— А насчет долга… — обернулся он на пороге, — может, я еще что сделать могу?

— Иди, Берт, и… спасибо тебе.

Огромный Берт кивнул на прощание и ушел. А Илана спустилась вниз.

— У тебя, видимо, входит в привычку подсматривать, да подслушивать, — проговорила травница, закрыв дверь на засов.

— Он приходил из-за меня?

— Нет. Но нам стоит поторопиться.

Травница прошла на свою маленькую кухню, и Илана заметила на скамейке ворох старой крестьянской одежды, а потом штаны и рубашка из этой кучи полетели в нее.

— Переодевайся.

— В это? — удивилась девушка.

— Да, и побыстрее.

Илана подчинилась, а потом поняла, что это мужские вещи, или скорее подростковые.

— Так вот кого стражник должен будет сопроводить к лазу!

— Да, — ответила травница и взяла в руки ножницы.

А когда с этими ножницами она направилась к ней, девушка окончательно растерялась.

— Что… что ты…?

— Изображать мальчишку с косой не получится.

— Ты хочешь обрезать мои волосы? — взвизгнула Илана, — Нет! Ни за что! Если девушка обрежет волосы, она будет опозорена. Никто не возьмет ее в жены. Нет!

— Послушай, очень скоро те, кто за тобой охотится, поймут, что одна ты скрыться не могла. И тогда в эту дверь будет ломиться не знакомый стражник, а безликие.

— Я не дам, — упрямо проговорила Илана, — Тебе легко говорить, твоя коса останется целой.

— Дура, — плюнула травница и снова схватилась за ножницы, только на этот раз она хотела отрезать свои волосы, но Мира перехватила ее руку.

— Рей, перестань. Ну неужели нельзя найти другой выход?

— Нельзя, Мир. Все очень серьезно. Если мы не вывезем ее сегодня, то завтра я не дам за нашу жизнь и ломаного гроша. Знаешь, зачем начальник городской стражи так жаждет увидеть меня? Чтобы допросить. Ночью в город приехал Колан.

От этих слов Мира побелела как полотно.

— Но ведь… Что теперь будет?

— Ничего. Мы выберемся раньше, чем они нас найдут.

Мира повернулась к Илане, напуганная, с глазами, полными слез. Словно маленькая, забитая птичка. В ее глазах было столько страха, что девушка наконец поняла, что остаться без волос куда лучше, чем испытать такой вот страх.

— Хорошо. Я обрежу.

Через час она не смогла узнать себя в зеркале. От нежной, невинной красавицы не осталось и следа. Теперь ей в глаза смотрел чумазый, озорной мальчишка с непослушной челкой, лезущей прямо в глаза.

Травница ушла, предупредив, что скоро вернется, а Илана осталась с Мирой пить успокаивающий чай.

Она долго не могла начать разговор, но Мира решилась первой.

— Ты хочешь узнать, почему я…

— Если не хочешь, то не нужно.

— Нет. Я очень долго пряталась за спиной Рей. Она права. Нельзя всю жизнь дрожать от страха.

Когда-то я была такой, как ты. Обыкновенная девушка, мечтающая о добром, любящем муже и детях. И к 18-ти годам моя мечта почти сбылась. Я встретила любящего и доброго парня. Вот только родителям моим он пришелся не по нраву. К тому же на меня давно заглядывался один богатый помещик. В общем, меня продали этому помещику за большие деньги. Не могу сказать, знали ли они, что помещик этот любитель извращенных утех и пыток. Моя первая ночь слилась в один сплошной кошмар. Не знаю, как я тогда выжила. Через неделю, когда я немного оправилась, он пришел снова, привел с собой дружков. Третьего раза я стерпеть не могла. Одна служанка пожалела меня и помогла с побегом. Я прибежала к родителям, рассказала им обо всем. Как он мучил меня, как играл на меня в карты со своими друзьями… На следующий день он приехал.

Мама тогда гладила меня по голове и говорила: «Он ведь твой муж. А муж в семье главный, и долг жены любить и уважать его, а главное — подчиняться. И тогда он будет ласков с тобой. А строптивую жену не грех и наказать».

Тем же вечером я убила его. Притворилась, что смирилась со своей судьбой, и за вечерней трапезой проткнула его поросячью шею вилкой.

