– Что ты, Дарья, здесь все так дорого! Не надо нам ничего, пошли лучше на фокусников посмотрим.

– Нет уж. Покажем этим курицам мастер–класс, – меня заело. Я в одно мгновение перестала быть рачительной. Ну не убьет же меня Матвей за пару платьев?

В магазин нас пускать не хотели. Мы вновь увидели те же взгляды, что у куриц в лифте. В отличие от девятнадцатого уровня, в этом царстве роскоши покупателей обслуживал не робот со скрипучими колесиками, а женщина–консультант.

– У меня здесь два миллиона адмиралов, – я помахала перед ее носом карточкой. – И только от вашего старания зависит потратим мы деньги в вашем магазине или поднимемся на уровень выше.

– Извините, я должна убедиться, – она цапнула мою карточку и понеслась к стойке, откуда за нами следила вторая женщина, постарше.

Истинное наслаждение смотреть, как меняются лица продавцов, когда они убеждаются в платежеспособности клиента. Нас едва не облизывали.

– Мамочки, неужели это я? – Жейда пребывала в полуобморочном состоянии. Она остолбенело разглядывала вращающуюся перед ней голограмму, показывающую ее образ в полный рост. Розовый брючный костюм из летящей ткани, волосы заплетены в пышную косу, на ногах замшевые туфли на небольшом каблучке.

Себя я одела сама. Выбрала темно–серое шелковое платье с открытой спиной, выпустила поверх него подарок Матвея – морскую звезду. Сейчас ее можно было не прятать, она дополняла и делала образ ярче. На ногах такие же серые туфли, на волосах серебристое напыление, смягчающее синий цвет до пепельного.

– Да, мы красотки, – подтвердила я, поправляя небольшой шлейф, делающий строгий фасон платья изысканным.

Наши старые вещи упаковали и обещали прислать с посыльным. Лица консультантов вновь вытянулись, когда я продиктовала номер уровня и каюты. Пусть знают, что и там, внизу, живут миллионеры.

– Сколько всего потратили? – шепотом поинтересовалась Жейда, когда мы отошли от магазина на приличное расстояние. Лифт не спешил распахивать двери, и я волновалась, что мы опоздаем. Если не поторопимся, займем места одновременно с выходом Тины на сцену.

– Неважно, – шепотом же ответила я, не собираясь смущать подругу. – Пусть этот вечер запомнится нам надолго.

Лифт, наконец, пришел. В кабине уже были люди, но на этот раз нас встретили вежливыми улыбками, признав за своих. Вот она, сила дорогой одежды.

Жейда, хоть и чувствовала себя лучше, все равно трусила – теребила сумочку, перекинутую через плечо. Я зажимала в пальцах крохотный клатч, куда поместились лишь карточка Матвея и ключ от каюты. Никто из присутствующих не признал во мне любовницу Звездного странника, чему я была крайне рада.

На входе в концертный зал вежливый юноша, идентифицировав нас по синим волосам (он немного посомневался, глядя на мой «серебристый пепел»), показал, в какую сторону идти. Нам выделили балкон на шесть персон. Мы пришли последними, и я обратила внимание, что все синевласки выглядели достойно. Они определенно были из золотой молодежи. Вернее, из золотых подростков. Хорошо, что мы переоделись, иначе Жейда отказалась бы здесь находиться.

Начался концерт, на сцене после выступления группы на разогреве, появилась Тина Вернер. Я видела разочарование в глазах Жейды. Во–первых, никакой Тины – девочки–оторвы не наблюдалось. А во–вторых, это действительно был концерт для высшего класса. Дорогие спецэффекты, новые песни, всюду камеры, снимающие не только действо на сцене, но и зрителей. Одна из них медленно проплыла мимо нашего балкончика. Вот чего я никак не ожидала, поэтому резко наклонилась. Якобы для того, чтобы поднять соскользнувший с колен клатч. В этот момент мне подумалось, что кто–то собрал всех синевласок вместе, чтобы вычислить любовницу Звездного странника. Да, видео определенно осложнило мне жизнь. В подтверждение моей теории, Тина Вернер ни разу не посмотрела на облагодетельствованных ею поклонников.

