Когда двое «серых» последовали за ним, Юта разглядела на поясе у ближайшего кобуру с оружием. Ловким движением он выдернул оттуда небольшой пистолет.

Раньше журналистке никогда не приходилось видеть оружия. От осознания, что всё происходит наяву, у Юты закружилась голова. Она словно потеряла точку опоры, зависнув между собственным воображением, набившими оскомину сюжетами фильмов-боевиков и реальностью.

Рука сама собой скользнула в карман, крепко сжав небольшой серебристый диктофон. Пытаясь унять дрожь в ногах, Юта тихонько открыла дверь машины и бесшумно выбралась наружу. Она не была уверена в том, что поступает правильно. Что ей действительно стоит следить за происходящим вместо того, чтобы бежать за помощью или вызывать полицию.

Возможно, она была слишком шокирована, чтобы действовать разумно, а может, журналистские инстинкты взяли верх, но Юта спряталась за колесом «Сента-Р», из которого вылезла, и включила диктофон.

***

Чёрный бронированный автомобиль уверенно скользил по подземной стоянке, тихо шурша покрышками. В зеркало заднего вида Лэнс видел, как его бойцы готовят оружие. Одинаковыми отточенными движениями они проверили обойму, вставили в ствол, передернули затвор, после чего убрали в кобуру на поясе.

Лэнс мысленно улыбнулся, довольный выучкой парней — ведь он лично готовил каждого в «Сером отряде». Он руководил этим подразделением уже три года. Все его бойцы носили одинаковую серую униформу — конечно, ведь у них всё по высшему разряду. Хотя Лэнс и подозревал, что негласное название «Серый» отряд элитных бойцов, фактически же частная армия, получил отнюдь не за цвет формы.

Автомобиль вывернул в нужный проезд и затормозил, взвизгнув покрышками. Лэнс выбрался из машины и быстро направился к дорогому блестящему «Монсанта», которому они загородили выезд. Ему не было нужды давать команду своим бойцам — каждый из них прекрасно знал, что должен делать.

Лэнс подошёл к задней двери автомобиля и рывком распахнул её. Один из его парней уже взял водителя на прицел, второй контролировал территорию.

— Гованс, есть разговор, — холодно и чётко сказал Лэнс мужчине, расположившемуся на заднем сиденье с ноутбуком на коленях.

На секунду на лице мэра проступил испуг, но он быстро взял себя в руки — не таким мэр Гованс был человеком, чтобы поддаваться эмоциям. Это была одна из причин, почему Организация выбрала его, поставив главой города пять лет назад. Но три месяца назад Гованс скомпрометировал себя, подорвав их доверие. Тогда-то шеф и поручил Лэнсу следить за всеми его действиями. И не зря — Гованс снова совершил ту же ошибку.

Мэр попытался придать лицу беспечный и расслабленный вид:

— Лэнс? Рад встрече. Что ты здесь делаешь?

— Разве не я должен задавать тебе этот вопрос? — без тени доброжелательности ответил глава «Серого отряда».

Мэр невесело усмехнулся и выбрался из машины:

— Я так полагаю, вам уже известно, зачем я здесь. Так к чему притворяться? Сразу скажи, что тебя прислали меня остановить.

Лэнс не шелохнулся. Его лицо оставалось бесстрастным.

— Ты как всегда проницателен. Ответь мне на один вопрос: чего ты желал добиться этой глупой выходкой? Без нашего ведома созвать пресс-конференцию — для чего? Чтобы снова пугать людей этими глупостями про уровень песка за Стеной? Ты же знаешь, что мы никогда не позволим этой информации просочиться наружу. Во всяком случае, пока не придёт время.

Мэр, как мог, пытался держать себя в руках. Он заговорил медленно и уверенно — выдержки ему было не занимать.

— Я просто пытаюсь спасти свой город. В любой другой ситуации я никогда бы не пошёл против Организации. Но сейчас — всё зашло слишком далеко. Жители Лиатраса должны узнать правду об уровне песка и строительстве нового города. В конце концов, от этого зависят их жизни. Я больше не намерен ждать, когда наступит это ваше «правильное время». Да и есть ли оно на самом деле? Когда оно придёт? Когда город уже нельзя будет спасти?

