— Ты почему не спишь?

— Не могу. Зря мы через портал пришли. Путь отследить могут.

— Но ведь маячка больше нет?

— Есть люди. Их легко расспросить. Да и сведения достать.

— Ты меня пугаешь.

— Прости.

Я сама себя пугаю. Потому, что устала. Нельзя все держать под контролем. Это напряжение, силы, перерасход. А подпитаться негде. К халфу не пойду. Не потому, что не хочу, а потому что боюсь, что хочу слишком сильно. Непозволительно сильно.

— Если со мной что-то случится, что угодно, ты пойдешь на восток. Будешь избегать все крупные города. В деревеньках сразу к знахарке иди. Людям не доверяй. Никому не доверяй. Ищи деревню Черемша. Доберешься, спросишь где живет Глафира Кирилловна. Скажешь, я прислала. Она поможет. Сведет с кем надо. Вот тому, с кем сведет, все и расскажешь. Ничего не скрывай.

— Рей, ты меня пугаешь.

Знаю. Сама боюсь предчувствий своих дурацких. Или очень своевременных.

В ту ночь мы обе не могли уснуть. Поэтому, наверное, разговорились. Точнее, Илана говорила, а я слушала.

— Я скучаю по ним. По Аделару. По друзьям. Перед конфликтом они все разъехались, кто куда. Папа не говорил почти ничего, но я видела, что что-то не так. И мама видела, но продолжала готовиться к моему дню рождения.

— Когда он был?

— Будет. Через несколько дней. Не знаю даже, настоящий ли он — этот день рождения. И первый без них.

— Эй, эй. Только не реветь. А то и я вместе с тобой сырость разводить стану. А мне нельзя. После этого голова болит. А мне она ясная нужна.

— Прости.

— Не извиняйся. Расскажи лучше еще что-нибудь. О доме.

— Больше всего мне нравится осень. Она наряжает деревья в красные, желтые, оранжевые платья, и солнце уже не так жарит. Осень приносит прохладу и дожди. Уже не грозы. Не люблю грозы. От них страшно и холодно. А еще осенью балы бывают. Не такие, конечно, как в столице, но для меня ничем не хуже.

— А ты была на столичном балу?

— Была однажды. Как дебютантку, меня представляли ко двору. Я тогда почти ребенком была. Нет, ты не думай. Сейчас гораздо лучше стало. Я хоть на девушку похожа. А тогда — костлявый подросток. Меня почти и не заметили там. А бальная карточка была совсем пустой. Я так плакала из-за этого. Потом.

— Знаешь, я когда-то тоже была как ты. Худая, нескладная, невзрачная.

— Ты говоришь это, чтобы меня подбодрить? Я же вижу, какая ты. Красишься серой пылью, чтобы спрятать красоту, а не уродство.

— Это сейчас я такая. А когда-то была обычной серой мышкой. Не совсем обычной, конечно. И знаешь, нашелся один ненормальный, который разглядел меня за всей этой шелухой неуверенности, страхов, наивности и нескладности. А я все поверить не могла, что такой, как он, может полюбить меня.

— Но полюбил?

— Да.

— И где он сейчас?

— Где-то там.

За окном. Далеко и совсем близко. А еще за дверью. И я знаю, что если хоть на миг ослабить контроль, он сумеет ее открыть. Он все поймет, прочитает в мыслях. Что тогда я увижу на его лице? Боль, разочарование, отказ? И сердце просто не выдержит. Разобьется на миллион осколков, и больше я его не соберу.

— А ты, ты когда-нибудь любила? — спросила я, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей.

— Нет. У меня не было таких историй. Отчасти из-за папы. Его слишком уважали и побаивались даже.

— Значит, все еще впереди. Только не слушай никого. Только себя и свое сердце. И предрассудки глупые отбрось. Все это мелочи. Ненужная шелуха, которая чувствам только мешает. Путает их, заставляет ошибаться.

— А почему ты не с ним, не со своим любимым?

— Потому что время еще не пришло, — ответила я и погрузилась в полудрему.

После завтрака я решила осмотреть местный рынок. Травками нужно было запастись, а то поистратилась слегка на всякие похмельные зелья, да новый плащик присмотреть. Мой-то не выдержал прогулки по ночному лесу и эффектному спуску по оврагу. Прохудился совсем.

