Посейдонов понял, что, по всей видимости, речь идёт о тех самых птицах, которых приобрели для разведения Шульц и его компаньон Буцефалофф. Насколько ему было известно, один из пленников погиб при побеге, остальные были пойманы в Крыму и возвращены непосредственно Шульцу. Кто конкретно погиб, было неизвестно. Лёва не стал огорчать старика тяжёлым известием, но обнадёжил, сказав, что он знает примерное местонахождение похищенных родственников вождя и приложит все усилия для их возвращения.

Старик по привычке упал на колени суставами назад и начал славить богов. Лёве было чрезвычайно стыдно и жалко бедных туземцев, подвергшихся таким незаслуженным унижениям.

— С этого дня, — строго сказал он, поднимая вождя с колен, — всякое прославление богов отменяется! Так повелел наш главный бог Гей-Люссак. Те боги, что мучили вас прежде, будут строго наказаны, и вы их больше никогда не увидите. Живите спокойно и ничего не бойтесь.

Растроганный старик бросился обнимать Посейдонова короткими трёхпалыми ручками и поредевшими и полинявшими крыльями. Из глаз его полились слёзы, крупными каплями падая с загнутого носа. Лёва смотрел на его нос и почему-то вспоминал садовника Дениса с его секатором.

Работа экспедиции продлилась ещё несколько дней. Поломка на французском корабле была устранена. К сожалению, при контакте с временным топливом скоропостижно разрушились от коррозии и более не подлежали восстановлению два металлических робота-силовика. Их с почётом похоронили на вершине холма. Агрессивный лес, лишившись своего катализатора роста, присмирел и затих. По вырубленным просекам, как по аллеям курорта, теперь можно было даже прогуляться к морскому берегу. Специалисты по межпланетным контактам, борцы за гражданские права и девушка-лингвист не преминули воспользоваться этой возможностью и с удовольствием ходили по вечерам купаться в тёплых волнах.

Посейдонов, осведомлённый о трагической судьбе Бриоша, и сам однажды едва не сварившийся в кипятке, старался держаться подальше от морской воды.

Арестованные бандиты вели себя безобразно. Беньямин требовал, чтобы ему устраивали каждый день ванну и душ Шарко, марсиане, привыкшие питаться исключительно космояйцами, жаловались на плохую кормёжку и стучали жестяными мисками по полу, комар непрерывно зудел.

Ещё хуже обстояли дела с репортёрами. Они действительно некоторое время держали голодовку, но при таком жарком климате это было небезопасно, и несколько журналистов, среди которых был один марсианин и одна собакоголовая дама из системы Сириуса, начали по очереди падать в обморок.

— Голод не тётка, пирожка не поднесёт! — злорадствовал Добрыня Никитич.

Журналисты голодать прекратили, но объявили генералу бойкот, не здоровались с ним и, проходя мимо, презрительно отворачивались. Генералу от такого демарша было ни жарко ни холодно. Вскоре он объявил о завершении экспедиции, так и не посвятив представителей прессы в тайны следствия. Правозащитники тоже дали слово до суда молчать. Дело было слишком серьёзным, чтобы предавать его преждевременной огласке.

Космолёт преступников по решению генерала был конфискован. В него погрузили собранные экспедицией образцы материальной культуры туземцев, доказывающие принадлежность обитателей Океаниума к разумным существам, которых впоследствии, вероятно, будут классифицировать как авис сапиенс, или гомо авис сапиенс. Пилотировать это космическое судно поручили Лопес. Посейдонову и Сырникову хотелось бы полететь вместе с ней, за время экспедиции они успели сдружиться, но большой корабль был более современным и более скоростным, а задерживаться в космосе следователи не планировали, тем более, что на Земле их заждался майор Пискун. На прощание Лёва и воительница-пилотесса крепко обнялись. Когда им доведётся снова увидеться?

Обратный полёт прошёл нормально, большую часть времени уставшие члены экспедиции проспали в индивидуальных капсулах, что касается арестованных преступников, то они всю дорогу продолжали буйствовать, что было совершенно бесполезно, но уж, видно, такова была их бандитская натура. На Земле их тут же передали военизированному конвою и, соблюдая все меры предосторожности, отвезли в Центральную тюрьму, находящуюся на острове Таити.

