– Будь осторожна.

– Жаль, что у меня нет нормального зумкома, я бы его сфотографировала и отправила тебе.

– Зумком – это подноготная любого человека. Фотографии, переписка, связи. Доступ к информации о Дарье Лариной для слишком любопытных.

– Дарья существует на самом деле?

– На Верлаксе твоих однофамильцев несколько тысяч. Брали одно из самых распространенных имен.

– Слушай, мы сейчас разговариваем, как два шпиона.

– Я хочу быть в курсе всего, что происходит с тобой.

– По приказу Матвея?

– Я и сам умею переживать за близких мне людей. Кстати, хочу тебя предупредить, скоро вы войдете в Зону Тишины.

– Что за зона? – я нахмурилась.

– Область космоса, где исчезает всякая связь. Но Зона Тишины самый короткий путь до Лазурного кольца. Сокращает полет на четыре дня. Согласись, за это стоит заплатить невозможностью пользоваться зумкомами. Но, как ты уверяешь, у тебя собралась отличная команда для посещения злачных мест. Постарайся только не вляпаться в беду, пока мы будем недоступны.

Что–то мне было страшновато оставаться на долгое время без нравоучений Одиннадцатого.

– Сколько «Звезда» будет вне связи?

– Где–то неделю. Лазурное кольцо для многих конечная остановка. Возможно, что и твой красавчик летит на курорт. Что ему делать на Липуту? Торговая планета слишком далеко для занятого человека.

– Хорошо, свяжемся перед сном. Мне пора собираться.

– Смотри, не влюбись.

– Ты как Матвей.

– Мы с ним почти близнецы. Я только несколько крупнее.

Я рассмеялась и нажала отбой.

Быстро переоделась, распустила и тщательно расчесала волосы. Цветочки на платье тоже были синими, как и джинсовая куртка, и в комплекте они отлично гармонировали с моими волшебными локонами. Телесного цвета туфли на каблучке завершили «вечерний» наряд. Получилась хорошенькая провинциальная девушка.

Я вздохнула, вспомнив, какие платья оставила в гардеробе на Персероне. Он занимал все правое крыло. У меня была отдельная комната для обуви. А я тут радуюсь туфлям из ненатуральной кожи. Как бы еще пятку не натереть.

Ночь пролетела ураганом и отозвалась болью в ногах. Туфли все–таки натерли.

– Как там Матвей? – утреннее приветствие началось необычно. Я первая задала вопрос. Чувствовала, что виновата.

– Нормально, – Одиннадцатый как всегда был немногословен. Немногословен, если я спрашиваю о Матвее. – Расскажи лучше, почему не перезвонила перед сном, как мы условились?

Я натянула одеяло до самого носа. Была рада, что мини–зумком не передает изображение, и сейчас никто не видит мое пунцовое лицо. Было от чего покраснеть. Вернулась я, можно сказать, под утро.

– Мы вчера чудесно провели время, – я старалась говорить бодро. – Оказывается, покупать одежду для кого–то тоже весело. Меня даже похвалили за чувство стиля. Маккой после магазинов сделался еще более неотразимым. На него оборачивались.

Одиннадцатый молчал. Считывал, какие эмоции я вкладываю в свои слова. Пусть ищет подвох. Сама–то я знаю, что никакие красавчики рядом с Матвеем близко не стояли.

Воспользовавшись паузой, я мечтательно уставилась в потолок, вспоминая его поцелуи и пальцы, зарывающиеся в мои волосы.

– Расскажи все по порядку, – Одиннадцатый был педантичен.

Я протяжно зевнула, прежде чем начать пересказ событий вчерашние вечера.

Встретились мы все у фонтана рядом с лифтами. Подошли туда чуть ли не одновременно. Риг с Жейдой тоже принарядились для похода в кафе во все самое лучшее, и вместе мы являли довольно пеструю компанию. На нашем фоне Маккой или, как его назвала Жейда «Мистер Само Совершенство», выделялся еще сильнее. Как благородный рыцарь среди крестьян. В магазинах его облизали и переодели. Многочисленные обновки (а он не жалел денег для себя, любимого) и старую одежду отправили в его номер с курьером.

Смущение от нашего простецкого вида исчезло, стоило лишь попасть в кафе. Там мы бесконечно шутили и смеялись в голос.

