— Вы только посмотрите, какая красота!

По набережной короткими пружинистыми прыжками передвигалось замечательное маленькое существо, всё покрытое синим пухом. В лучах заходящего солнца оперение его переливалось фиолетовыми и пурпурными тонами. Посейдонов обомлел от неожиданности: это был птенец крулхтов! Малыша сопровождали Эрих Шульц со своей матерью. За ними следовал четверорукий охранник. Первым побуждением Посейдонова было немедленно выбежать к ним и выяснить, откуда взялся маленький крулхт, но он вовремя остановился и решил сначала понаблюдать за этой компанией.

Птенец на вид казался вполне здоровым и весёлым. Он крутил своей маленькой головкой на длинной шее, обозревая окружающий мир, и довольно щёлкал жёлтым клювом. Смешные короткие крылышки неловко трепыхались сзади. Эрих вёл его на поводке, как собачку. Стелла Валериановна держала в руках пакетик с каким-то кормом и периодически скармливала его пушистому малышу. Тот аккуратно брал корм из её рук и, проглотив очередную порцию, весело подпрыгивал, делая в воздухе антраша. Шульцы дошли до конца набережной, где их ожидал «люфтваген», и улетели домой.

Посейдонов успел зафиксировать на видео этот удивительный променад, и отослал Сырникову и Лопес.

«Похоже, нам снова придётся лезть в трубу!» — ответил Сырников.

Лёва подождал, пока мать и бабушка доедят свой ужин, расплатился с официантом, отвёл старушек домой, а сам собрался уходить.

— Куда же ты, сынок? — недоумевали они. — Опять ночное дежурство?

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Лёва. — Служба! Утром вернусь и отвезу вас на вокзал.

Женщины поохали, поахали и стали собирать чемоданы.

Полицейская машина уже ждала Посейдонова у подъезда. Кроме Сырникова там находились Лопес и Клуих Цак. После оформления всех формальностей в Федеральном Центре Лопес привезла женщину-птицу в Крым, на место гибели её мужа, а получив сообщение Посейдонова, они тут же прилетели сюда, благо было недалеко.

Клуих Цак была чрезвычайно взволнована. Маленькие трёхпалые руки дрожали.

— Я чувствую, это моё дитя! — восклицала она. — Значит, они не уничтожили яйцо, а держали его в тёплом месте. О добрые боги, помогите мне забрать моего ребёнка!

В отчаянии она опустилась на колени, трёхпалые ступни смешно торчали из-под белого покрывала.

— Да сколько можно! — сердито одёрнули её. — Запомни наконец: мы не боги, мы — люди!

— О добрые люди! — послушно повторила Клуих Цак, вставая с колен.

Они подъехали к вилле Шульцев и, оставив машину внизу, тихонько подошли к ограде. В доме горел свет, очевидно, семья ужинала.

— Надо выяснить, где они прячут птенца! — сказал Посейдонов, выпуская шпиона — летучую мышь. Шпион покрутился над садом и вскоре остановился над новым домиком на дереве, построенном для Эриха. Оттуда выглядывал жёлтый клюв птенца.

— Вот где они его держат! — обрадовались сыщики. — Ну да, чего им бояться — он ведь такой маленький, никуда не улетит!

Клуих Цак, не в силах более сдерживаться, вдруг закричала, зацокала, заквохтала на своём птичьем языке. Птенец рванулся из домика на зов матери, упал на землю, поднялся и отчаянными прыжками помчался к ограде. Мать, взмахнув крыльями, перелетела через ограду в сад, подхватила довольно упитанного птенца маленькими руками и, собрав все силы, перемахнула обратно. Сработала сигнализация, в усадьбе поднялся переполох, включились прожекторы, забегали, скрипя подшипниками, роботы-охранники. Но полицейская машина уже увозила счастливую мать с ребёнком в безопасное место.

— Хорошо, что не пришлось лезть в трубу! — сказал Посейдонову довольный Сырников.

На космодроме в Аральской пустыне челнок пилота Лопес готовился к очередному вылету. Лёва с букетом цветов подъехал к стартовой площадке.

— Хочу ещё раз поблагодарить тебя, — сказал он удивлённой его появлением девушке. — Ведь ты спасла мне жизнь.

— Не стоит, — скупо улыбнулась она. — Помогать слабым — моя обязанность.

Несколько минут они стояли молча.

— Скоро взлёт. Тебе надо идти, — сказала Лопес.

— Куда теперь?

— Недалеко, — ответила она. — На Европу.

— Передавай привет Беньямину! — засмеялся Лёва. — Он ведь отбывает наказание по месту жительства.

— Боюсь, не будет времени его навестить, — улыбнулась девушка. — Я ведь заказ выполняю. Ну, пока!

— Счастливого полёта!

Лопес пожала ему руку и повернулась, чтобы идти к челноку. Посейдонов ещё раз осознал, что, к своему стыду, даже не знает её имени. Всё Лопес да Лопес!

— Послушай! — окликнул он её, неожиданно решившись.

Она обернулась.

— Выходи за меня замуж! — выпалил Лёва.

Вид у него, должно быть, был преглупый, потому что пилот Лопес рассмеялась.

— Вообще-то я — андроид, — призналась она. — Только это между нами. Если кто-нибудь узнает, меня лишат всех чинов и званий, а мне стоило немало потрудиться, чтобы достичь своего нынешнего положения.

— Я никому не скажу, — пообещал Посейдонов.

Девушка засмеялась и неожиданно поцеловала его в губы. Поцелуй был вполне человеческий. Она убежала к своему челноку и, взойдя на трап, обернулась и помахала на прощанье рукой. Дверь люка закрылась, двигатель заработал, и космолёт в мгновение ока скрылся из виду. Лёва долго смотрел в небо, пытаясь понять, что же это было, но так и не смог. То ли она пошутила, то ли сказала правду…