Да о транспорте стоит позаботиться. Нам предстоит нелегкий путь. Главное — из Свера выбраться. Предчувствие не отпускало. А это плохо. Очень плохо. Я бы сейчас затаилась. Хотя бы на время. Эти твари ждут, что мы будем пробираться в Легорию. Может, даже все маршруты просчитали. Может, следят. Даже сейчас. Я поежилась. Нехорошие мысли. Надеюсь, не пророческие. И тут вопрос возникает, почему не нападают?

Либо нельзя, либо не было приказа, либо ждут подходящего момента. Ни первое, ни второе, ни третье меня не устраивало.

Я медленно блуждала от лавки к лавке, особо не приглядывалась, думая о чем-то своем, пока чутье не завопило об опасности, буквально оглушив меня. Я повернулась. Смотрела в толпу, на прохожих и не понимала. Не может мое чутье лгать. Значит, здесь и сейчас что-то будет. Что-то страшное.

В следующий миг меня снесло взрывной волной от прорванного портала, как в деревне. Только на этот раз это были не люди.

— Безликие, — закричал кто-то. А потом тишина наступила. Такая оглушительная, что я засомневалась. Может, оглохла от взрыва. Я даже стука собственного сердца не слышала. Но новый взрыв убедил, что я еще в состоянии слышать. Только этот взрыв был более мощным и ярким. Взрыв людского страха и первой крови. Первых смертей. Твари. Они уже ничего не боятся. Свер, свободный край… Это мой край! Я не позволю им сеять зло на моей земле!

— Пошли прочь, — крикнула я, вытащила свой, в разы увеличившийся, атами и бросилась сквозь толпу.

Через минуту на помощь бросились наемники, за ними стражи и несколько оказавшихся поблизости магов.

Страха не было, хотя должен был быть. Может, это бурливший в крови адреналин не давал мне бояться. Потом обязательно это придет. Обязательно станет страшно и больно, и тошно от всего происходящего. Безликие — страшные твари. Бесчувственные, созданные только затем, чтобы убивать. Они не знают жалости, не ведают страха, их сложно ранить, но можно убить. И только одним способом. Отсечение головы, или же применить заклинание света, на которое я была просто не способна сейчас. Потому что устала, потому что давно не питалась, потому что уже не знала грани между собой и светом. И да, я боялась быть поглощенной им. Умереть вот так. Нет. Еще рано. Еще слишком рано для меня. К тому же Нил сказал, как я умру. А значит, выживу сейчас. А значит, победим. Ведь добро всегда должно побеждать. Иначе что это за сказка такая?

Когда подключились ищейки, мы поняли, что все. Победили, если вообще так можно сказать. Ищейки закрыли прорыв и добили оставшихся безликих. Туда им и дорога. Некоторые наемники, маги, люди улыбались, хлопали друг друга по плечам от счастья, что пережили все это. А я смотрела в глаза мертвой девушки, лежащей на обочине и чувствовала какое-то слепое отупение. Безразличие. Пустоту. О, Всевидящая, ты наша мать, ты создала нас, но почему же ты так жестока? Я так устала. От всего. Бежать, бежать, бежать и не иметь возможности остановиться. У меня просто не было сил. Ни на что.

Один из ищеек подошел ко мне, хотел осмотреть раны, но я отмахнулась. И так знаю, что задели. Не сильно, но весьма ощутимо. Рана кровоточила, но я заговорила ее. До гостиницы дотяну. А там посмотрим. Город лихорадило. Появлялись все новые и новые ищейки. Я даже в толпе Петриса видела, а значит, все хорошо будет. Для всех. Не для меня. Я не только Петриса в толпе видела. А значит, все. Кончилась моя свобода. Если доживу, конечно.

Я знала, что когда-нибудь увижу их снова, но все равно оказалась не подготовлена к этой встрече. Что мне сказать, как вести себя, а если там будет он? Смогу ли я пережить это, не навредив себе еще больше? Сильная боль в висках не дала мне довести себя до истерики. Я снова попыталась успокоиться, зная, что долго не выдержу. Главное — избавиться от них, и как можно скорее. С этими мыслями я вошла в гостиницу и наткнулась на взволнованную Илану.

— Рей, наконец-то ты пришла, я так волновалась, — зашептала она, — У нас гости.