намокла и просвечивает.

– Тем лучше, – не оборачиваясь, произнесла я, – сосед сразу поймет, зачем я пришла. Ведь моя звезда всего лишь предлог.

Я слышала, как скрипел металлической челюстью Поль.

Его отец на воротах разговаривал по зумкому, когда я подошла и топнула ногой, чтобы мне открыли.

– Только попробуйте сказать, что меня не велено выпускать за пределы дома в выходные дни, – прошипела я, когда он сказал сыну «отбой» и убрал зумком.

– Мне не хотелось бы повторения прошлого, – Кардис хотя бы не дерзил. – После вашего побега нам пришлось изрядно поволноваться. Теперь у меня здесь бьется синтетическое сердце, – киборг стукнул по груди кулаком, и она ответила металлическим лязгом, – и я уже не тот мягкосердечный дурак, который позволит обвести себя вокруг пальца.

– Хорошо, – я сузила на манер Жейды глаза. – Не хотели по–хорошему, пусть будет по–плохому.

Я вернулась к ограде и, сложив руки рупором, крикнула на всю мощь:

– Матвей, если ты сейчас же не заберешь меня отсюда, я… я… – я не успела придумать угрозу. Мужчина на крыше встал в полный рост и снял с себя каску. Улыбнулся во весь рот.

Это, конечно же, был Звездный странник. Сердце не обманешь.

– Никуда не уходи, – крикнул он мне, прежде чем направиться к приставной лестнице. Я прыгала от нетерпения, пока он спускался и неспешной походкой шел к ограде. Я готова была получить тысячу разрядов в зад, лишь бы поскорее кинуться в объятия к любимому.

– Осторожно! Здесь охранная сигнализация, – предупредила я, когда Матвей, наклонившись, поднял мою звезду. – Только из–за нее я не могла залезть к тебе на крышу.

– Очень хорошо, что тебя не пустили, – он подошел к ограде и, щелкнув замком, открыл незамеченную мной прежде калитку. – Так и знал, что ты примешься нарушать частную собственность. И три года ждать не пришлось.

Я не слушала его, уже висела на шее и целовала куда ни попадя. Подхватив меня под попу, Матвей развернулся и пошел к дому. Наша служба безопасности так и осталась стоять у калитки, почесывая свои чугунные затылки. По их вытянувшимся лицам я поняла, что они знать не знали о проходе между участками.

– Почему ты не сказал, что живешь рядом? – женщина никогда не упустит возможности начать разговор с упрека.

– Перечислить все причины? – Матвей улыбался, а я следила, как на его намокшей пряди образуется дождевая капля, готовая сорваться вниз. Я поймала ее языком.

– Да. Надо же с чего–то начать доверительный разговор?

– Начнем с того, что я хотел выветрить старческий запах, для чего начал перестройку дома, – Матвей громко стучал рабочими ботинками по деревянному крыльцу – у богатых семей считалось особым шиком жить в домах из экологически чистых материалов.

– И ты все это время был здесь?

– Нет. Я не мог поселиться на улице для далатов, имея статус чужестранца, а значит, ваха. Пришлось поднапрячься, чтобы ваш президент согласился на отмену каст.

– Что ты с ним сделал?

– Пообещал политическое убежище на Верлаксе. Он прекрасно понимает, что вахи не оставят его в покое. Они захотят крови.

– Ну а третья причина твоего молчания?

– Намеревался следить за тобой со стороны, – Матвей плечом толкнул дверь. – Не хотел пропустить этапы твоего взросления.

– И давно следишь?

– Неделю.

– Где же ты болтался до того? – меня занесли в уютную гостиную.

Я огляделась. Чувствовалось, что мебель завезли новую. Чисто, красиво, но как–то не по–нашему. Откуда такое желание, чтобы на окнах были занавески из хлопка, а на кресле–качалке уютный плед? На подоконниках глиняные вазы с полевыми цветами. У нас такие растут только в специально оборудованных оранжереях, воссоздающих атмосферу Земли. Кажущаяся простота дома стоила баснословно дорого.