– Не понравилось? – спросила я Жейду, когда мы покинули «высший свет». В кабинке лифта, в которую мы пересели на пятидесятом уровне, даже дышалось легче. Своими сомнениями относительно цели приглашения на концерт неизвестным лицом я решила не делиться.

– Как–то все пресно получилось. И публика никак не реагировала, словно давно объелась такими выступлениями.

– Может, так оно и есть. Богатые пресытились развлечениями.

– Лучше бы мы в цирк пошли, – Жейда надула губы.

– Еще успеешь поглазеть на фокусников, – я легонько толкнула ее плечом. – Завтра на двадцать седьмом будут давать еще одно выступление. Я видела афишу. Сходи вместе с Ригом, я цирк не очень люблю.

Я решила закрыться в каюте и появляться только в столовой. Как–то все слишком тревожно складывалось.

– Знаешь, я, наверное, смою синюю краску, – у Жейды на глазах выступили слезы. – А ты?

Я вздохнула, не зная, что ответить. Трудно после такого холодного выступления оставаться поклонницей Тины Вернер.

– Не сейчас. Потерплю до конца полета.

На нашем уровне нас встречал Риг. Я увидела, как у него загорелись глаза, когда двери лифта разъехались в стороны. Восторг, смешанный с растерянностью от неожиданного наряда Жейды, и нерешимость подойти к «незнакомке» – это смотрелось так мило и трогательно. Синевласка же повела себя проще: она кинулась Ригу на шею и обхватила его бедра ногами – повторила все то, что видела на видео со Странником и мной. Обезьянка.

– Ты должен покружить меня, – сообщила она Свистуну, чмокая его куда попало. – Так положено, когда встречаются любящие друг друга люди.

– О, как у вас далеко все зашло! – пропела я, проходя мимо сладкой парочки. – Риг, ты не забыл, что ей всего шестнадцать?

Рыжие так мило краснеют.

В своей каюте я не только закрылась на магнитный замок и защелку, но и подкатила кресло к двери. Оно в темноте сделалось бы преградой, создающей шум, от которого я непременно проснусь. Рядом с подушкой положила шлем. Более тяжелого предмета у меня не нашлось.

Кресло выручило. Споткнувшийся об него человек выругался сквозь зубы. Я запустила пальцы в шлем и приготовилась бить.

Когда кто–то схватил меня за волосы и резко дернул вверх, я со всей ярости ударила. Попала. Я узнала этот чавкающий звук, когда твердый предмет влетает в мягкие ткани.

– Сука! Еще раз дернешься и полетишь головой в стену.

У меня вырвали из рук шлем. Мягко загорелся ночник – он реагировал на голос, но я не разглядела лица нападающего. Больно вцепившись пальцами в мою шею со стороны затылка, незнакомец подтолкнул меня к двери. Кресло от его удара ногой отлетело в сторону.

– Пикнешь, и я сломаю тебе позвоночник.

В таком состоянии меня довели до лифта. Я не могла обернуться. Шла босиком и в пижаме. Глубокая ночь. Звездолет спал, притушив огни. У лифта застыл дежурный робот. Его сенсоры не светились, а один глаз почему–то вывалился. На нашем уровне все выглядело поношенным и потрепанным.

Когда двери лифта распахнулись, меня втолкнули вовнутрь. Зеркало подсказало, кто напал на меня. Кровавые сопли вытирал Маккой.

– Как ты проник ко мне? – спросила я, разворачиваясь к нему лицом. – Я же закрыла дверь изнутри.

– Взял универсальный ключ у дежурного робота.

Теперь было понятно, почему тот вдруг отключился и вывалил глаз. Его взломали.

Желая хоть что–то сделать для своего спасения, я вместе с воротом пижамы зажала в кулаке болтающиеся на груди кулоны. Я не знала всех функций зумкома, но надеялась, что тот запишет разговор и, как только появится связь, передаст их Одиннадцатому. Матвей должен знать, кто меня похитил.

– Думаешь, тебе все сойдет с рук?

– Почему нет? – спросил Маккой, пряча окровавленный платок в карман. Я сломала красавчику нос. Хоть какое–то удовлетворение. – Всегда сходило. Тем более теперь, когда мне выпала сильная козырная карта.

– Думаешь, что соберешь все козыри и победишь брата? А, Ивар? Я, Ия…

Красавчик вздрогнул. Не ожидал, что я знаю о его существовании?