Он истек кровью прямо там же, на своем белоснежном ковре, на котором так любил забавляться с маленькими мальчиками.

А потом я сбежала. Забрала все, что было ценного в его доме, и убежала так далеко, как только смогла.

Только вот не учла, что у помещика этого был сынок, такой же жестокий и беспринципный, как его папаша. И он нанял лучшего в своем деле ищейку, чтобы найти меня. Его звали Колан. Куда бы я ни убежала, он постоянно настигал меня. Несколько раз я буквально чудом ускользала из его рук.

Но все когда-нибудь заканчивается. Вот и в тот раз мне не повезло. Он нашел меня, схватил и хотел доставить своему хозяину.

— Хотел?

— Да. Его честь… долг… все это было превыше всего. Даже любви.

— Ты любила его? — пораженно уставилась на девушку Илана.

— Я и сейчас его люблю, — невесело улыбнулась Мира, — Я знаю, он отвез бы меня этому негодяю и позволил бы осудить, распять на главной площади, приговорить к 50-ти ударам плетьми. Если бы на его пути не возникла Рей. Она спасла меня, оставив на его щеке глубокий, уродливый шрам. Такое не прощают.

— Мне очень жаль.

— Не стоит. Мы сами иногда вершим свою судьбу. А ведь у меня была возможность сбежать с моим юным влюбленным мальчишкой. Но я так боялась позора, так боялась, что родители проклянут меня за ослушание… Какая ирония. Они думают, что я умерла, и каждый день навещают могилку. Но стоит только появиться мне на их пороге, они тут же сдадут меня властям.

Вот такая у меня невеселая история. Так что не смей бояться или подчиняться каким-то нелепым условностям, и другим не позволяй решать за себя. Не повторяй моих ошибок.

Я уже час сидела в пыточной, точнее, в маленькой комнатке для допросов, где был очень неудобный стул для посетителя, стол, приваренный прямо к полу, и стул для ищейки. Вот на этом стуле я и расположилась, прекрасно зная все угнетающие методы этих шавок. Что поделать, никогда не любила собак. Особенно после того, как одна из них меня так жестоко обманула.

Так вот, ровно через час пришел он, Колан, и даже свой собственный стул захватил. Я по-хозяйски оглядела его с ног до головы и улыбнулась, словно не я, а он здесь пленник.

— Доброго дня, — проговорил он, пристально глядя на меня.

— Доброго. Коль не шутишь. Какими судьбами в нашем захолустье?

— Да так, проезжал мимо, госпожа травница.

— Эх, жаль что не проехали, — отозвалась я и перестала улыбаться, — Так в чем дело, господин наемник? В чем меня обвиняют?

— Пока ни в чем, — ответил мужчина. А он изменился за это время. Быть может, понял что-то для себя. По крайней мере, в глазах появилось что-то новое.

— Как поживаете? Я слышал, ваш бизнес процветает.

— Не жалуемся, — с нажимом ответила я, — А вы как? Слышала, вы скоропостижно лишились хозяина.

Узнала об этом от Агора, но Мире говорить не стала. Она бы накручивала себя, думала, мечтала о несбыточном. А нам обоим покой нужен. Хотя бы ненадолго.

— Да. Утонул, бедняга, в собственной ванне.

— Какая жалость.

— И не говорите, — отозвался он. А потом как бухнет по столу своим пудовым кулаком и как зашипит мне прямо в лицо, — До каких пор… до каких пор ты, ведьма, меня изводить будешь?

— Ну прости, о великий и ужасный. Но не ты ли сам отказался от столь интересующей тебя особы? Не ты ли превозносил долг превыше каких-то там чувств? Не ты ли продал свою любовь за служение подонку?

— Это был мой долг! — взревел наемник.

— Вот и жил бы со своим долгом. А то приезжаешь, орешь, баламутишь девчонку. У нее только-только жизнь налаживаться начала. Господин к ней из благородных захаживать начал. И вроде по сердцу ей.

— Ведьма. Ты ведь знаешь, что я тебя убить могу?

В ответ я лишь расхохоталась.

— Многие так говорят, только ни один до сих пор не убил, впрочем, один все же нашелся ненормальный. Теперь бегает за мной собачонкой, в глаза заглядывает и ест с моих рук.

— Жаль, не прибил, — сплюнул наемник.