— А почему бы и нет? — предположил Пискун. — У них вон, своя фабрика по производству лизардия, может быть, и двести лет проживёт! И ты, Посейдонов, тоже будешь жить двести лет и всё терпеть, терпеть…

Майор тяжело вздохнул. Это было что-то личное.

Лёве, однако, надоели такие разговоры.

— Я уже сделал предложение, и назад своих слов не возьму! — твёрдо заявил он. — Ваше мнение я, конечно, уважаю, но позвольте мне жить своим умом, по крайней мере, в свободное от службы время!

Пискун обиделся:

— Эх, молодо-зелено! Ещё вспомнишь мои слова! Я ведь тебе только добра желаю, вы ведь мне с Сырниковым почти как сыновья!

Он повернулся и хотел выйти из комнаты, но вдруг остановился:

— Покажи-ка мне свою невесту, я ведь её так и не видел!

Посейдонов открыл записную книжку, вывел на экран фотографии Петунии. Майор внимательно рассматривал их, одобрительно качал головой:

— Хороша, ничего не скажешь! Можно только позавидовать! Эх, молодость! Моя благоверная тоже когда-то была ничего себе, а сейчас — сущая мегера!

— А вы, товарищ майор, купите ей лизардий, глядишь — и подобреет! — посоветовал Сырников.

— Надо будет раскошелиться, — согласился Пискун.

Среди прочих портретов Петунии Лёве вдруг бросился в глаза тот самый, что ранее вызвал необъяснимое чувство тревоги. В соломенной шляпке с цветами и лентами. Где же он видел эту шляпку? И вдруг страшная мысль пронзила его. Ведь эта самая шляпка была на Эльзе в момент убийства. А что, если убийца просто обознался, и целью его была не Эльза? Что, если убить хотели Петунию?

От этого предположения он просто застыл на месте. Сырников, увидев, как изменился в лице его напарник, открыл было рот, чтобы спросить, в чём дело, но Лёва помотал головой в сторону Пискуна. Догадка молодого следователя была настолько неожиданной, что он не хотел озвучивать её перед начальником. Ведь дело уже было закрыто.

Наконец майор ушёл к себе.

— Ну, что случилось? — полушёпотом спросил Сырников. Лёва молча подошёл к шкафу, где хранились вещественные доказательства, достал ту самую шляпку с цветами и лентами и показал её Вадиму. Сырников перевёл глаза со шляпки на портрет и пожал плечами:

— Хозяйка отдала горничной свою надоевшую шляпку. Что здесь такого?

— У шляпки широкие поля. Если надеть её соответствующим образом, она почти скрывает лицо. На Эльзе был светлый парик. Преступник легко мог перепутать Эльзу с Петунией. Возможно, все наши следственные действия — полное дерьмо. Эльза просто оказалась случайной жертвой.

Сырников взял из рук Посейдонова шляпку и долго её рассматривал. Было видно, что он потрясён не меньше своего напарника.

— Как же это нам сразу в голову не пришло? — теребя испачканную кровью шёлковую ленточку, удивлённо произнёс он. — Ведь это вполне может быть. Наверняка у Шульца есть враги, да тот же Буцефалофф! А признание садовника — это же вообще курам на смех! Возможно, твоя невеста до сих пор в опасности! И что же нам теперь делать? Доложим майору?

— Давай немного подождём. Он так доволен, что дело раскрыто! Я поговорю с Петунией, может быть, удастся выяснить какие-нибудь факты. Вдруг ей или отцу кто-нибудь угрожал, или было что-то подозрительное. И место преступления надо будет ещё раз хорошенько осмотреть.

— Ладно, давай, действуй! Ты теперь на правах члена семьи, доверия к тебе больше. Главное, чтобы Петуния всё время была под присмотром. Глаз с неё не спускай.

— Там охранники постоянно рядом, следят за ней и за младшим братом. Шульц-старший, похоже, тоже что-то подозревает. Но почему они так рьяно обвиняли садовника? Особенно жена. А что если она замешана? Ох ты ж ядрёна Матрёна! Ну и поворот!

