Ему стыдно, и он прикрывает щёку ладонью. Делает вид, что просто задумался.

— И что… он тебе говорил? — вопрошаю, пытаясь его подтолкнуть.

Эльдар пожимает плечами:

— Сказал, что ты замужем.

Я киваю. Конечно! А вслух продолжаю молчать.

— Мне показалось, что он не намерен с тобой разводиться? — произносит Эльдар.

— Это неважно, — отвечаю ему.

Смотрю на его левую руку. Но не вижу на ней, ни царапин, ни малейших намёков на то, что он бил…

Замираю. Пытаюсь понять. Почему?

— Я сказал ему, что не позволю тебя обижать, — продолжает Эльдар, — Он разозлился, стал угрожать мне расправой. А после схватил за грудки!

«Странно, что именно это настолько взбесило Илью», — думаю я. Наверняка, было что-то ещё…

— Насть, — обрывает мои мысли Эльдар, — Я не знал, что можно говорить, а что нет. И потому сказал, что мы просто знакомые. Мало ли, что он мог сделать тебе!

Мне чуточку грустно. Всего лишь знакомые? Но я благодарно киваю в ответ. Шторку колышет ворвавшийся ветер. Кажется, снова польёт! Такое дождливое лето…

— Переезжай сюда, если он угрожает тебе, — предлагает Эльдар, и быстро добавляет, — Я всё равно живу в доме.

— Нет, — смотрю на контраст своих ног с его тёмным ковром и представляю себя в этом месте…

— Я волнуюсь за тебя, — произносит с тревогой, — Твой муж агрессивен!

У меня в голове не хватает «кусочков». И паззл не складывается.

— И кто же из вас победил? — вопрошаю, желая узнать, кто кого.

— Он побеждал, пока не нагрянула охрана. А потом они победили обоих, — оглашает Эльдар результат поединка, — Он подрался с одним из парней. Я пытался разнять. Но не смог!

Он снова трогает щёку. Кажется, щупает зуб языком.

— В таком виде теперь из дома не выйти, — сокрушается, глядя в окно.

— А…, - хочу я спросить, вот только что именно. И взамен говорю, — Извини.

— Нет! — возражает Эльдар, — Ты не должна извиняться!

Подойдя, он садится бок-о-бок. Берёт мою руку в свою. А я продолжаю выискивать признаки драки. На руках — ничего. На лице — тёмный след и припухлость. Ущерб не настолько большой, как у мужа. Но всё-таки…

— Должна, — говорю, за себя. За него, — Всё это ужасно неправильно и мерзко!

Эльдар утешает:

— Настя, позволь мне помочь тебе? Слышишь?

Рука его медленно гладит плечо, подбираясь к ключицам. Я ощущаю, как эта близость меня напрягает! И нервно веду им, стряхнув.

— Прости, — теперь уже он извиняется. Но продолжает держать мою руку.

— Так это он ударил тебя? — задаю я тот самый вопрос. Самойлов бьёт первым. Всегда!

Эльдар хмурит брови:

— Частично.

— Но он тебя бил? — продолжаю настаивать.

«Пациент» раздражается. Ладони его каменеют.

— Настя, он может ударить тебя! — переводит он тему.

«Он уже меня бил», — думаю, вспомнив пощёчину. И жалость к Илье отпускает.

Эльдар устремляет свой взгляд на меня.

— Как ты намерена жить? — интересуется он, как родитель.

Пожимаю плечами:

— Обычно, как все.

— Ты — не все, Настя, — уверяет он мягко. И теперь уже я — «пациент».

Позже я пью предложенный им чай. Сам он не пьёт, только смотрит, сидя вполоборота. Кухня просторная. Видно, что здесь поработал дизайнер. Всё подобрано в тон! И красиво, и эргономично. Но я не хочу представлять себя здесь. Здесь как-то холодно. И даже его тёплый взгляд не спасает…

— Я хочу кое-что рассказать тебе, — произносит Эльдар, — Я был женат. Один раз. Мы расстались друзьями. По крайней мере, я думал именно так.

Я смотрю на его гордый профиль и слушаю. Полагала, что он расскажет мне какую-то мелочь об этой их встрече. Но тут кое-что интереснее…

— Сын уже вырос, я думал, женюсь, а она выйдет замуж. Ей было всего 38, как мне.

— Ты полюбил другую? — вставляю в короткую паузу, свой простой и понятный вопрос.

Эльдар качает головой:

— Не знаю, любил, не любил. Я ушёл от неё, спустя всего лишь два года. В тот день, когда жена умерла.

Замерев, я смотрю поверх чашки.

