Корт сидел на краю кровати и отстранённо рассматривал знаки на своих руках: вот знак изгоя, знак Утегата, символ ругата. А вот их с Ледой свадебный знак, навсегда соединивший их сердца и жизни. Татуировки, выполненные с применением красной каменной пыли, алели на тёмной коже, как застывшая кровь.

Леда сидела на полу возле Корта, положив одну руку ему на колено. Её кожа была немного светлее и иного оттенка, чем у Корта: более тёплого, с примесью бронзы. На её предплечьях Корт также мог разглядеть вязь символов наури.

Весь вечер Леда вела себя, как обычно. Так, будто завтра им не предстояло пройти через суд по обвинению в убийстве. Так, будто их жизням и счастью ничто не угрожало, и она не могла потерять его навсегда. В этом была вся Леда: непреклонно благоразумная и стойкая. Конечно, ведь она была атлургом.

Но было в её поведении и что-то глубоко личное, что-то от неё самой — то, как она всеми силами пыталась оградить Корта от тревожных мыслей и переживаний. Это казалось ему очень трогательным.

— Думаешь, Нагир мог сделать это? — задумчиво спросила Леда, накручивая на палец золотистую косичку.

— Либо он, либо они вместе с Гвирном. Им обоим не терпится убрать меня. А что для этого может быть лучше, чем подставить меня и опорочить на глазах у всего города? Если меня признают виновным в подлом убийстве, да ещё и после заключения перемирия с Гвирном, моё имя будет разрушено. И даже если его семья не затребует права возмездия…

— То есть твоей смерти, — тихо вставила Леда.

Корт кивнул и продолжил:

— Даже если они не потребуют этого, что маловероятно — Гвирн не зря намекнул, что у Нераса большая семья — никто больше не пойдёт за мной. Тогда Гвирн беспрепятственно станет Кангом. Может, это даже не так и плохо. — Корт устало закрыл лицо руками. — Возможно, это то, чего хотят боги. Во всяком случае, до сих пор Гвирн справлялся со всем куда лучше меня.

— Это неправда. — Леда потянула Корта за руку, заставив его открыть лицо и посмотреть на неё. — Может, Гвирн и справляется с подкавёрными играми лучше тебя, но это не делает его лучшим правителем. Твоя слабость лишь в твоей бескомпромиссной честности и благородстве. Пусть у тебя в роду не было многочисленных Кангов, и ты не воспитывался, как один из них, но за тобой стоит город. И боги.

— Говоришь, как Арагон, — усмехнулся Корт.

— Но так и есть. У богов на тебя свои планы, и никто не сможет этому помешать. Всё разрешится, вот увидишь.

Корту было стыдно признать, но Леде удалось его немного успокоить. Она всегда действовала на него умиротворяюще, будучи его лучшей, более благоразумной и рациональной «половиной». Что бы ни происходило, она оставалась спокойна, стараясь поддержать Корта. Своим тихим вкрадчивым голосом и спокойными мудрыми глазами гасила его негативные эмоции и отгоняла страхи.

Корт потянул Леду за руку, поднимая с пола, и лёг на кровать. Она тихо примостилась рядом, прижавшись к его боку. Пальцы Корта перебирали струящийся водопад тонких шелковистых косичек. От ощущения, что она рядом, в груди разливалось тепло.

— Не могу… — прошептал Корт.

— Что?

— Не могу возненавидеть его. Не могу относиться к нему, как к врагу. Когда я вижу его, для меня он просто… тот же Нагир, каким был когда-то. Иногда я просыпаюсь утром, и мне чудится, что мне всё приснилось. Я, ты, что Нагир меня ненавидит. Кажется, он вот-вот ураганом ворвётся в дом, как всегда делал, и всё будет, как прежде.

— Перестань. Я знаю, что ты делаешь: снова винишь себя. Но этим ты не поможешь ни себе, ни ему.

— Как ты справляешься с этим? С тем, что мы сделали?

Леда приподнялась на локтях, чтобы заглянуть Корту в глаза. Её волосы рассыпались по его груди, словно созревшие пшеничные колосья.

— А что такого ужасного мы сделали? Полюбили друг друга? Разве это преступление? Ты же знаешь, моё сердце принадлежало тебе с того момента, как я впервые тебя увидела.

— Знаю, но ведь его ты тоже любила.