Новая версия прочно засела в мозгу молодого следователя. Он лихорадочно продумывал варианты покушения на Петунию. Кто мог желать её смерти? Какие мотивы были у преступника? Знает ли он, что ошибся, готовится ли снова напасть? Может быть, цель убийцы — вся семья Шульцев. Или часть семьи. Только старшие дети. Борьба за наследство? Почему Альберт Шульц сразу после убийства Эльзы улетел на Марс и до сих пор там находится? Боится возвращаться на Землю? Почему жена Франца Людвиговича так настойчиво обвиняла садовника? И что он, Посейдонов, собственно, знает о своей невесте? С кем она общалась раньше, кто её друзья и враги? Она как-то говорила, что порвала со всеми бывшими подругами. А что, если до знакомства с ним у Петунии были отношения с другим мужчиной? При её красоте трудно предположить, что никто за ней не ухаживал!

От ревности у Лёвы перехватило дыхание. Он вообразил себе преступного поклонника Петунии, и кулаки сами сжались в желании нанести удар ненавистному сопернику.

«Спокойно, Лёва, спокойно!» — сказал он сам себе. — «Что за глупости ты придумываешь?! Кончай фантазировать!»

Но чувство тревоги не уходило. Главное, он не знал, с чего начать повторное расследование. Никаких зацепок. Пожалуй, надо как-то разузнать о прежнем окружении Петунии. А ещё проработать вариант с мачехой. Ведь если устранить детей от первого брака, всё состояние Шульца достаётся ей и маленькому Эриху. Теоретически, конечно, там хватит на всех, но ведь жадность человеческая неограниченна. А ещё может быть, что кто-нибудь из конкурентов Шульца, или какой-нибудь обманутый партнёр вроде Буцефалоф-фа хочет нанести ему такой удар, от которого старик уже не оправится. О делах Шульца тоже ничего не известно, никто даже и не пытался копнуть в эту сторону.

Своими мыслями Посейдонов поделился с Сырниковым.

— Пожалуй, надо установить негласное наблюдение за виллой Шульцев, — подумав, сказал тот. — Ведь если преступник поймёт, что цель его не достигнута, он обязательно повторит попытку! А для этого ему надо подготовиться. Предлагаю запустить коптер-шпион и наблюдать за участком в режиме нон-стоп.

— Для этого нам нужно разрешение хозяина усадьбы, — возразил Лёва. — А у меня такое предчувствие, что он его не даст. И как мы доложим Пискуну, что у нас появились сомнения в правильности нашего расследования?

— Не будем мы ничего докладывать ни тому, ни другому! — твёрдо заявил Вадим. — Если правы окажемся мы, то с нас и взятки гладки. Победителей не судят. А если всё это твои фантазии, Посейдонов, то никто ничего и не узнает. Коптер-шпион имеет вид маленькой птички, никто не обратит на него внимания. Подумаешь, летает пичужка в небе!

На том и порешили. Сырников под каким-то предлогом задержался на работе и, дождавшись ухода майора, проник на склад и выбрал там маленького шпиона, который по форме напоминал скорее не птичку, а летучую мышь. Для ночного наблюдения это было даже лучше.

— Подзаряжать надо раз в неделю, — проинструктировал он Лёву, вручая ему шпиона. — Не забывай, иначе грохнется. Найдут — будет скандал.

Посейдонов сунул «птичку» в карман и отправился к Петунии. Стояла прекрасная тёплая погода, на улице уже зажглись фонари. Лёва предложил невесте прогуляться по набережной, подышать морским воздухом, а заодно и обсудить организацию будущей свадьбы. Она попросила немного подождать. Улучив момент, сыщик выпустил на волю шпиона. Тот легко взлетел на ближайшую магнолию и скрылся среди ветвей.

Петуния вышла в новом платье и лёгкой ветровке, как всегда неотразимая.

— Пройдёмся пешком! — сказала она. — Надоели эти машины!

Они спустились по крутой пешеходной лестнице среди деревьев, увитых плющом, и виноградных лоз, протягивающих свои гроздья всем проходящим. Здесь, кажется, давно не ступала нога человека, Посейдонову на мгновение даже стало страшно от такого запустения, ведь в густых зарослях могла таиться опасность. Но охранник, подсвечивая дорогу фонариком, уверенно шёл впереди, подстраховываясвою подопечную на выщербленных ступеньках. Сзади постукивали каблучки Бригиты, присутствие которой было по-прежне-му неприятно Лёве, хотя сказать об этом Петунии он не решался.

Пройдя через подземный переход, в котором также не было ни души, они вышли к морю. Курортный сезон заканчивался, набережная была почти пуста, лишь дамы с собачками да редкие парочки совершали вечерний променад. Из караоке-бара, словно птичье гнездо нависающего над морем, доносились чьи-то жалкие выкрики, отдалённо напоминающие блеяние ягнёнка.