— Сочувствую, — говорю, ощущая какой-то мандраж. Отчего? Оттого ли, что он изменил? Или чувствую, что основной эпизод будет дальше.

— Сын до сих пор не простил меня, — Эльдар опускает глаза, — Говорит, это я убил его мать.

— Боже, — шепчу я, и ставлю свою недопитую чашку на стол, — Но ведь ты ни при чём.

Он кивает:

— У неё был рак груди, она долго молчала. Никто не знал, даже самые близкие люди. Или… я не был таким для неё?

Я вижу, как больно ему. И хочу прикоснуться. Но Эльдар сам берёт мою руку. Буквально хватает её со стола.

— Настя, ты первая, с кем я с тех пор…, - произносит он с жаром, с раскаянием, обращённым ко мне. Или к той, кто уже не ответит?

Я сижу, глядя в тёмную гущу фингала под глазом Эльдара. И не могу объяснить свои чувства. Он ждёт, что я что-то скажу! Но я потрясённо молчу…

Ночевать отправляюсь домой. Раз он сказал, что мы просто знакомые, то пусть так и будет. Пока я сама не решу.

Илья сидит дома. Теперь, на контрасте с Эльдаром, я вижу различия. Били технично! Вряд ли Эльдар его бил. А вот насчёт Самойлова я сильно сомневаюсь. Думаю, что он приложился к лицу моего претендента.

На кухне темно. Достаю творожок, быстро ем. Беру пару бутылок кефира, питьевую, банан…

Свет включается резко. Я роняю банан. И с трудом умудряюсь не вскрикнуть. Самойлов стоит во весь рост. Холодильная лампа освещает его силуэт. Жутко становится только от вида! Он подходит, склоняется, молча берёт с пола фрукт. И даёт его мне.

Жёлтый в крапинку, спелый и довольно большой. Но в ладони Самойлова он не кажется крупным.

— Спасибо, — отвечаю, беру. И спешу поскорее убраться из кухни…

Слышу как сзади он чем-то шуршит. Вспоминаю пакетик черешни на полке. Думаю, стоит купить. Или лучше взять персики?

В спальне, устроившись поудобнее, приступаю к еде. Но смартфон отвлекает:

«Ты меня презираешь?», — вопрошает короткое сообщение.

Пишу ему:

«Нет, ни капельки».

Он улыбается скобками. Пишет:

«Я очень надеюсь, что нет».

Вспоминаю его непритворную грусть, когда он говорил о жене. И такую же явную радость, когда он держал меня за руку. Эльдар… Мне так хочется верить! Но я не могу. Ощущаю, ещё что-то было. Между ним и Ильёй. Возможно, какая-то фраза. А, может быть, взгляд. Как тогда, после клуба…

Слышу за стенкой шаги. Приплёлся в «берлогу» медведь! Приглушённый бубнёж телевизора продолжает звучать, даже после, сквозь храп. Я не сплю! И хочу постучаться к нему. Разбудить. Пускай соблюдает режим тишины. Но боюсь покидать свою спальню. Здесь гораздо спокойнее.

Вынимаю наушники, жду наступления лёгкой дремоты. Ложусь на бочок и мечтаю о завтрашнем дне, когда, наконец, заберу свою ласточку…

Виктор сам позвонил мне ещё до обеда, и сообщил, что сегодня к вечеру я стану счастливой обладательницей четырёхколёсного друга.

На мой вопрос: «А нельзя ли ускорить?», он сказал, что нельзя. Ибо нужно ещё заменить некий фильтр, проверить уровень масла, тормозные колодки. Помыть, наконец! Так как после всех процедур моя ласточки сильно запачкалась…

Боже! Теперь еду и думаю, во сколько же мне обойдётся этот чудный ремонт? Разноцветный фасад выплывает из зарослей. Здесь, на отшибе, среди гаражей и складов, это здание выглядит как яркий цветок на не стриженной клумбе.

И кто же додумался придать такой вид автосервису? Ждёшь увидеть девицу, подобную той, что изображена на стене. А встречают тебя мужики, с грязными пальцами и прокуренными голосами. Как-то нечестно! Хотя…

Виктор, если отмыть его, причесать и одеть по-нормальному, будет неплох. Я ж его видела только в такой… спецодежде. Водителя грузовика, а теперь вот, и слесаря. А кто он вообще? Я не знаю! Да и какая мне разница, кто…

Выхожу. На часах уже пять. Ворота приподняты, снизу видна кутерьма. Оставляю таксисту на чай за молчание. Люблю молчаливых людей! Болтовни мне и дома хватает.