Майор Пискун встретил своих сотрудников с весёлой улыбкой, а узнав, что они смогли раскрыть убийство француза, обрадовался ещё больше.

— Молодцы, братцы кролики! Не зря я на вас надеялся!

Пока его подчинённые отсутствовали, майор взял на себя часть их обязанностей. Получив заказанное через Минздрав лекарство, он связался с подозреваемым в убийстве племянником модистки, и, вручив ему коробку с пилюлями для больного брата, сумел очень ловко снять отпечатки пальцев. Впрочем, эта операция оказалась совершенно бесполезной. Версия о причастности этой семьи к преступлению рассыпалась в прах, поскольку экспертиза показала, что отпечатки трёх пальцев на обнаруженной Посейдоновым видеокамере не принадлежат ни Лидии, ни её племяннику. Они вообще не принадлежали человеку. Догадка, давно уже преследовавшая Посейдонова, наконец подтвердилась. Эльзу, приняв её за Петунию, убил один из захваченных бандитами на Океаниуме и проданных Шульцу крулхтов.

Ну что ж, по крайней мере, бедный Марат получил столь необходимую ему помощь. Теперь надо спасать несправедливо обвинённого садовника. Суд над ним и Буцефалоффом должен был состояться на следующей неделе.

— Нужно изъять птицелюдей у Шульца, — сказал Лёва. — И как можно скорее, пока их не отправили на Марс. Если ещё не отправили.

Пискун почесал в голове.

— Начальство ордер на изъятие не подпишет, — вздохнул он. — Синие куры разумными существами не признаны, поэтому являются собственностью фирмы Шульцев. А право собственности у нас является неприкосновенным, если, конечно, не уклоняться от уплаты налогов. Вот если бы подобное произошло в Китае, тогда да… И то не факт.

— А можем мы вернуть дело на доследование? — предложил Сырников. — Потянем время, а там, глядишь, и признают наших пернатых разумными членами Содружества.

— Теперь это возможно только по решению суда. Да, поспешили мы закрыть дело, наломали, братцы, дров! По головке нас за это не погладят. И зачем только этот придурок Денис признался?! Кто его за язык тянул? — занервничал майор.

Сырников с Посейдоновым переглянулись и многозначительно промолчали.

— Так или иначе, надо исправлять ситуацию, — немного успокоившись, сказал Пискун. — Тебе, Посейдонов, придётся выступить в суде, рассказать о своих приключениях на Океаниуме и обозначить новую версию, чтобы это дело нам вернули. А пока попробуй действовать через свою невесту. Она ведь не знает всей правды, что эти птицы почти как люди. Должна прочувствовать и проникнуться.

Посейдонов тоже так думал, но холодок сомнения закрался в его душу, особенно после разговора о покалечившемся из-за любви к его невесте бедном Марате. Что если Петуния вовсе не такая, какой он хотел бы её видеть? Он гнал от себя эти мысли, но доказательств её эгоизма и равнодушия к чужим бедам было предостаточно.

Он решил отложить важный разговор на завтра, а пока отдохнуть и привести себя в порядок. Также вспомнил о том, что надо купить новые ботинки. Деньги от командировочных оставались, как раз должно было хватить на хорошую модель.

В обувном отделе белокурая девушка-продавец, удивительно напоминающая его невесту, предложила на выбор несколько пар. Мило улыбаясь, она подобно бабочке порхала вокруг Посейдонова, помогая примерять туфли. То рожок подаст, то сама наденет ему на ногу очередной образец.

— Так вы жениться собираетесь? Мои поздравления! А какого цвета ваш костюм? О, тогда подойдут вот эти, с лакированным верхом! Или, может быть, эти, с замшевой вставкой? Они такие мягкие! А платье вашей невесты, какое оно? Костюм жениха должен гармонировать с платьем невесты!

Лёва сказал, что платье от него скрывают. Девушка-продавец слегка погрустнела.