Лэнс почувствовал, как в нём закипает злость. Да как смеет этот скот перечить Организации?! Своими действиями — если можно так назвать эти бесполезные барахтанья — он подвергает сомнению план шефа. А это Лэнс воспринимал как личное оскорбление.

Он был глубоко предан и благодарен Организации. За то, что позволили обычному парню из рабочей семьи продвинуться так высоко. Самым ценным для него были не деньги и даже не власть. Самым ценным для него было доверие, выражавшееся в знаниях, которые он приобрёл. Именно это, по его мнению, отличало его от обывателей. Знание о том, как всё здесь на самом деле устроено. Знание, которое позволяло ему перейти из разряда «стадо», как он называл обычных горожан, в разряд «пастыри».

Сделав несколько глубоких вдохов, Лэнс подавил приступ гнева. Он заговорил медленно и спокойно:

— Ты забываешься, Гованс. Этот город никогда не был твоим. Он принадлежит Организации. Так было всегда. Ты даже представить не можешь, что Организация сделала и делает для него. Так было за поколения до того, как ты сел в кресло мэра и будет длиться поколения после тебя. Ты мог получить всё, что хотел. От тебя требовалась только преданность. Но ты выбрал другую участь — что ж, это твой конец.

За секунду до того, как Лэнс быстро и плавно вынул из кобуры пистолет, на лице мэра отразился ужас от понимания того, насколько далеко всё зашло, и чего ему будет стоить его досадная ошибка. Заметив это выражение, Лэнс почувствовал удовлетворение. Он хотел бы ещё насладиться моментом справедливого наказания, но руки сами делали своё дело.

По парковке разнеслось два негромких хлопка, и тело мэра начало сползать по крылу автомобиля, оставляя на нём красные разводы.

***

Юта услышала два щелчка, будто камень ударился о лист железа. Забыв об опасности, она высунулась из укрытия и впилась взглядом в сцену, представшую перед ней.

Главный как раз убирал пистолет в кобуру. Он чуть сдвинулся в сторону, и Юта увидела мэра. Он начал оседать на пол, изо рта вытекала тонкая струйка крови, глаза закатились. В следующий момент распахнутая дверь «Монсанта» скрыла его от Юты. Она больше не видела тела, — а мэр без сомнения был мертв, — но продолжала неотрывно смотреть на то место, где он только что стоял, будто всё произошедшее было шуткой, и сейчас он поднимется живой и невредимый.

Из-под раскрытой двери расползалось тёмно-красное липкое пятно. Кровь текла не так, как вода, — гораздо медленней, словно густой сироп. На бетонном полу уже собралась небольшая лужа.

Из горла Юты вырвался непроизвольный звук — не то стон, не то всхлип. Его заглушила ладонь, крепко прижатая ко рту, но один из «серых» что-то расслышал.

— Что это? — обратился он к главному, вертя головой по сторонам.

— Иди проверь, — тут же скомандовал властный голос, который Юта уже начала ненавидеть.

Девушка прислонилась взмокшими лопатками к холодной двери автомобиля, который скрывал её от убийц. Её грудь быстро поднималась и опадала, сердце колотилось о грудную клетку с такой силой, что было почти больно. Стараясь расслышать что-нибудь сквозь шум крови в ушах, Юта прислушивалась к шагам, отражавшимся эхом от бетонных стен и пола.

Вскоре она поняла, что мужчины разделились: шаги одного раздавались сзади и справа от неё, а другого — удалялись. Они начали обходить ряд машин, за которым она пряталась, с двух сторон, загоняя её в ловушку, как зверя во время травли.

От страха считавшая себя предприимчивой Юта перестала что-либо соображать. Она знала, что должна что-то делать, чтобы спастись, но тело отказывалось слушаться, она не могла пошевелиться. Шаги приближались.

Два безжалостных, хорошо подготовленных наёмника уже находились в пяти шагах друг от друга. Молча, внимательно осматриваясь по сторонам, они обходили машину за машиной. Один бесшумно приблизился к неприметной серой «Сента-Р». Он выскочил из-за автомобиля, держа перед собой оружие. За машиной было пусто. Он проверил ещё две и встретился с напарником.