– Вы разве не знали, что на «Звезде» все кафе и рестораны добавляют в воздух специальную смесь, вызывающую ощущение беспредельного счастья? – Риг допил махом свой коктейль. Мы с Жейдой уминали вторую порцию мороженого.

– На Персероне это строго запрещено, – я помотала в воздухе чайной ложечкой.

– На Персероне многое запрещено, – лениво подметил Маккой, заказывая подкатившему к нашему столику роботу новую порцию напитков.

Стив решил широко отметить удачный поход по магазинам и просил нас не стесняться. Мы вели себя как дикари, которых можно купить за стеклянные бусы. Но Маккой на самом деле был отличным парнем. Если для меня все заказанное не являлась чем–то необычным (просто основательно забытым за время полета с Веем), то Жейда и Риг пребывали в состоянии бесконечного восторга. А когда на сцене появились музыканты, и на танцплощадку потянулись пары, то нашей благодарности за чудесный вечер не было предела. У Жейды сделались малиновыми уши, когда ее пригласил на танец Мистер Само Совершенство. Она млела и цвела, когда он вел ее между столиками. Половина женщин кафе хотели бы оказаться на ее месте.

– Потанцуем? – Риг протянул мне ладонь. – Если откажешься, я не обижусь.

– Не откажусь. Я так давно не танцевала!

Свистун оказался на удивление хорошим партнером. С ним было легко. И танцевать, и общаться. Я видела, как цепенела и делала ошибки Жейда. Трудно быть раскованной, когда танцуешь со взрослым красивым мужчиной, а на тебя ревностно смотрит ползала. Ей бы сейчас осознать, что подростковая неловкость пройдет, и однажды она превратится в милую грациозную девушку.

– Поменяемся дамами? – вдруг предложил Стив и, не дожидаясь ответа, вытащил меня из рук Рига. Я видела, что Жейда с облегчением выдохнула и даже разулыбалась, оказавшись в объятиях Свистуна. Тяжела чужая корона. Если бы я на самом деле была деревенщиной (купленное мной платье указывало именно на это), то тоже падала бы в обморок от чести танцевать со Стивом. Но я знала себе цену и вела себя уверенно.

– Ты с Персероны? – наклонившись к самому уху спросил Маккой. Громкая музыка мешала разговаривать. – Из аденцев или вахов?

– Почему ты так решил? – я напряглась.

– Сама недавно сказала, что на Персероне запрещено пользоваться газом счастья.

– Да? – мои губы моментально онемели. Я не помнила, чтобы упоминала в разговоре родную планету.

– Наверное, просто к слову пришлось? – услужливо подсказал мне Маккой.

– Точно! – я неестественно рассмеялась. Сама чувствовала, что переигрываю, но исправить положение уже не получалось. – Про Персерону какие только страсти не рассказывают! Сама я с Верлакса.

– Из какого города?

– Из Новопскова. Бывал в таком?

– Нет–нет, я дальше Лазурного кольца никогда не выбирался.

Больше мы к обсуждению центральных планет не возвращались, а я дала себе зарок не расслабляться. Никудышный из меня конспиратор.

После танцев Маккой пригласил нас к себе, но было поздно, и мы дружно отказались, хотя отметили, что у Стива лучшая каюта на всем девятнадцатом уровне. В ней была не только спальня, но и гостевая комната с личным видеокомом.

– А кем вы работаете? – Жейда прятала зевоту за ладонью, но интерес к чужим деньгам не утратила.

– Не скажу, – лучезарно улыбнулся Мистер Само Совершенство.

– А я знаю, – наша юная подруга пренебрежительно махнула рукой. – Вы со спутника ХХ512. А там все секретное. Я разглядела нашивку на вашей военной куртке, когда мы стояли в очереди на посадку. Вы улетели на четвертом челноке.

Так вот где я видела Стива! Военная форма часто перетягивает акцент на себя. Не сразу разглядишь, что под фуражкой, надвинутой на лоб, прячется отменный красавчик.

– Смотри, какая глазастая! – улыбнулся Маккой, но я заметила, что его взгляд сделался каким–то чересчур острым, словно Жейда нечаянно ткнула пальцем в опасное место.