— Зачем выяснять? Надо просто починить шаттл и улетать отсюда и подальше, — сказала я, отстегивая свои ремни безопасности.

— Боюсь, что планета нам не позволит. Мы разделим участь погибших кораблей на орбите. То, что мы здесь, имеет какой-то смысл, Лея, — ответил Марек, легонько шлепнув имперца по лицу. Тот промычал что-то бессвязное.

— Хочешь сказать, что у Силы на всё есть своя причина? — переспросила я. Но ответ уже был очевиден. Кашииканец кивнул. Раёк очнулся, открывая глаза и подслеповато щурясь.

— Эй, гайз, а что случилось-то? — он попробовал размять ноги и ойкнул, — Мы же летели?

— Летели, — ответил кашииканец. — А что ты помнишь последним?

— Нас выкинуло из гиперпространства и…, — Раёк потёр шею, — ... я чувствую себя так, будто собой все углы пересчитал.

Закончил он предложение, принимаясь ощупывать себя.

Я поднялась и ушла в салон. Люк лежал в кресле пристёгнутый ремнями. Я решила его тоже разбудить. Татуинец просыпался тяжело. Жаловался на дикую головную боль и точно так же ничего не помнил с момента, как увидел в иллюминаторе обломки кораблей.

Начало пути

— Стоило ли улетать с Татуина, — сказал Люк, озираясь по сторонам.

— Ты о чём? — обернулась я, накидывая на плечи защитный плащ с капюшоном.

— Об этом, — Люк очертил рукой горизонт, — Близнец Татуина. Ну, разве что всё оранжевое.

Раёк и Люк должны были остаться на шаттле и починить его, потому как оба были отменными механиками, а мы с Галеном на пару должны были разведать, что тут к чему. Течение Силы будоражило моё и его сознание. Люк тоже ощущал это, но сказал, что полезнее он будет, если останется и поможет Раёку в поломке.

— Люк, — я тронула брата за локоть, понизив голос до шёпота, — Будь с ним начеку.

— Да. И ты тоже, — кивнул он на Марека, который в это время перебрасывался короткими фразами с имперцем, одновременно наполняя рюкзак припасами. — Эта планета — одна большая загадка.

— Да. Но если Марек прав, то мы здесь можем надолго застрять, — сказала я, меняя тему разговора.

— Не хотелось бы, — покачал головой татуинец.

— Лея. Идём.

Марек позвал меня. Я сделала шаг в сторону, но вернулась, чтобы крепко обнять брата.

— Не прощаюсь, — сказала я, стараясь подавить волнение.

— Если что, я услышу твой зов, сестрёнка, — тепло шепнул Люк, целуя меня в макушку.

Лёд недоверия был растоплен. Я улыбнулась, кивнула и побежала догонять кашииканца, который уже успел отойти на порядочное расстояние.

***

Рыжая почва под ногами была сухой, потрескавшейся, с редкими пучками сухой рыжей поросли, торчащей из расщелин. Солнца как такового не было, и я поняла, что небо не такое уж и безоблачное: оно было затянуто дымкой, от того казалось жёлтым и неподвижным. Очертания светила не прорисовывались сквозь плотную завесу. Воздух казался сухим, но движение лёгкого ветерка всё-таки наблюдалось, однако назвать его свежим бризом я не могла. Было душно, как перед сильной грозой. Вода пошла в расход моментально и через час пути первая бутылка была опустошена.

Марек точно так же страдал от жажды, как и я, но держался лучше. Пустая тара вернулась в его рюкзак. Аргумент кашииканца был прост: тара пригодится, если мы найдём воду, пригодную для питья.

Сверяясь с прибором на запястье, Марек вел нас через рыжее поле к вздымающимся холмам. Их очертания были похожи на горбатых китов, застывших на поверхности воды. Казалось, что до холмов было подать рукой, но мы были в пути уже третий час, но к ним не стали ближе. Ноги гудели, и я попросила отдыха, падая прямо на рыжую землю. Хотелось растянуться и подремать. Но по глазам Галена я поняла, что этого делать не стоит. Он показал мне на одежду. Я ахнула. Мои черные штаны покрылись рыжими разводами. Я принялась охлопывать штанину и поняла, что не тут-то было: налипшая цветная пыль не желала стряхиваться, втираясь ещё глубже в ткань. К слову и ладонь окрасилась, приобретая сочный оранжевый тон.