— Любила, но это была совсем другая любовь. — Леда вздохнула, ложась обратно. Её пальцы чертили на груди Корта замысловатые узоры. — С того момента, как боги привели тебя в Утегат, я знала, что ты — моя судьба. Ты, а не он. И хоть я любила его, но это было так, будто его любила другая я, — не та, которая с тобой. А сейчас мне вообще кажется, что это было в другой жизни, тысячу лет назад. Сейчас для меня это лишь выцветшее воспоминание.

Корт знал, что Леда испытывает к Нагиру те же чувства, что и он. Но она была сильнее и мудрее Корта, а потому, в отличие от него, всегда могла постоять за себя перед Нагиром. Леда даже научилась быть почти безразличной. Отвечала ему холодно или даже резко, так, что со стороны было невозможно заподозрить, что она по-прежнему испытывает к этому человеку тёплые чувства. Возможно, ей было проще принять всё, как есть, потому что Нагир никогда не винил её.

Женщина атлург вольна выбирать себе любого возлюбленного. До того момента, как их скрепит брачный знак, высеченный на руках кровью богов, она может менять решение хоть сотню раз, никто не осудит.

Но для мужчины это иначе. Нет, Корт не сделал ничего, чтобы увести её у Нагира. Он никогда не помышлял о ней, даже не мечтал. Он и представить себе не мог, что такая девушка, как она, может обратить внимание на кого-то, вроде него. Он не ухаживал за ней, не дарил подарков и не делал комплиментов. Он не сделал ничего для того, чтобы она его полюбила. И всё же так случилось.

Это Леда выбрала его. Она решила быть с Кортом. Она первая призналась ему в своих чувствах. И всё же Нагир был его другом. Несмотря на то, что их с Ледой чувства были взаимны и подхватили их ураганом, против которого они не могли устоять, всё же со стороны Корта это было предательством.

Сколько раз, уже после всего, он думал о том, что, возможно, ему стоило уйти из Утегата, раз уж он не мог быть Леде просто другом. Хотя это не сделало бы счастливым ни его, ни Леду, ни даже Нагира, который к тому времени уже её потерял. Но всё же, всё же… Тогда он не предал бы доверия и чувств своего ближайшего друга. И пусть они все трое были бы несчастны, но остались бы чисты перед собой и друг другом.

Но тогда он поступил так же, как делал всегда — пошёл самым простым путём. Он не нашёл в себе сил сделать то, что было нужно, и теперь был обречён жить с этим.

Корт покрепче прижал к себе Леду. Пытаясь, укутавшись в запах её волос, забыть о своих невзгодах. Хоть ненадолго избавиться от демонов, терзающих душу.

Да, она была его Ледой, и это она так решила. И всё же, разве мог он просить её о том, чтобы она разделила с ним его судьбу, когда ему самому она представлялась окутанной тьмой? С прорезающимися вспышками ярости и боли, словно безмолвные зарницы в чёрной, как глубочайшая бездна, ночи?

* «Час Змеи» и «Встреча Братьев» — названия времени суток у атлургов, каждое из которых длится по несколько часов и определяется примерно, по расположению звёзд на небе.

Корт не стал ждать, пока Гвирн пришлёт за ним людей. Он отправился на Утегатол сам. Сопровождение выглядело бы унизительно, так, словно ведут преступника. Не говоря о том, какие мучительные воспоминания это воскрешало в памяти. Впрочем, избавиться от этих воспоминаний Корт всё равно не мог — сегодня они преследовали его повсюду.

Он никогда не сможет забыть тот яркий, солнечный день, когда его вели по улицам Лиатраса. Города, где он вырос, окончил школу, поступил в Институт, мечтая стать инженером. Где впервые влюбился в сокурсницу, где повстречал друзей. Города, который он искренне любил и мечтал сделать лучше.

Этот город его детства и его грёз хотел раздавить его, уничтожить, стереть с лица земли. Он шёл по нескончаемому людскому коридору. Солнца изливали на него потоки огненного жара, заставляя плечи сгибаться под их гнётом. Асфальт плавился при каждом шаге. Корт увязал в нём, с трудом заставляя ноги передвигаться. А вокруг были лица — взрослых, стариков и даже детей — искажённые ненавистью, выкрикивающие в его адрес проклятья.