— Э! — Марек сделал предупреждающий жест, когда я по привычке хотела провести ладонью по лицу. Он сунул руку в рюкзак, выуживая из него пачку с обеззараживающими салфетками, протягивая их мне. Я достала одну и принялась стирать с руки въедливую пыль, но она не стиралась.

— Что за напасть? — я терла сильнее.

— Ничего страшного. Возможно это временное явление, — сказал Марек, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. Я глянула себе за спину, насколько позволял обзор, понимая, что порыжела моя форма основательно.

— С другой стороны, — философски изрекла я, — Я теперь больше повстанец, чем имперец.

Гален улыбнулся. Моя фраза его позабавила. На этой радостной нотке мы оба тронулись в путь, продолжая своё движение к холмам. Но радость сменилась беспокойством. Мы оба остановились и обернулись, хватаясь за световые мечи.

За нами кто-то шёл.

Мимо нас проплыла тень, некий сгусток Силы, вызывающий внутри бурю эмоций от ощущения страха, до полного покоя. Совершенно безучастная к происходящему и, не обращая на нас никакого внимания, тень растворилась в воздухе так же внезапно, как и возникла, оставляя на земле еле заметный след своего присутствия. Лёгкий ветерок, продувающий равнину, тут же смешал рыжую пыль на земле, не прошло и нескольких секунд. Мы с Леей вопросительно воззрились на Марека. Ситхи были по этой части подкованы, но кашииканец лишь отрицательно покачал головой. И судя по его взгляду, он был точно так же сбит с толку, как и мы с Леей.

— Что это было? — наш вопрос остался без ответа.

Мы посмотрели с Мареком в одном направлении, всё ещё сжимая в руках световые мечи и не сходя с места. Холмы, ещё минуту назад находящиеся вдалеке, приблизились, вырастая в очертаниях.

— Это какая-то оптическая иллюзия, — сказала Лея за нас обоих вслух. Мы читали мысли кашииканца. Он утвердительно кивнул. По спине пробежался неприятный холодок.

Перед нами вздымались могучие, красно-грязного оттенка волны холмов, поросшие густым кустарником, очертаниями крон напоминающие мясистые шляпки грибов на тонкой ножке. Прямо перед нами рос один представитель их семейства, около метра высотой, с голыми, тесно сплетёнными ветвями, расширяющимися кверху во все стороны, образовывая крону с ровными краями, как будто шляпку ровно подстриг садовник. При взгляде на щуплую ножку ствола низкого деревца казалось, что растение хрупкое, но крепкий пинок по нему привёл лишь к боли в ступне. Деревце оказалось крепким, словно камень. Марек замахнулся сайбером и отсёк от края кроны кусок. Ветви тут же рассыпались в труху, смешиваясь с рыжей пылью. Знакомство с местной фауной на том закончилось.

За холмами, по нашей первичной оценке, должна была находиться долина, из которой шёл направленный сигнал, некий луч захвата, как на космических кораблях, который не позволял нам взлететь и покинуть пределы орбиты планеты. По хорошему, нужно было бы отключить турели дремавших башен, чтобы нас не подбили при взлёте. Пока они молчали, но испытывать судьбу лишний раз не хотелось.

— Хан как-то сказал, — усмехнулась я, потянув паузу, — Что Люк — это ходячее бедствие.

— В плане? — повел бровью Марек.

— Да так, — улыбнувшись своим мыслям, ответила Лея. Хан бы понял. Но его здесь не было.

— Если бы не Люк, Явин четыре был бы взорван, — покачал головой Гален, подхватывая беседу, но вставая на защиту брата Леи, — И не было бы всей этой эпопеи со Звёздными войнами.

Я тут же встрепенулась. Лея нахмурилась. Марек только что сказал то, чего знать точно не должен был. Гален ответил нам мягкой улыбкой.

— Успокойся, Лея. В перемещения душ я не верю, но мне понравился этот словесный оборот, сказанный тобой в Озёрном краю.

Это была моя фраза, — мысленно ответила я, хорошо помня тот наш разговор.

— А я ещё помню, что ты сделал с Пуджей, — добавила Лея вслух, наблюдая за тем, как кашииканец с невозмутимым видом вешает себе на пояс световые мечи и сверяется со сканером всматриваясь вдаль.